Волшебство с ведьминым настроением (СИ) - Алексина Наталья. Страница 4

Вот и сейчас она создавала ссору просто так, чтобы развеяться. Зачем злить мага, который и убить может, и в тюрьму посадить или на каторгу сослать?

За ругательства я на старуху уже давно не обижалась. В первый раз, спустя, кажется, всего неделю после приезда я от неё получила нагоняй, причём не по делу. Она меня обзывала, я ей отвечала. Мы орали, она даже пыталась в меня плеснуть заговорённой водой. Но я увернулась. Помню, что высказала ей всё, что думаю и о ссорах с лавочниками, и о её поганом характере. А потом она достала Огюста, и ещё какую-то склянку, налила и мы выпили. Старуха признала, что у меня есть характер и что она теперь намерена сделать из меня настоящую ведьму. В общем, почти подружились. Вот так теперь и живём, что не день, то спор.

Расставив все скляночки под брюзжание ведьмы, я медленно прошла к вешалке, взяла свой чёрный плащ и когда выходила, обернулась на притихшую старуху. Та посмотрела на меня виновато, но тут же гордо отвернулась. Знает, что когда она такая, я всегда иду прогуляться, просто чтобы не наговорить лишнего.

Наш прекрасный лес был совсем недалеко от города, не больше тридцати минут быстрым шагом. В него невозможно было не влюбиться. Протоптанные дорожки между деревьев терялись, если забрести вглубь. Но при этом он не становился непроглядным или дремучим, просто густым, где можно смело идти между широко расставленных деревьев.

Почти все горожане осенью ходили за грибами, а потом с упоением обсуждали кто, сколько и где набрал. Зимой все менялись баночками и дегустировали, у кого же лучше получилось. Это было местное развлечение для всех и вся и даже ведьм в него принимали. Осень уже подходила к концу, и грибов в лесу не было, а значит можно гулять где угодно, даже по самым известным местам. Правда, я больше уходила вглубь к старому озеру, куда никто больше не заходил.

Вот и сейчас я дошла до гладкого, немного заросшего по краю озерца и улыбнулась. Мы с ним были давними друзьями. Несмотря на то что я слабая ведьма, считывать воду у меня получалось. Точнее, смотреть, то, что показывает озеро.

Присела на корточки и опустила кончики пальцев в ледяную воду. Холодно, но все равно безумно приятно. Озеро мне обычно показывало что-то очень доброе — как косуля пьёт воду, как птички играют, или выдра ныряет. Я просто отдыхала, когда видела такие милые картинки. Только сегодня у озера на примете были совсем другие вещи. Его тихий мир посетили люди, а это всегда событие. Картинка медленно стала проступать на глади озера.

Вот стоят два мужчины — один высокий, с идеальной осанкой, копной светлых волос и смутно знакомым лицом, а второй уже известный главарь наёмников. Ниже ростом хоть и худощавый, а всё равно кажется внушительным. Возможно, потому что ровные темные волосы до плеч подчеркивают их ширину. Не такой красивый, как блондин, но все равно взгляд останавливается на его фигуре. Они стоят и что-то обсуждают, светлый смеётся, хлопает главаря по плечу, а тот хмурится. Где же я видела этого блондина? И выправка, и посадка головы, говорит, что он как минимум высокопоставленный венный, да к тому же аристократ. Только молод для высокого звания, ему не больше тридцати на вид. И тут блондин опустился к озеру, приблизил лицо, чтобы умыться. Лучики солнца засияли в волосах, а в меня как разряд молнии ударил. В нашем лесу умывался принц! Тот самый, что один из самых сильных магов и, несмотря на то, что младший, почему-то все прочат ему трон.

— И что же делает молодая ведьма в такой глуши? — я вскрикнула от удивления, страха и какого-то ужаса, что сзади, может быть, принц. С замиранием сердца обернулась. И чуть опять не вскрикнула, но уже от радости. Это был малиновый, хотя в сумерках и с нормальным лицом узнать его было непросто.

— Гуляю, — я улыбнулась. — А как у вас дела, работу нашли?

Малиновый тоже улыбнулся, но как-то не очень весело.

— Нет, и вряд ли так быстро найдём. Ведьма у вас очень… авторитетная, — пояснил он.

