За тенью дракона (СИ) - Бабакин Валентин. Страница 2

За излучиной реки в сумраке на скале проявился силуэт последней из шести башен. Конь всхрапнул и по узкой тропе вознес Тайлуга к ее подножию.

— Встречать кронгетальпа! [6] — раздался зычный возглас, и врата башни незамедлительно распахнулись. Двое стражей проворно выскочили из них, хватая коня под уздцы. Тайлуг спешился.

— Слава Империи! — стражи почтительно склонили головы.

— Слава, — кивнул Тайлуг. — Где Хатон?

— Я здесь, господин кронгетальп! — послышался из темноты ворот громкий голос, и навстречу Тайлугу вышел крупный широкоплечий воин. — Изволь доложить тебе.

— Докладывай.

— Здесь все спокойно, мой господин, но…, - Хатон на миг замешкался и бросил взгляд за реку.

— Что, но? — серые глаза Тайлуга превратились в узкие холодные лезвия.

— Прошлой ночью на том берегу в холмах костры замечены.

— Почему сразу не послал гонца в город?

Хатон снял шлем и задумчиво почесал лохматый затылок.

— Говори! — Тайлуг пронзил его острым взглядом.

— Так ведь маловато было огней для вражеского войска. Мало ли там кто шастает. Может охотники.

— Может и охотники, — кивнул Тайлуг. — А может и войско многотысячное. А столь мало костров жгут, чтобы нашу бдительность усыпить. Может такое быть?

— Может, — согласился Хатон, отводя взгляд в сторону.

— Обо всем подозрительном докладывать немедленно, — жестко произнес Тайлуг. — Службу нести зорко! Во славу Мауронгу!

— Во славу! — в один голос отозвались стражники.

Тайлуг вернулся в седло, пришпорил коня, и тот резво помчал его через лес. Ночь уже успела опуститься на землю. Свет луны путался в кронах деревьев. Пахло влажной землей и гниением. Упрямые деревья-стражи в игольчатых шубах теснились друг к другу, их корявые ветви сплетались в плотный навес над головой, а уродливые корни выползали из-под земли. Здесь царило глубокое молчание, и властвовал таинственный сумрак.

Едва заметная глазу тропа стелилась под копытами коня, увертывалась от стволов деревьев, взбегала на взгорки, поросшие пожухлым осенним папоротником, сползала в заваленные сушняком, оплетенные кустарником лощины. Она вывела всадника на дорогу. Прохладный ветер хлынул ему в лицо, взметнул длинные черные волосы, перехваченные через лоб серой лентой, и заставил прищурить, устремленные сквозь темноту, глаза.

Откуда-то издалека донеслось хриплое рычание саблезубой кошки. Хищник вышел на ночную охоту.

Здешние северные леса были не столь богаты разным зверьем, как южные окраины Империи, но все же живность кое-какая водилась, причем зачастую для людей опасная. Серые медведи, черные волки, пятнистые северные львы нередко встречались в этих местах. Кроме того некоторые очевидцы сказывали, что видали лунными ночами, как звездное небо прочерчивает силуэт летящего грифона, а иные утверждали что им довелось даже сразиться с ним и гордо показывали на теле своем шрамы от ударов тяжелого клюва чудовища.

Тайлуг не верил всем этим россказням.

Конь продолжал мчать его дальше. Лес закончился. По сторонам дороги потянулись, залитые лунным светом пустынные, заросшие редким кустарником, поля. Вдали справа в ночном небе растворялись размытые силуэты скалистых холмов. За ними прятались холодные пещеры.

Конь вознес Тайлуга на взгорок, и вдали показались огни факелов на двух высоких каменных башнях. Меж ними прятались прочные городские ворота. Ранее все укрепления города были бревенчатыми. Тайлуг по прибытии в Монтигур в качестве командующего гарнизоном задумал возвести вместо старых деревянных преград для врага мощные каменные стены высотою в тридцать локтей и задействовал на строительных работах часть воинов хугатона. Но работы двигались медленно. Двух сотен рабов в каменоломнях явно не хватало, чтобы в достаточной мере обеспечить стройку камнем. Тайлуг неоднократно обращался с донесением к вожаку Империи с просьбой о выделении из государственной казны денежных средств для покупки трехсот крепких рабов на невольничьем рынке в Зукабаре. Но все его обращения оставались без ответа.

