В тишине (ЛП) - Пинбороу Сара. Страница 6

В конце ряда сидела женщина, голова опущена, длинные светлые волосы прикрывают лицо над тесно обтягивающим тонкую фигуру платьем. Наверняка она была самой молодой из четверки — далеко за двадцать. Гвен вспомнила, что в описании, которое она получила от следственной группы, блондинка была обозначена как Магали Ист. Рядом с Магали сидело двое мужчин, Пол Дейвис и Джон Геоган, ни один ничем особо не примечателен, обоим за сорок. Еще одна женщина сидела с другого краю. Седовласая, хотя скорее моложе, чем выглядит. Это должно быть была Рианнон Кейв.

Гвен свела брови на переносице. Телевизор был включен, но ни один из четверки, похоже, не смотрел дневное ток-шоу. Двое просто молча уставились на кусочек стены перед собой. Хотя их губы шевелились, не было похоже, что эти двое говорят друг с другом. Гвен выдохнула, окно запотело. Они были странными, но как минимум, были в сознании.

Она в нетерпении топала ногой, ожидая, пока придет Джек с медсестрой и подносом с чаем. Медсестра описала психическое состояние всех четверых, как «хрупкое» и сказала, что они встревожили других пациентов руганью, когда ранним утром вышли из своего кататонического транса. Они знали, что их привели в реабилитационную комнату для беседы с полицией, а Гвен понимала, что чем дольше она тянет, тем взволнованнее становятся свидетели, если они такие ранимые, какими кажутся.

Гвен взглянула на часы и вздохнула. Джек отсутствовал больше, чем требовалось, чтобы пойти к торговому автомату даже в общественной больнице. Коридор смотрел на нее пустой глазницей, только худенькая медсестра шуршала юбкой, заполняя баночки на тележке лекарствами. Она не подняла глаз.

Гвен прикусила губу. Не было никого толка в пустом сновании туда-сюда, как констебль в ожидании босса. Она вполне могла начать сама. Медсестра была хорошенькой, и Джек стопроцентно ей приглянулся, а он не так уж и щепетилен по поводу флирта на работе, вполне мог и отвлечься. Ее губы слегка вытянулись улыбке. Чертов Джек со своей сексуальной внешностью. Если бы только они нашли какую-нибудь инопланетную технологию, которая бы удалила это его качество, они все могли бы пораньше разбежаться.

Покидая бледную зелень стен больничного коридора, она толкнула дверь и тут же линии над переносицей разгладились. Смех Филлипа Шофилда [5] заполнил ее голову, и она обернулась на телевизор в углу. Боже, телевизор просто орал, но четырех свидетелей это вроде бы не особо беспокоило.

Пододвигая к ним стул, она мило улыбнулась.

— Привет, — произнесено мягко. — Я Гвен Купер. Я хочу задать вам пару вопросов о вчерашнем вечере, если вы не против.

Блондинка в конце ряда закачалась взад-вперед, но подняла голову и зафиксировала залитые кровью усталые глаза на Гвен.

Шофилд и его гость засмеялись у нее за спиной, создавая барьер между Гвен и людьми напротив.

— Ничего, если я выключу телевизор? Он очень шумный.

Все четверо как один решительно помотали головами. Женщина повзрослее, Рианнон Кейв, подалась вперед.

— Мы хотим его слышать. Мы хотим звук.

Она выплюнула слова резким свистом, и Гвен слегка откинулась. В глазах женщины было отчаянное сопротивление, граничащее с безумием. Когда она откинулась на сиденье, ее рот дернулся, челюсть двигалась так, словно она ее сжала и с вызовом посмотрела на Гвен.

С минуту Гвен не произносила ни слова, оценивая ситуацию. Они определенно были взволнованы тем, что увидели сильнее, чем она полагала. Может, ей следовало подождать Джека. Она поняла, почему медсестра назвала их «хрупкими». Насколько могла судить Гвен, они были более чем «хрупкими». Они были почти сломанными.

Четыре пары глаз уставились на Гвен, каждый из свидетелей так сильно сжимал руку рядом сидящего, что казалось их суставы вот-вот прорвутся наружу через кожу. Словно боясь, что кто-то разлучит их друг с другом. Наблюдая за ними, на Гвен нашло озарение. Агрессия в глазах Рианнон была лишь замаскированным глубинным страхом. С чего бы еще им так цепляться друг за друга?

Несмотря на смутное непонятное ей чувство отвращения, Гвен наклонилась вперед.

