За тенью дракона (СИ) - Бабакин Валентин. Страница 48

Дрожь сотрясла пол и колоннаду, а чернота над ней всколыхнулась. Безмолвные наблюдатели разом отшатнулись назад.

Из рассеченной головы Агры медленно потекла тягучая темная кровь. Он рухнул на колени, но уже в следующее мгновение вскочил на ноги, отпрянув. Для живого человека этот удар вне всякого сомнения стал бы смертельным но не для мертвеца. Кровь на голове зашипела, спекаясь черными сгустками. Агра скрипнул зубами и ринулся на Зерона.

— Стой! — раздался окрик Лодочника. — Опусти клинок. Ты проиграл. Убирайся.

Агра послушно склонил голову, роняя кровь. Фигуры в кольце вновь расступились, позволяя побежденному удалиться в темноту.

— Вы тоже все сгиньте, — приказал лодочник своим гостям, и те безмолвно растворились в темноте за колоннами.

Зерон тяжело дыша, мрачно осмотрелся по сторонам, затем вытер клинок о рукав куртки и хотел было вернуть его в ножны.

— Дай сюда меч, — повелительно произнес лодочник протягивая руку.

Зерон молча мотнул головой.

— Изволь дать, — с ноткой почтения в голосе произнес лодочник. — Я верну его тебе немедля.

— Твоя рука осквернит его, — возразил Зерон.

— Ты прав, — согласился Лодочник. — Моя рука и клинок Воина Жизни несовместимы. Ты блестяще владеешь этим мечом и достойно выдержал испытание.

— Какое испытание?

— Испытание твоей силы перед тем, как сразиться за ключ к воротам.

— Какой еще ключ к воротам?

— Ты полагаешь, что он сможет? — вмешался в разговор Магтлан.

— Я ничего не полагаю, — ответил Лодочник. — Границы миров рушатся. Мне нужен страж границ.

— Смертный не сможет убить его для тебя.

— Как знать, как знать. Этот смертный уже был силен. Одержав победу здесь, он зачерпнул мертвой силы, а до того успел окунуться в Океан Вечности. Теперь его не возьмет никакая, даже самая сильная боевая магия.

— Выходит ты для того свел его в поединке с мертвым? А я полагал, что на потеху зрителей.

— Я ничего и никогда не делаю на потеху, Магтлан. Запомни это.

Зерон слушал этот разговор, мало, что понимая из него. Какой страж? Какие границы миров?

— Эй, вы! — бесцеремонно прервал он беседу двух нелюдей. — Я победил вашего мертвяка. Будете разговаривать по-деловому или загадочные пузыри пускать?

От этих слов Лодочник скривился, будто надкусил нечто нестерпимо кислое.

— И все же мне хочется сбросить этого волчонка в бездны за дерзость, — прошипел он змеей. — Никакого уважения к нам.

— Тогда ты не получишь стражника, — прошелестел едва слышно Магтлан.

— Я с вами только время теряю, — нетерпеливо заявил Зерон. — Не желаю более быть шутом для вашего развлечения. Или говорите по делу, или я пошел.

Лодочник медленно приблизился к Зерону.

— Ты уже потерял свое время, — произнес он голосом, подобным треску льда на замерзшем озере. — В этих краях потоки времени иные, чем в Эгирисе. Здесь может пройти всего лишь миг, а в Эгирисе минует день с ночью. Тебе уже не успеть ко дню казни твоего отца. Знай это, дерзкий волчонок. Твой отец умрет.

— Ты лжешь. Он не умрет, — упрямо произнес Зерон.

— Не дерзи смертный! Ты убедишься в правде моих слов, если вернешься домой. Но для возвращения тебе нужен ключ от невидимых врат.

— Какой ключ? Где он?

— Это оружие твоего врага, закинувшего тебя сюда.

— Негваля?

— Ты догадлив. Негваль придет за тобой. Он скоро найдет тебя по своему амулету, который лежит в твоем кармане. Ты должен убить Негваля. Так я получу стража, а ты ключ от ворот. У тебя нет иного пути. Знай же, что магия Негваля будет бессильна против тебя. Но сила его секутора и яд на нем велики. Ты тоже обрел силу, и я надеюсь на тебя.

— И где эти ворота? — недоверчиво спросил Зерон.

