Наездник (СИ) - Махавкин Анатолий. Страница 14

— Ты его ещё жидом назови, — посоветовал я, — для пущего эффекта. А он тебе потом за это сотенку накинет, при продаже. Типа, обиделся.

— Так и сделаю, — Лифшиц довольно осклабился и перекрестился в сторону образов, — Вот те крест!

Ох и попадёт Ивану от Верки! Николай торопливо разлил самогон по стаканам, повеселив всех музыкой цокающего стекла. Нехило у него руки трусились.

— Закусить есть чего? — деловито поинтересовался Иван, цапнув посудину, куда хозяин плеснул больше всего.

Коля вновь открыл холодильник и некоторое время задумчиво исследовал его глубины.

— М-да, — сказал он и закрыл дверцу, — Даже не догадывался, что всё так печально. В лавку пора.

— То есть сало и колбаса для закуски не годятся? — хмыкнул я, озвучив то, что успел заметить, — Ну и жлоб ты, Коля! Странно, что ты Гришин продукт водой не разбавляешь.

— Разбавляет, — Скривился Иван, проглотив коричневую жидкость, — Чёрт, какая дрянь!

— Умеешь уговаривать, — согласился я и залпом выпил свой яд, — М-да, лучше не стало.

— Кому как, — Николай встрепенулся и занюхал коротким рукавом кургузого пиджака, — Вечно вы, русские, сбиваете богоизбранный народ с пути истинного.

— Это он тебе, — кивнул я Ивану, — Ну что, срочный товар смотреть станем или подождём, пока сеструха всех нас отметелит?

— П-посмотрим, — Лифшиц заметно повеселел и начал покачиваться, — Как боженька, босыми ножками…

— Какой именно? — уточнил я, направляясь за хозяином по узкому коридору, ведущему на задний двор, — Слушай, ну и грязища у тебя, хоть свиней заводи.

— Свинья — не кошерное животное, — возразил Николай, опираясь рукой о стену, — И правоверный еврей…

— Не должен жрать сало. — донёсся голос Ивана и громко хлопнула дверца холодильника, — Ноя тебя спасу, дружище. Колбаса то хоть кошерная?

— Самая, что ни на есть! — Лифшиц сделал попытку дёрнуть назад, но я пинком указал ему верное направление, — Оставь её в покое! Это — на Новый год.

— Ты ещё скажи: на китайский, — я остановился и заглянул в полуоткрытую дверь, — Оп-па, а вот и Гриша.

— Он не ушёл? — удивился Николай и помотал головой, — Ни хрена не помню…Вроде бы выпроводил и дверь закрыл.

— Значит не ту дверь.

На заднем дворе порядка оказалось не больше, чем внутри дома. Повсюду лежали какие-то чурбаки, в истоптанной грязи блестели гильзы, а Мицубиси хозяина нашёлся аккурат между сараем и брошенным птичником. Чёрт, ума не приложу, как огромный внедорожник получилось впихнуть между двумя, так близко поставленными зданиями. Причём, стоял он поперёк.

Похоже, Николая тоже заинтересовал этот вопрос, потому что он стал прямо посреди огромной лужи, утонув по щиколотку своих шикарных берцев и задумчиво уставился на борт автомобиля, заботливо камуфлированный пятнами грязи. Впрочем, возможно хозяин просто впал в похмельную прострацию.

Как выяснилось, венным оказалось последнее. С трудом выволакивая подгибающиеся ноги из грязи, я подошёл ближе и стукнул покосившееся изваяние по жирному плечу. Лифшиц подпрыгнул, подняв фонтан мутной жижи, взвизгнул и уставился на меня тусклыми глазами.

— Ты чего?

— А ты чего? Ждёшь, пока стемнеет?

Из дома выбрался жующий Иван с куском колбасы в руке и полной бутылкой Белой лошади — в другой. Якут задумчиво изучал наклейку и надорванный акциз на пробке. Кажется мой спутник был удивлён.

— Грабёж! — жалобно пискнул Лифшиц и его физиономия отразила тихое отчаяние, — Эту я сам привёз из Ростова…

— А ты ещё время тянешь, дура, — я подтолкнул его к металлической двери сарая, — Сам видишь: нельзя задерживаться ни на секунду. Иначе можно потерять все запасы.

Махнув рукой, Николай направился к своему хранилищу, едва не обронив в грязь карточку электронного ключа. А как вы думали? Раздолбай мог как угодно относиться к своей жизни, но всё, что касается бизнеса, у него находилось на высшем уровне. Вот ещё бы двор привёл в порядок, чтобы среди бела дня не таскать тяжеленые ящики под взглядами любопытствующих пьянчуг из Попугая — пивнухи напротив.