— Я понимаю, что это было огорчительно для вас, но мы должны попытаться и узнать, что случилось с Ричардом Гринвудом.

Магали Ист напряглась, и Гвен стало интересно не царапают ли ее ногти мягкую ладонь мужчины по соседству. Если да, то он вроде не замечает.

— Мне просто нужно, чтобы вы попытались вспомнить, что случилось вчера ночью в церкви, когда вы репетировали.

Никто из четырех не заговорил, но Гвен почувствовала, как их напряжение и боль усилились. Они исходили от четверки волнами. Она продолжила, понижая голос и подсознательно успокаивая их этим.

— Если вы сможете сказать мне, что за человек сделал такое с вашим другом, мы сможем поймать его.

Магали Ист дернулась и затянула на себе одежду. Ее глаза смотрели куда-то позади Гвен.

— Оно пришло через окно, — голос Магали звучал как битое стекло, будто вобрало в себя воспоминания. — Это было… было… — губы дернулись, и она вдруг всхлипнула, полусогнулась, голова почти касалась колен, когда она расплакалась.

Гвен посмотрела на других трех: на лицах смятение, выражение сменяется, отображая ход воспоминаний в голове. Несмотря на желания оставить их в покое, Гвен настаивала. Ей нужно было знать. Торчвуду нужно было знать.

— Что это было?

Мужчина рядом со всхлипывающей Магали потряс головой и нахмурился.

— Я не помню. Я не помню. Я не помню.

Рианнон Кейв открыла рот.

— Там был силуэт… черный силуэт, — она заколебалась. — Более чем черный. Он был ужасный. И потом я почувствовала… я почувствовала…

— Я не помню. Я не помню. Я не помню, — выкрикнул мужчина, и Гвен вздрогнула, пытаясь расслышать, что сказала Рианнон. Всхлипы Магали Ист стали громче, и ее боль тронула сердце Гвен. Что случилось с этими людьми? Что такого они видели, что произвело такой эффект?

— Что вы почувствовали, мисс Кейв?

Не говоривший до сих пор мужчина мотнул головой и произнес:

— Покинутость.

Магали Ист подалась вперед, уложив голову на колени соседа. Все четверо прижались еще сильнее.

— Было тихо, — мужчина помрачнел.

— Как будто никого больше не было. Никогда, — свободная рука Рианнон Кейв взметнулась ко рту, глаза расширились. — Я хочу выбросить это из головы, — она ухватилась за Гвен, — Я хочу забыть. Пожалуйста, уберите это.

Оттолкнувшись в стуле, Гвен поднялась, стараясь аккуратно, но решительно высвободиться из тисков.

— Простите, я… — ее ноги почти запутались в кофейном столике, пока она пятилась. Звук в комнате рос, плач и крик сливались в единое целое.

— Я не помню. Я не помню. Я не помню. Я не помню…

— Уберите это! Пожалуйста!

— Так одиноко. Тишина…

Гвен потеряла надежду успокоить их самостоятельно, нужно было пойти за помощью. Они нуждались в седативах. В чертовом ретконе. С чем, черт возьми, они имели дело?

Рванув за дверь, Гвен столкнулась с приближающимися Джеком и медсестрой.

Лицо медсестры вытянулось.

— Что вы наделали, несчастная? — она не стала дожидаться ответа, ворвалась в реабилитационную, на ходу звоня в звонок, чтобы позвать помощь.

— Мне жаль, Джек. Я просто задала пару вопросов…

Джек схватил ее под руку и потащил вниз по коридору.

— Расскажешь по дороге.

— По дороге куда?

— Катлер звонил. Сказал, нашли еще одно тело.

Счастливая, что эти невыносимые муки остались позади, Гвен перешла на рысцу, чтобы идти в ногу с Джеком. Она вернется, пообещала себе Гвен. Как только сможет. И принесет с собой реткон.

Глава пятая

На другом конце города Эдриенн Скотт въехала на своем БМВ в маленькую парковку позади центра для детей-аутистов Хаванна и немного задержалась, отключая мотор. Она взглянула на знакомые кирпичи стены прямо перед собой. Казалось, она знала каждый шероховатый дюйм, привыкла к этому месту за более чем четыре года. Это было ее место. По понедельникам, средам и пятницам при любых обстоятельствах. Возможно, пользование одним и тем же местом на стоянке было ее данью аутизму, ее собственной нуждой в постоянстве.