Тень города (СИ) - Уткин Андрей. Страница 6

— Вот я и говорю. Если он «мистический», значит, мистические в нём и пули. Потому что, если стреляешь по мертвецам из «немистического» пистолета и целишься в голову, то они падают и больше не поднимаются. А, если пульки у тебя «мистические», то они должны быть ровно в том же количестве, как и в тот момент, когда ты его поднял.

— А где же я их возьму? «Мистические пульки». Короче, забей. Всё равно, я уверен, что этот способ не сработает. И не один хрен, полностью все пули в «пушкаре» или не полностью? Я думаю, что, если его вообще бы не поднимал, то всего этого бы и не было. То есть, если бы я мог бы вернуться на машине времени и повторить всё опять, то обошёл бы это здание стороной, и только таким единственным образом мог реализовать свой этот способ. Вот, что я думаю.

— Может, ты вон из той горы ломаных куколок его поднял?

— О, точно! — сам поразился Славик, — сколько хожу, её ищу, а она на самом видном месте…

— Ну что, пора выходить?

— Ага. Вот сейчас сама увидишь: как только мы выйдем из этого барака, то все люди тут же материализуются. То есть, как сама ты сказала, мы перестанем быть невидимками.

— Точно?

— Точнее не придумаешь, — хохотнул Славик. Он действительно верил, что вся проблема в пистолете. Или, может, в этом бараке. Он — как шапка-невидимка: первый раз в него входишь-выходишь и тебя не существует. — То есть, шапку-невидимку ты надеваешь. — Второй раз входишь-выходишь и получается такой эффект, как будто ты снимаешь со своей головы эту шапку; твои мозги принимают ровное положение, а не находятся в том искривлённом виде, какими были до этого, и все, тебе подобные люди делаются видимыми. То есть, проблема всего лишь в том, что у вошедшего в такое здание человека каким-то необычным образом искривляется головной мозг и человек перестаёт видеть окружающих его людей, а не в том, что сами все эти люди становятся невидимыми. Может, Люда тоже входила в это здание, только не хочет признаваться: сначала она не понимала всерьёз придуманную Славиком идею, а теперь, когда поняла, то изображает из себя чистоплюя. Мол, слишком грязный барак — давай не будем в него входить — он похож на мусорный контейнер.

9

Когда они вдвоём вышли из здания, то выяснилось, что Славик действительно не обознался: люди материализовались. Только выглядели они со стороны какими-то медлительными и неповоротливыми. И вообще, всё вокруг барака выглядело очень странным. Люди вокруг были, но их было очень много. И стояли они друг от друга примерно на таком расстоянии, на каком в лесу друг от друга стоят деревья. То есть странность заключалась в том, что минуту назад никого не было, все улицы выглядели пустынными, парень с девушкой вошли в этот барак, а в следующую минуту ни с того ни с сего людей стало очень много. И все до единого выглядели примерно так, как выглядел бы тот бомж, которого Люда планировала найти спящим под забором и утонувшим в собственной блевотине. С учётом, что ей удалось бы убежать от Славика. Причём, и сама она тоже выходила из барака, но никакого светопреставления видно не было. А сейчас вышла вместе со Славиком, и все те «лунатики», которые преследовали их в коридоре, тут как тут. Причём, в сильно преувеличенном количестве.

— Ну, и что теперь делать? — пробормотал Слава. — Опять входить-выходить, и они тогда исчезнут?!

— Лучше вернись за своей «пушкой».

Теперь и у Люды, не только у Славы, был взволнованный тон. Не такой игривый, как до этого.

— Ты думаешь, в ней хватит на всех патронов?

— А чем ты собираешься от них отбиваться? Выкапывать из земли булыжники и метать в каждого в отдельности?

Но Славик её не слышал, потому что уже вбежал в здание. Ему было не по себе оттого, что он увидел: медлительные увальни всё приближались и приближались к зданию барака; медленно, но верно.

После того, как он вбежал, ему опять пришлось выскочить.

— Слушай, Люда, ты не могла бы мне помочь?

— Ты что, опять не помнишь, куда его положил?!

— Серьёзно! Я не знаю, как его найти. Ты как-то быстро указала мне на правильную кучу мусора. А сейчас я в панике растерялся и… Ну, в общем, у меня глаза разбежались, короче.

