Приручить ёжика (СИ) - Ефремова Тата. Страница 5

Значит, придется каждый день мотаться в Екатериногорск. Разумеется, я могла бы и там пожить. Там мама, там бабуля... там наша крошечная квартира, где у меня не комната, а закуток. Мама против не будет, а бабуля вообще обрадуется, начнет суетиться, кормить меня по пять раз в день, переживать, а я этого и боюсь, для бабутпки это сейчас - лишняя нагрузка. Я утке договорилась, что мне в общаге жить разрешат все лето, если я комендантше с уборкой помогу. Мне здесь нормально, честно, да и Кира компанию составит, она летом будет продолжать на своем радио работать. Кира классная. С ней всегда весело. Это я от нее научилась чуть что - отшучиваться.

В общем, ничего страшного, но... тоскливо как-то. И хочется Ромку увидеть. Но я сама с ним встречи искать не буду. Ёж - птица гордая.

6

Ромка мне позвонил. На следующий день. Мямлил что-то. Я насторожилась: раньше он мог неделями не звонить, только перед зачетом или накануне вечеринки в общей компании. Зачет по английскому' он сдал, вечеринок вроде не намечалось. Чего хотел?

На уроке с Минаковым я была словно выжатый лимон. Поспать нормально не удалось, из-за грустных перспектив на лето настроение окончательно испортилось. А Андрея как назло разобрало на повышенную учебную активность. И это ему объясни, и то.

— Ёж, да что с тобой сегодня?

— Все нормально, — грустно проговорила я. — Переводи... вот это.

— Да я же вижуу что ты вареная. Пошли погуляем.

— Не хочу.

— Идем.

— Не-е-ет.

Я ныла, руталась, даже сползла на пол - Минаков поднял меня за шкирку' и поволок к выходу'.

— Я думал, ты еще и еж... противотанковый, — пропыхтел Андрей. — Железный. Стойкий.

— Смотря какие танки, — посетовала я.

Мне было стыдно. Но чувство было, что если сейчас не поною немного, взорвусь или провалюсь в депрессию. Ко второму я была гораздо ближе. Минакову просто не повезло, что он рядом оказался. На улице он предложил поиграть в ассоциации. Я неохотно согласилась и медленно поползла рядом по скверу.

— Я говорю слово, а ты, что у' тебя с ним ассоциируется. Моя девуллка, Надя, увлекается психологией. Я тоже как-то в последнее время... заинтересовался. Начнем? Лес.

— Незаконная вырубка.

— Хм... Цветок.

— Аллергия.

— Любовь.

— Девальвация.

— Интересно... Поцелу'й. Не думай! Быстро говори.

— Да не думаю я. Увольнение.

— Почему?

— Откуда я знаю! Сам сказал - ассоциации.

— Секс!

— Мозг! Секс мозга! Односторонний!

— Что, все так плохо?

— Нет, просто отлично!

— Что случилось? Да расскажи!

И я рассказала про кафе. Вроде бы ничего страшного, а меня это... подкосило, что ли? Все как-то сразу навалилось.

— Я тоже в кафе работал, до армии, — помолчав, сказал Андрей. — Мне нравилось. Мне и сейчас нравится.

— Стоп, — сказала я. — Как до армии? Ты в армии успел отслужить?

— Ну да, до вуза. Отец же сказал, не хочешь учиться - иди. Я и пошел. Ёж, я же не говорил, что в армию не ходил, я говорил, что это было условие отца. Я его выполнил.

— Тогда почему...?

— Когда дембельнулся, он взял и просто со мной поговорил. Понимаешь, поговорил, с уважением. Не орал, а объяснил, как теперь жалеет, что высшее не получил. Я все понимаю: и про отношение окружающих, и про статус... Вроде и обещал, но, блин... как же меня достал этот экономический!

Отец платит, а я каждый день словно на каторгу! На заочный переведусь в следующем семестре! Хочу' кафе... хочу... людей хочу кормить, чтобы музыка живая, чтобы движняк, по-молодежному, с фотками, инстой, поэтическими вечерами, полками с книгообменом! В Екатериногорске есть одна такая кофейня в Старом Городе, в парке — там смысл даже не в еде, в тусовке, понимаешь? Чего молчишь?

— Думаю, — призналась я. — Пытаюсь это прочувствовать. Кажется, понимаю. Ты хочешь что-то... делать, уже сейчас, чувствуешь, что смог бы, идеи бурлят, да? А тебя заставляют время терять. Но все не так...

