Каппа (СИ) - Борисов Олег Николаевич. Страница 7

– А заработать чем можно? Кроме рыбалки, само собой, – спросил Виталий, заканчивая чистить выловленную на завтрак рыбу.

– Да чем хочешь. Если в железках понимаешь, можно в помощники механика податься, руки у тебя вроде правильно растут. Можно матросом остаться, но тут надо команду хорошо выбирать, разные попадаются. Или ныряльщиком оставайся. В ныряльщики мало кто идет. На дно опускаться силу духа надо иметь. И понимать, что каждый спуск может быть последним. Зубатки, ядовитый мох, змеи плотоядные... Я вот на корабле за борт даже нос не высовываю, не мое это. А ты – смелый парень. Запросто на жизнь сможешь заработать. Или сожрут...

На этой оптимистичной ноте Виталий отправился спать. Действительно, почему бы не понырять в чужих водах? Без снаряжения, на одном энтузиазме. Раз – и ты уже великий покоритель глубин. До первого хищника, которые тут человека за венец природы не признают. Зато – почет и уважение, ага.

Еще за три дня Виталий окончательно переродился в Каппу. Куда-то исчез тот шутник, который мог поддержать любую беседу, прекрасно ладил с соседями и умудрялся поддерживать ровные отношения хоть с участковым, хоть с браконьерами, у кого брал периодические заказы. Все наносное и цивилизованное будто смыло, оставив лишь стержень, который закалили во время военной службы. Остался человек, нацеленный на выживание и возвращение домой. Человек во враждебном окружении. Чужой среди чужих. И этот чужой очень не хотел сдохнуть по собственной или чужой глупости, жадности или ненависти. Например, из-за удара ножом в спину от Сентадо, худого доходяги, который взъелся на вытащенного из воды водолаза и буквально шипел в его сторону. Но вот только устроить какую-нибудь внезапную гадость он смог бы для Виталия, а Каппу врасплох застать было куда как сложнее. Да и остальной экипаж явно дал понять, что к выловленному водяному они относятся куда как лучше, чем к разгильдяю, который большую часть рейса лишь жаловался на жизнь и отлынивал от работы.

Завтра в обед “Золотая черепаха” должна была уже добраться до Лортано. Погода чуть испортилась, набежали серые облака, начал накрапывать дождик. Но Ностро равнодушно лишь заметил, что чуть поболтает на волнах ночью, а к утру распогодится. Уже ближе к сумеркам Каппу вызвал капитан Анжо, к нему же в каюту зашел боцман, чтобы переводить с варденского на ломаную помесь русского.

– Я доволен, что морские демоны сохранили тебе жизнь. В городе водяные нужны, за это неплохо платят. Да и ушкуям родственника сохранить тоже богоугодное дело... Ставку младшего матроса получишь как за полный рейс, но на долю с проданной рыбы и камней не расчитывай.

– Я благодарен, что вы меня спасли, господин Анжо. Мне этого более чем достаточно.

Толстяк расплылся в довольной улыбке. Вот ведь умеют у диких пиратов воспитывать парней. Вежливые, с пониманием. Грязной работы не чураются. К чужому оружию даже не суются, пушку и пальцем не тронул. Про то, кто и как стрельбу устроил, даже не заикается. От зубаток отбили – и на том спасибо.

– Когда в порт придем, я тебе записку напишу. Сходишь в ратушу, сможешь контракт получить. В Лортано сейчас плохо, топит город. Раньше тритоны помогали стены конопатить, а потом удрали куда-то. Скоро уже и доков со складами ниже уровня воды не останется. Так что для головастого парня без боязни воды прекрасные перспективы открываются.

Ностро быстро переводил, вставляя нужные слова, помогая себе руками, мимикой и при случае выстраивая вокруг сложного термина целую вязь предложений. Наверняка “ратуша” звучала как-то по другому, но Каппа для себя подобрал это понятие. Ну как еще назвать “дом, где сидят большие люди, которые правят городом”? Не горсоветом же называть, тут вряд ли социалистические реалии в ходу. Если раньше была империя и королевства, то добро пожаловать в начальный империализм с пароходами, подводными лодками и взрывающимися от любого огонька зародышами дирижаблей. Только еще полноценной всеобщей войны не хватает за передел колоний. Хотя, если большая часть населения пошла на корм рыбам, то не до войны сейчас.

