Тайгиня (СИ) - Ильина Настя. Страница 16

Я уже хотел открыть рот и сказать что-то о разладе влюблённых, вроде «милые бранятся, только тешатся, но решил, что лучше не шутить — такой убитой и отрешённой выглядела Тайгиня. Возможно, она на самом деле любила этого парнишку, а он уж слишком ревнивый… Что-то на мгновение кольнуло в груди, когда подумал, что она влюблена, но сразу же исчезло. Не моё это дело. Я скоро уеду, вообще.

Сделав глоток чая, на секунду я прикрыл глаза. Мама делала такой раньше, когда я был маленьким и болел. Малиновый, заваренный на высушенных листьях. Уголки губ тронуиа блаженная улыбка, но ненадолго. Я постарался не думать о маме, потому что воспоминания били больно, возвращали меня в тот день, когда гроб с ней опустили в глубокую яму и закидали землёй. Я стоял там и кусал губы в кровь, ведь мужчины не плачут, но отец наклонился, вытирая свои мокрые щёки, и шепнул: «Сегодня можно плакать». И я всю ночь плакал, понимая, что больше она не придёт и не скажет спокойной ночи… Её больше никогда не будет в этом мире…

— Ром, что с тобой? — спросила Тайгиня.

— А что со мной? — задал я встречный вопрос, но ощутил на языке солоноватый привкус и понял, что предательская слеза украдкой выкатилась из глаза. — Да ничего. Что-то воткнулось. Или мошка залетела. Фигня короче. Спасибо за чай. Я спать пойду! Ладно?

— Конечно. Ты устал сегодня… Воду таскать не так-то легко. Иди спи. Спокойной ночи.

— Приятных снов…

Я поднялся на ноги и вышел, столкнувшись в сенках с распарившимся дядей Васей. Он снова посмотрел на меня, на этот раз пожелал спокойной ночи, и ушёл в дом, а я лёг на твёрдую кровать и снова услышал голос отца: «Сегодня можно плакать»…

Я не понял, когда именно уснул, но открыл глаза от беспокойства, охватившего меня за мгновение. Мне снилась мама. И она пыталась меня о чём-то предупредить. Грудную клетку сдавило от недостатка свежего воздуха, поэтому я вышел на крыльцо и негромко чертыхнулся, заметив язычки пламени в стороне тропинки, ведущей к базе.

— Твою ж мать! Женишок! — пробухтел я себе под нос, схватил за ручку телегу, на которой стояли две фляги с водой, принесённой ещё днём, и бросился туда.

Катить телегу было сложно, но я пытался. Опомнился совсем не вовремя, что дядю Васю не разбудил, но возвращаться поздно было. Если этот бедолага не сгорел ещё, то спасти, может, удастся…

Я не понимал, с чего, вообще, решил, что Женишок должен оказаться там, вдруг он специально устроил поджог, чтобы всё на меня списать? Эта мысль полоснула сознание, но я её оттолкнул. Да вроде не должен, мы же договорились, что я уеду, и не дурак же он жечь место, которое затушить может и не выйти.

Минут десять я бежал с телегой, чувствуя, что насквозь промок, а колени уже начали дрожать и подгибаться, но я не останавливался. А дальше всё произошло, словно в дурмане: я слышал треск веток, видел обжигающие язычки пламени, от которого было чертовски жарко, слышал крики людей и шум техники. Я заметил Женишка, лежащего в траве без сознания и начал тянуть его за ноги в сторону дома дяди Васи. Стёпке повезло, что ветер дул в сторону их базы, а не наоборот. И как он умудрился поскользнуться тут? Не намеренно же навернулся вместе с лампой! Я тянул его, хватая ртом клубы дыма и ощущая, что вот-вот сдам позиции сам. Если бы я внимательно слушал уроки безопасности в школе, может, и знал, как действовать в этой ситуации с минимальным риском для себя, а тут действовал чисто на адреналине, который зашкаливал и стучал в висках.

— Какого хрена? — услышал я голос дяди Васи, искажающийся в голове, словно его замедлили.

— Стёпа! — крик Тайгини звонко резанул барабанные перепонки.

Я сел на задницу, понимая, что двигаться дальше не могу, а голова идёт крутом. Видел, как дядя Вася и Тайгиня бегают вокруг Женишка, но помочь никак не мог, надеялся, что головокружение быстро пройдёт.

Скоро язычки пламени погасли, и из дыма выбежал какой-то мужик. Я слышал, что они с дядей Васей говорили на повышенных тонах, но не понимал, о чём именно.