— Я вот, что придумала. Может, мы забаррикадируем дверь? Не надо не фига его искать. Ты же сам видел, что по зомби он не стреляет. А там на окнах решётки. Стопудово они не смогут сюда пролезть! Чётко я придумала? А ты пока спокойно можешь его поискать. Потом найдёшь и, если кто-нибудь из мертвяков пролезет, то ты по нему выстрелишь и тогда мы точно будем знать, работает этот «мистический» пистолет против них или не работает.

— Да, может, в нём просто заряды холостые!

— Да чё ты отмазываешься? Ты же сам видел, там, у нас на этаже. Ранки он на трупах оставляет? Оставляет.

— Но того-то, первого, он не убил! Значит, одни пули боевые, а другие холостые. Ведь такой же расклад бывает?

— Ладно, некогда тормозить, прячемся в дом!

— Но, ведь, это как ловушка! Допустим, дверь мы забаррикадируем разным мусором. А дальше? Может, на хрен пистолет? Побежим так.

Славик действительно боялся к нему ещё раз прикасаться. Если ситуация не разрешилась, а сделалась ещё вдвое хуже, то не хотелось бы, чтоб неприятности ещё больше утроились.

— Ну, ты бежи, а лично я прячусь.

«Чёрт, — недовольно подумал Слава, — не потащу же я эту капризную избалованную девку за собой силой?» И он забежал за ней следом.

10

Они сделали всё так, как и запланировали. Поскольку дверь открывалась наружу, то они не могли забаррикадировать её изнутри. Слава выдрал дверь из шарниров, затащил её по внутреннюю сторону дверных косяков и, вдвоём с Людой, принялся заставлять досками и заваливать сверху кирпичами. На всё про всё времени совсем не было, так как зомби подходили уже почти вплотную и начинали помаленьку окружать дом со всех сторон.

— Ну что, ты будешь свой пистолет искать?

— Да сдался он мне! — усмехнулся Славик. — Ты смотри, сколько у нас кирпичей! В случае чего, будем отбиваться от этих придурков кирпичами.

— Но, может, лучше всё-таки из пистолета?

— Ты же видела, — устал он ей уже повторять, — в пистолете могут быть холостые патроны.

— Ну, хорошо. Тогда я сама попробую поискать его…

— Не надо!

— Но почему?!

— Я его боюсь.

— А мне наплевать на тебя.

— Наверное, тебе всегда было наплевать. Не только на меня, но и на всех в частности.

— Ой, какие мы умные! — передразнила его Люда в саркастичном тоне. — А вот ты… Вот лично ты: как ты ко мне относишься? Ну-ка давай, придумай что-нибудь «умненькое»!

— Это, на самом деле, не выдумка.

— Ну, пусть не выдумка, по фигу. Но я вся внимание. Очень любопытно, знаешь ли, послушать.

— Я, на самом деле, не хотел тебе это говорить, но…

— Но — что? Давай уже, договаривай!

— Просто, до того, как мы сейчас с тобой встретились… Я сегодня очень многое вспоминал… Короче, раньше со мной постоянно происходили такие провалы в памяти. То есть, представь себе: я нахожусь внутри этого барака, у меня в голове что-то щёлкает и в следующую секунду я нахожусь где-нибудь в сорока километрах отсюда. Там нет зомби, всё тихо, всё спокойно, а ты всё ещё продолжаешь находиться здесь. То есть, ты сама-то, конечно, видишь, как я выхожу из этого дома и начинаю удаляться, но я всего этого не вижу, потому что этот отрезок (в сорок километров) у меня стёрт в памяти. Так вот, сейчас, когда мы вместе с тобой находимся в этом бараке, мне кажется, что, пока мы вместе, то в моей памяти больше уже никогда ничего не сотрётся. Я теперь буду осознавать каждое своё действие, каждый шаг, каждый поступок. Ну, это я просто пытался сегодня вспомнить, что со мной происходило в тот момент, про который я тебе рассказывал (дверь в подъезд — сначала открыта и я в него вхожу, а потом, в следующую секунду — вдруг неожиданно закрыта и я понимаю, что мне придётся звонить тебе через домофон), потому что у меня впервые весь этот «стёртый» отрезок был сохранён в памяти, но, от неожиданности, я не мог, вот так вот сразу и без подготовки, ничего вспомнить. Но, пока я стоял перед закрытой дверью и пытался вспоминать, то мне, плюс ко всему прочему, вспомнилось ещё и это: то, что подобные «провалы» со мной происходили и раньше.