— Так, — отрезал Андрей. — Это не мое. Еще два года я не выдержу'.

— Можно после бакалавриата уйти, — робко предложила я.

— Как вариант, — дернул плечом Минаков. — И новая война с отцом.

— Знание экономики в бизнесе еще никому не помешало.

— Ёж, ты наивная чукотская девушка. То, как у нас бизнес ведется и то, как он преподается - разные вещи. Я же знаю, как бабло добывается, подрабатываю, занимаюсь с новичками в спортклубе. Не знала? Думала, фазер мой из тех, что так просто бабки на ветер бросать будет? Да, пособие он мне выдает. Но я ж готовить люблю, а продукты сейчас дорогие. И репетиторы тоже!

Минаков меня отпустил домой. Сказал, что заразился от меня негой и чтобы я выспалась. Я так и сделала.

На следующий день у нас у обоих выдались дни без зачетов и консультаций, выходной, одним словом. Странное дело, Андрей пытался меня уговорить позаниматься. Но я категорически отказалась: договаривались мы на четыре раза, упражнения на сайте с проверкой он и сам может сделать, а раз зарабатывает, пусть учится деньги считать. Утром я посмотрела на себя в зеркало и улыбнулась: краснота почти прошла, глаза смотрели на мир честно, добро... выжидающе. С Минаковым каждый день - новая песня. Сам он... чукотский юноша, что видит, то и поет: «тундра еду', белка бью, бурундук нора бежит». А жизнь... она глубже.

Наш с Ктгрой холодильник был пуст. Кира опять на радио пропадала, несла свою сложную диджейскую ношу: воевала с начальством, потому' что ставила хорошую музыку', а не ту, что у нас из «Дома-2» и тюремного шансона. Она меня в начале первого курса всегда подкармливала. Я решила, что раз деньги есть, отплачу добром.

В гипермаркете, когда поднималась по ленте, глубоко задумавшись, не обратила внимание на пару подростков. Они забавлялись, кидали теннисный мячик об стену'. Я мазнула по ним взглядом, а в следующую секунду мячик отлетел и зазвездил мне по скуле. Я аж взвыла. Больно было, обидно... и я испугалась. Подростки, понятно, в меня попасть не планировали, но легче от этого не было. Малолетки гурьбой слетели вниз и бросились врассыпную, потому что я рвала и метала. А на втором этаже гипера, когда выбирала ру'чки и бутмагу для принтера, чуть не разрыдалась. Жалко себя было до одури. Почему так? Что я плохого сделала, боженька?

Зеркало сказало: «ну... так себе». Синяк начал движение по цветовой шкале и достиг насыщенного багрового, когда в дверь постучали. Ожидая увидеть Киру, я открыла. На пороге стоял Андрей.

— Твою мать, — протянул он с чувством, разглядев меня получше.

7 Д

7

— Лед есть? — спросил Андрей, подходя к холодильнику.

Холодильник у нас крошечный, но нам хватает. В морозилку, правда, помещается ровно два контейнера с мясом и рыбой, разложенными по «дозам», в пакетики.

— Что это? — спросил Минаков, доставая из контейнера сверток в полиэтилене.

— Рыба. Минтай. Фу! Не, не, не вариант. Не надо рыбу! Само пройдет.

— Тогда идем ко мне. У меня целый пак льда в морозилке.

— Я ужин готовлю, не видишь? Скоро соседка должна прийти.

— Здесь готовишь? — Минаков со скорбным видом осмотрел наш маленький кухонный закуток с электрической плитой. — Люди, вы убийцы кулинарной эстетики. Едите, я полагаю, тоже здесь?

— Нуда... вон там.

В углу у нас был стол, он же разделочный, он же кухонный, он же иногда рабочий. Над столом висел постер, доставшийся от прежних жильцов, с Олимпиадой-2014. Мы постер не снимали, не сколько из патриотизма, сколько из-за пятна на обоях. Летом мы с Кирой планировали сделать в блоке ремонт, а пока любовались на горы и выцветшую лыжницу.

— Собирай все продукты в пакет, идем ко мне, — решительно заявил Андрей. — Переложишь готовое в контейнер и принесешь соседке.

— Борщ?

— Борщ в термос перельем. У меня есть.

Уже в коридоре я вспомнила и спросила:

— А ты зачем приходил-то?

— Я? Обсудить расписание... дальнейшее. У меня время тренировки изменилось.