– Тогда до завтра, деньги и письмо получишь после того, как разгрузимся.

Само собой. За рыбу капитан получит отдельно, остальной команде положенное отсчитает. А спасенный пусть еще напоследок поработает, потаскает тяжелые ящики с рассолом, куда сложили улов. Дармовая рабочая сила – это любой бизнесмен любит. Но Каппа не жалуется. Он всего лишь сделает зарубку на будущее. Может, когда-нибудь Анжо попросит скидку на водолазные работы и размер ее будет сильно зависеть от того, насколько хорошо они завтра расстанутся.

Выходя Каппа заметил стоящий в углу распахнутый сундучок. Но камней там не было. В голове всплыла фраза боцмана, что эти странные штуки нужны тритонам для выращивания каких-то хитрых кристаллов. Зеленые кристаллы потом использовали в разных установках для получения воздуха из воды в подводных городах и субмаринах. За камень размером с орех хвостатые запросто могли отсыпать полный кошель золота, а за булыжник побольше можно было сторговать неплохой пароходик вместе с оснасткой. Вот только добычу надо было держать в воде, чтобы камни не пошли трещинами. Наверное, капитан переложил содержимое сундучка в мешок и сунул в полное ведро в дальнем углу под столом. В любом случае, это уже чужая головная боль, пусть Анжо решает, как приз пристроить.

Выбравшись на палубу, Каппа попрощался с уставшим от перевода Ностро и отправился к себе. Плохая погода загнала почти всех работников под палубу, по душным каютам. Лишь мелькнул у носовой пристройки Сентадо, который относил рулевой вахте ужин в котелке. Издерганный матрос, будто паяц на ниточках, скоро выбрался назад и поспешил к себе. На чужака он не обратил никакого внимание, а вот водолаз заметил, с какой ненавистью бледный доходяга выпучился на дверь в капитанскую каюту.

Заглянув на камбуз, фальшивый ушкуйник спустился к себе, присел на кровати и задумался. Виталий бы завалился спать и не стал лезть в возможные неприятности. Но Каппа...

Все же как забавно устроен человек. Вроде бы неделю назад ты ездил на машине, пил кофе и хромал в парке в надежде познакомиться с какой-нибудь милой девушкой, чтобы неплохо провести время. А сейчас сидишь на тонком матрасе, набитом сухими водорослями, и вспоминаешь, куда именно выходят окна капитанской каюты. Потому что старые навыки вернулись, а спасшее давным-давно жизнь ощущение будущих неприятностей просто вопит о том, что сегодня спать придется лечь попозже. Потому что нужно подстраховаться перед возможными вывертами судьбы.

Видимо, создатели местных пыхтящих посудин не подумали о том, что моряки клаустрофобией не страдают. Поэтому иллюминаторы сделали вполне приличных размеров, куда можно было легко пролезть не только худому человеку, но даже упитанного борова просунуть при случае. Поэтому выбраться через распахнутую круглую дыру труда не составило, как и подняться на еле освещенную палубу. Каппа замер на мгновение и прислушался, превратившись в черное пятно рядом с леерами. Ходовая вахта в носовой пристройке, там широкие окна выходят на нос, оттуда же при необходимости могут засветить фонарь и посмотреть, куда именно несет поскрипывающего на волнах бедолагу. Остальной экипаж дрыхнет внизу, подальше от холодного дождика, зарядившего с вечера. Кстати, до того, как толстопузую баржу превратили в рыболовецкий сейнер, посудина явно возила пассажиров. Поэтому оставленных после переделки кают вполне хватало, чтобы с комфортом разместить небольшой экипаж, да еще с запасом несколько пустых комнатушек осталось, куда свалили кучу разного бытового хлама. А вот капитан устроился со всеми удобствами в отдельных аппартаментах на корме. Над головой у него торчала вечно закрытая на замок складская сарайка, где хранили запчасти и коробки с продуктами, а сам господин Анжо квартировал чуть ниже, разглядывая в целую россыпь иллюминаторов бесконечные волны по бокам и пенный след за кормой. Вот туда Каппа и направился, скользя бесшумными приставными шагами, почти не отрывая подошвы ног от отполированных досок палубы.