— Они там, где заканчивается мост, — пояснил Лодочник. — Победишь мага, сбросишь его оружие в океан, и ворота откроются. Но ничего более не бери у мага! Ничего! Амулет его тоже выбросишь. Я все сказал. А теперь убирайся, дерзкий смертный!

Он прикоснулся холодным пальцем ко лбу Зерона, и тот не успел более ничего сказать.

Глава 21 ХМУРОЕ УТРО

На стольный город мауронгов Варангу тихо ложился снег. Короткая осень уступала место длинной зиме. Уже скоро Небесный огонь надолго спрячется за горизонт, и темная ночь раскинет свои холодные крылья над уснувшей землей.

В тюремной камере дни монотонно капали в поток Реки Времени, бесследно затухая на ней маленькими всплесками. Наступил день казни. В ночь перед нею Тайлуг спал крепким сном. Проснулся он от окриков стражников и услышал, как в темницу проникает монотонный шум, напоминающий рокот морского прибоя. То был гул голосов многих тысяч людей, заполнивших трибуны Храма крови.

Преступников в стольном городе мауронгов обычно казнили на высоком деревянном помосте возле Горбатого моста, что перекинулся крутой аркой через Змеиный овраг за площадью Трех собак. Помост хорошо просматривался со всей площади, и любопытный люд, присутствующий на ней мог наблюдать казнь во всех подробностях.

Казнь вершилась ранним утром, когда ночная тьма уползала на запад. Считалось, что уходящая темнота сопровождала душу преступника в самый нижний мир Дхора, откуда она уже никогда не сможет вернуться в Мир Изменений. Дабы душа смертника не выскользнула из объятий тьмы и была доставлена по месту назначения, процесс казни выполнялся с участием жреца-заклинателя.

Но Тайлугу был уготован путь в Дхор не с помоста на площади Трех собак. Впервые за все время место казни было перенесено на арену Храма крови. Трибуны Храма были заполнены до предела. Их нижние ярусы занимала знать и воины. За ними далее размещались торговцы, ремесленники, ростовщики и прочий люд, имеющий в кармане деньги. Беднота за гроши могла себе купить места на самых последних ярусах. Нищие голодранцы довольствовались топтанием на площади Сердца дракона, с любопытством внимая ушами вести, приходящие с трибун.

В отдельной ложе для высшей знати восседали жрецы под охраной сотни духовных стражей — сигнариев. Напротив них через арену в первом ряду трибун расположились претенденты на Меч Власти.

Роль виселицы выполняла бронзовая статуя воина-завоевателя, установленного в стародавние времена возле северного края арены и простирающего правую руку на юг в сторону Хаккадора. Через руку воина была перекинута веревка с петлей, а под нею на песок поставлена деревянная скамья.

Рядом с виселицей на медных треножниках горели факелы. Тут же неспешно маячил имперский палач, и топтались двое его подручных. Время от времени палач подходил к широкому столу, где зловеще поблескивали клещи, крючья, а также другие всевозможные инструменты для пыток и ласково поглаживал их, будто кошек огромными ручищами. Та-Зам сдержал обещание, и Тайлугу предстояло умереть в мучениях.

Свет утра медленно проступал на горизонте. Небо полностью затянулось низкими тучами. Снег продолжал тихо падать. Народ на трибунах гудел множеством голосов, и в какой-то момент в этот гул вмешался тугой удар барабана, возвестивший о начале обряда казни.

Первый удар барабана гласил о том, что узник покинул темницу. Народ нетерпеливо всколыхнулся при этом.

Через некоторое время второй удар барабана возвестил о том, что узник приближается к выходу из тюрьмы.

С третьим ударом барабана ворота в стене, ограждающей арену, распахнулись, пропуская факельную процессию. В утреннем сумраке она была похожа на гигантского огненного змея.

Впереди процессии под конвоем стражей шел Тайлуг. Руки у него были скованы тяжелой цепью. Стражи подвели его к виселице. Факельная процессия выстроилась по краю арены.

Толпа взорвалась воплями из тысяч глоток.

— Смерть изменнику! Смерть!

Но среди толпы было много тех, кто сочувствовал Тайлугу. Они не верили в его вину, мрачно и молча созерцая место казни.