Этот дым подействовал покруче всяких веществ, действующих на мозг. Вертолётики в голове начали ускоряться, к горлу подступил тошнотворный ком, и я потерял сознание.

Глава 15. Тайгиня

Запах дыма разбудил нас с отцом, ведь даже малейшее его дуновение можно легко почувствовать в тайге. Сначала я посчитала, что это наш «гость» решил зажечь дымовую шашку или костёр и перепугалась, но когда мы выскочили на улицу и заметили огромные клубы дыма в стороне базы, ноги подкосились.

Ромы нигде не было, поэтому я подумала, что именно он устроил пожар, чтобы как можно быстрее вернуться домой, не станут ведь его держать тут, зная, что загубит тайгу. Голова словно налилась свинцом в ту секунду. Как же я хотела настучать ему по мозгам, живьём закопать в пепелище, которое он устроил, но мы добежали до места возгорания, и я пожалела о том, что позволила себе так плохо о нём думать. Телега с флягами, наполненными водой, стояла брошенная на тропинке, а Рома тащил Стёпку за ноги.

Не зря меня охватило плохое предчувствие, когда Стёпа ушёл на базу в расстроенных чувствах и с керосинкой. Я смотрела на них, и не могла сдвинуться с места: ноги словно приросли к земле. Кровь бурлила в венах, переливаясь в них.

— Стёпа! — кричала я. — Рома!

Я видела, что Роме тяжело даётся каждый шаг. Глупый! Какой же он глупый! Что же он натворил? Зачем кинулся в такие клубы дыма без платка?! С другой стороны, я понимала, что его поступок можно легко назвать подвигом. Как раз такие поступки и совершают рыцари в женских романах. Мы слишком плохо о нём думали: считали Рому мажором, который ничего не понимает и не умеет, а у него оказалось огромное сердце.

Рома плюхнулся на землю, оттащив Стёпу на приличное расстояние от дыма, и я бросилась к лежащему без сознания парню.

— Стёпка! Стёпа! Живой?!

Пульс прощупывался, но слабый. Успели. Оставалось надеяться, что удастся сделать всё, чтобы спасти его от отравления угарным газом.

Хорошо ещё, что отец недавно купил вторую пожарную машину: пожар потушили быстро. Работники говорили, что одной будет достаточно, но он настоял, ведь пожар в тайге может уничтожить значительную часть леса и привести к непредвиденным последствиям.

— Дурак! Какой же ты дурак! — шептала я, набрав в ладони воду из фляги и брызгая на лицо Стёпки. Отец в это время ругался с рабочими, ведь сторож должен был среагировать куда раньше, а он похоже заснул на посту.

Я услышала, что Стёпка постанывает, и облегчённо выдохнула — жить будет точно. А дальше разберёмся. Я не верила, что он мог сделать это специально, он любил тайгу. Скорее всего, поскользнулся и упал, а огонь, попавший на сухую листву и затронувший торф, легко мог разрастись в пожирающее пламя. Стёпке повезло! Крупно повезло!

Я обернулась в сторону Ромы и хотела сказать ему, какой он герой, но он тоже потерял сознание. Всё- таки дыма хапнул он лёгкими знатно…

— Вася! Я так испугалась! — услышала я женский голос и обратила внимание на Анну, повисшую на шею отца, а он развёл руки в разные стороны, показывая, что не знает, как реагировать.

Вот только помогать им строить личну ю жизнь я пока не могла: не те обстоятельства. Я переползла по траве к Ромке и положила руку ему на шею. Пульс был, но дышал он тяжело, и меня охватила паника.

Раньше пожар в тайге был всего один раз из-за ударившей в сухое дерево молнии, а сейчас… Господи! Это всё из-за меня!

Взгляд застыл на лице Ромы, перепачканном сажей: его губы пересохли и потрескались. Я скользнула глазами по его телу и остановился на руках, ободранных до крови.

— Спасибо! — прошептала я. — У тебя большое сердце!

Дальше всё происходило суматошно и быстро. Доктор с базы осмотрел Стёпу и дал понюхать нашатырный спирт, но в сознание он так и не пришёл, поэтому мужчины понесли его на базу, погрузив на носилки.

— Всё с ним будет хорошо! — сказал доктор. — Ваш герой вовремя успел, ещё бы пара минут, и Стёпка мог на тот свет отправиться. А наши парни-то не знали даже, что тут люди есть, думали, что опять молния, будь она неладна!