Малиновый сделал шаг вперёд и уже собирался что-то сказать, но неожиданно схватился за горло. Он начал надсадно дышать и быстро оседать на землю. Еле успела подскочить, чтобы поймать его голову у земли. Как только он начал оседать, я уже поняла, чьих это рук дело. Заглянула в его огромные испуганные глаза и сама испугалась. В них постепенно что-то угасало и зрачки больше не расширялись.

— Ох, старуха, что ж ты сделала, — я ощупывала лицо, наклонялась, чтобы почувствовать запах настойки, которую он мог выпить. Но ничего, а значит, старуха просто изменила утренний заговор на новый. И если в теле остались частицы той водицы и нашего варенья, которое заговаривала тоже она — всё плохо. Трудозатратное и почти невыполнимое дело, но из упрямства она бы сделала и не такое. Это могло быть что угодно, а вспоминая толщину и содержание гримуара, это могло быть что-то никому не известное и придуманное несколько веков назад ещё одной мстительной старушенцией.

Малиновый задыхался всё сильнее, а его горло начало распухать. Я в панике полезла в карманы своего ведьминского платья, но не нашла ни одного сухаря, которые носила для белочек.

Рядом целое озеро, а я не могу заговорить воду, вот это называется самая настоящая насмешка судьбы. У меня на руках ещё ни разу никто не умирал, да что там, даже просто не падал в обморок рядом со мной. И сейчас в голове кроме панического ужаса почти ничего не было, а руки непроизвольно ощупывали пустые карманы. Мужчина закрыл глаза и уже хрипел почти не слышно.

В панике я вскочила и начала искать хоть что-нибудь, пусть это будет даже гриб, что-то, что можно впихнуть в рот и прожевать. Увидела только зимнюю волчью ягоду. Даже в маленьких количествах это такая отрава, которая за несколько часов почти убивает человека. Я посмотрела на малинового, который затих, и смело шагнула вперед. Ему уже нечего терять, а так будет шанс.

Я подошла, сорвала три сиротливые ягоды и, накрыв их ладонью, начала шептать. В слова я вкладывала все небольшие магические таланты, что у меня были, шептала, чтобы спала припухлость, улучшилось самочувствие, а яды действовали медленнее. Слишком сложный заговор для такой слабой ведьмы, надо было что-то одно. Превозмогая слабость я на четвереньках подползла к малиновому, открыла его рот, убрала уже безвольные руки от шеи и приказала.

— Жуй! — но послышался хрип и мужчина затих. Мои руки начали трястись, и я с остервенением открыла его рот и подавила ягоды. Закрыла и опять приказала.

— Жуй! — но ничего. Кое-как прошла три шага до озера, зачерпнула воду и влила немного в приоткрытый рот. Пощупала шею — пульс вроде есть, и дышит, кажется, потихоньку. Положила его голову к себе на калении и начала шептать добрые слова, которые больным детям говорят все ведьмы. Силы они почти не имеют, но могут немного помочь. Не знаю, сколько прошло времени, но ноги начали мерзнуть, а нос у мужчины порозовел.

— Эй, очнись, — я погладила его по щеке. — Пожалуйста, очнись.

Я продолжала гладить его по волосам, уже ни на что не надеясь. А когда он с трудом открыл глаза, от радости у меня навернулись слезы.

— Жуй, у тебя во рту ягоды, они снимут действие заговора, — он посмотрел на меня с непониманием и задышал почти так же надсадно, как в самом начале. Но затем медленно переживал ягоды и кое-как проглотил.

— Вот и умничка, — я опять начала нашептывать добрые слова, поглаживая его по волосам. Очень густым и мягким, в которых запутались маленькие листики, когда он упал.

Я сидела на холодной земле, гладила лицо, волосы и внимательно следила за его дыханием. Когда у меня заледенели не только ноги, а, кажется, всё тело и от земли, по моим ощущениям уже перестало тянуть холодом, малиновый задышал почти ровно. Теперь времени совсем мало.

— Нам надо идти и быстро, — проговорила как можно ласковее, всё ещё поглаживая по волосам. — У тебя сейчас в крови яд и его надо вывести как можно скорее.

— Хорошо, — его хрип был еле слышен. Он перекатился и встал на четвереньки, даже тряхнул головой, но подняться никак не мог.