Замок запищал, отразил сенсорную панель и Лифшиц неожиданно быстро и ловко пробежался пальцами по мерцающим кнопкам, ни разу не ошибившись в сложном двадцатизначном коде. Может даже больше, я точно не считал. Дверь тяжело ухнула и поползла в сторону. На всю эту ерунду Коля купил отдельный генератор, который жрал горючки больше, чем основной. У богатых — свои причуды.

— Милости просим, — прошипел сквозь зубы гостеприимный хозяин и юркнул в узкую щель неоткрывшейся двери, — Ой вэй, какой урон бедному еврею!

— Эй, еврей, — я заглянул внутрь. — ты хоть иврит то знаешь? Или идиш? Тору читал?

— Это ещё зачем? — уже более жизнерадостно откликнулся Николай, — Праздники праздную, шабат соблюдаю, кошерное ем в меру, а остальное — бог простит бедному еврею.

— Вот и поверь после такого в теорию мирового сионизма, — я подтолкнул медленно ползущую дверь и вошёл, — Хотя, знаешь, когда я смотрю на это изобилие, то могу допустить, что масоны, в твоём лице, собрались захватить отдельно взятый участок России.

— Ты бы знал о моих планах мирового господства, — Николай самодовольно ухмыльнулся, показав потную физиономию из-за огромного монитора, — Рассчитываю плодить сионизм ещё и в соседнем посёлке. Туда два раза в месяц шлюх из района возят. На них хоть трезвому смотреть можно.

— Это когда ты последний раз трезвым был? — внутри нарисовался Иван и тут же поставил бутылку на крышку системного блока, — Где тут у тебя стаканы?

Тем временем я прошёлся вдоль стеллажей, так разительно отличающихся от бедных полок официального магазина. Сияющие голубым неоном ящики из пуленепробиваемого стекла были оснащены миниатюрными экранами, где потенциальный покупатель мог получить любую полезную информацию, начиная от ТТХ ствола и заканчивая возможной скидкой. Скидка, впрочем, по большей части зависела от настроения хозяина, а оно — от степени опьянения. Так что хитрый Иван не просто так форсировал события. Нет, вы только вдумайтесь: якут спаивает еврея с целью наказать того на деньги! Видимо я угодил в какую-то параллельную реальность.

— Глок хочешь? — осведомился Николай, звеня посудой, — Пришла партия по совершенно плёвой цене. В Грузии какие-то горячие головы наказали базу НАТО.

— Поделом, — задумчиво сказал я, считывая характеристики магазинного гранатомёта, — Сильная штука! Нет, Коль, не хочу. Я — патриот и думаю, что лучше российских аналогов всё равно нет.

— Ну и какого, извини, хрена ты там торчишь? Иди сюда, хряпнем и я тебе покажу собственно то, зачем позвал. Всё вокруг российское, всё вокруг — моё! Да, да, пусть я и жид, но жид — чисто российский.

— Мутант, однако, — заметил Иван и разлил половину бутылки. Потом посмотрел на остаток, — Этим обмоем покупки.

По дороге я не забыл погладить по хоботу гордость Колиной коллекции — пулемёт Максим. Машинка — в полном рабочем и как-то мы даже опробовали столетний агрегат. Лифшиц тогда прослезился и заявил, что ощущает себя истинным красноармейцем. Иван предположил, что разговор идёт, как минимум о товарище Троцком. Это вызвало категорическое непонимание у собеседника, знающего историю лишь по оглавлению учебника.

— Почувствуйте разницу, — мы чокнулись и якут опытной рукой покромсал остаток хозяйской колбасы, — Ну что ты делаешь? Закусывать такой продукт — верх кощунства!

— Кощунство — скрывать закуску от собеседников, — заметил Иван и шумно выдохнул, — Хорошо. Кстати, а ты чего, собственно, так оленей торопил? Боишься чего? Или кого? Рита, из лавки, говорила, дескать по посёлку какие-то странные типы шарились. С акцентом трепались и дичь всякую спрашивали.

— Не, мои ещё не приехали, — Николай глупо хихикнул, — Они ещё в центре землю носом роют и не факт, что нароют. А эти…Хрен его знает, откуда взялись. Одеты, как дебилы и спрашивают реально непонятное, да ещё и с таким уродским акцентом. Может это — ваши, из какого-нибудь дальнего стойбища?