Так проходил год за годом.

Стройка продолжалась. До начала этой зимы Тайлуг намеревался закончить ее. Незавершенным оставался южный участок стены на протяжении сотни шагов, где еще сохранился остаток старых укреплений.

Тайлуг приблизился к воротам, и копыта лошади застучали по толстым деревянным плахам подъемного моста, что перекинулся через глубокий ров. По завершении стройки он заполнится водой. Ворота были закрыты на ночь, как того требовал свод правил приграничных форпостов. Увидев Тайлуга, стражники незамедлительно распахнули перед ним тяжелые створы, обитые толстыми листами меди.

За воротами подковы лошади высекли искры из камней мостовой на главной городской улице, стиснутой с обеих сторон плотной застройкой из одно или двухэтажных бревенчатых домов с маленькими оконцами более похожими на крепостные амбразуры. Во избежание распространения пожара, группы по десять — пятнадцать домов разделялись каменными стенами. На улице этой проживали в основном ремесленники и торговцы. Они снабжали гарнизон города всем необходимым для несения воинской службы.

Луна скрылась за облаками, и темнота едва разбавлялась тусклым светом из окон.

— Опасность! Опасность! — внезапно разнесся вдоль пустынной улицы истошный вопль. Конь под Тайлугом шарахнулся в сторону. Прямо к нему под копыта метнулся человек в лохмотьях.

Тайлуг осадил захрапевшего коня.

Человек рванулся далее по улице.

— Ураган близится! Змея заползет в твой дом! — снова завопил он.

— Эй, сумасшедший! Тебе пора спать! — крикнул Тайлуг ему вслед. В ответ раздался звон колокольчика.

Человека в лохмотьях звали Зун. Среди жителей города он слыл умалишенным отшельником. Его хижина пряталась в лесу неподалеку от городских стен. Никто не знал доподлинно его прошлого. Поговаривали, что некогда давно, он был доблестным воином, но в одной из битв получил удар боевым молотом по голове. С того самого времени Зун начал слышать голоса и двинулся рассудком. Впрочем, это были только слухи.

Зун любил рассказывать древние легенды. Он приходил в город, садился зачастую прямо посреди улицы на землю и, размахивая руками, начинал жаркое повествование о древних магах, страшных чудовищах и неведомых странах.

Люди при этом старательно обходили его стороной. Никто не желал слушать сумасшедшего, и лишь иногда вокруг него собиралась кучка детей, чтобы скоротать время, да позабавиться над умалишенным.

Каждый вечер Зун, прежде чем успокоиться на ночь, шатался по Монтигуру. Так он нес свою боевую стражу, звоня в колокольчик. Но ранее он никогда так истошно не вопил. По всему видать — разум его еще более помрачился.

Силуэт сумасшедшего исчез в темноте, и Тайлуг направил коня далее к центру города, где располагался воинский гарнизон. Здесь по периметру широкой площади, что именовалась Ареной Возмездия располагались дома командного состава хугатона Грифон. За ними ближе к западной стене плотно теснились воинские казармы, арсенал, склад боевой амуниции, баня и лекарская.

Обстановка в домах командного состава отличалась аскетизмом. По Закону Мауронга солдат Империи не должен иметь привязанности к материальным вещам, а довольствоваться самым малым, что необходимо для жизни. Служба в армии была обязательной для всех мужчин. Мальчики обучались воинскому искусству с ранних лет и приходили в войска уже подготовленными бойцами, где за три года в полной мере познавали Путь крови. Если они не погибали на этом пути, то покидали его закаленными воинами, готовыми вновь взять в руки клинок, чтобы хладнокровно рассечь им горло врагу или же вспороть ему живот. Оружие по призыву приходилось брать в руки часто. Империя постоянно воевала.

Особо отличившимся воинам предлагалась служба по договору. Она хорошо оплачивалась. Такое предложение в свое время получил Тайлуг, будучи отмеченный в доблести еще во время своей первой битвы. Его дальнейший Путь крови был покрыт трупами врагов Империи, по которым он взошел до командующего хугатоном и получил назначение в Монтигур. Вскоре клинку Тайлуга довелось вновь испить кровь врагов, когда десятитысячное войско харсов пыталось под покровом ночи ворваться в город.