Джек Ричер, или Прошедшее время - Чайлд Ли. Страница 10

– Что именно?

– Все, что произошло.

– О чем ты?

– Ты и сама видела. Ты там была, – проворчал Коротышка.

– А ты скажи мне своими словами, – попросила Патти.

– Я должен сказать? Теперь ты говоришь, как он. Ты видела, что произошло. Он начал с какой-то ужасной вендетты против меня.

– Я видела, что Питер добровольно потратил собственное время, пытаясь нам помочь. И сразу принялся за работу. Я даже еще не проснулась. А потом ты его оскорбил, заявив, что он испортил машину.

– Да, я согласен, вчера двигатель работал не слишком хорошо, но теперь и вовсе перестал. Что еще могло произойти? Очевидно, он что-то с ним сделал.

– С твоей машиной могло произойти все, что угодно. Быть может, когда ты запустил двигатель вчера вечером, это стало последней каплей, переполнившей чашу.

– То, что он заставил меня сделать, показалось мне странным, даже жутким.

– Он заставил тебя сказать правду, Коротышка. Мы уже были бы в Нью-Йорке и заключили бы сделку, и подъезжали бы к одному из тех мест, где можно поменять автомобиль. Оставшуюся часть пути мы проделали бы с комфортом.

– Я сожалею, – сказал Коротышка. – Правда.

– Может быть, механик сумеет починить машину.

– Может быть, нам стоит все бросить и уйти. Пока не пришлось заплатить еще пятьдесят долларов за комнату.

– Что ты имеешь в виду? – спросила Патти. – Что значит уйти?

– На своих двоих. Мы можем дойти до дороги и подождать, когда нас кто-нибудь подвезет. Ты говорила, что в двадцати милях отсюда есть город с автобусной станцией. Мы бы сели там на автобус.

– Дорога между деревьями тянется на две мили. Ты готов нести чемодан? Он же больше тебя. И мы не можем оставить его здесь. К тому же это всего лишь проселочная дорога. По ней нет движения. Мы сами так всё спланировали, ты не забыл? А если нам придется прождать целый день, пока нас кто-нибудь подберет? В особенности учитывая, что с нами будет огромный чемодан. Такие вещи отпугивают людей. Они просто не станут останавливаться. К тому же у них может быть заполнен багажник.

– Ладно, будем рассчитывать, что механик починит машину. Или довезет нас до города. В своем грузовичке. Вместе с нашим большим чемоданом. А там мы что-нибудь придумаем.

– Еще пятьдесят долларов могут проделать брешь в наших финансах.

– Все еще хуже, – сказал Коротышка. – Пятьдесят долларов – капля в океане. Мы сможем жить здесь целую неделю за те деньги, которые нам придется отдать механику. Представляешь, эти парни платят ему только за то, что он приезжает! Как если б тебя вынуждали отстегивать деньги потому, что ты еще жива. Знаешь, все совсем не так, когда выращиваешь картофель, который механик ест, кстати сказать. Они любят картофель. Фри и запеченный, а также с сыром и беконом. Что, если я скажу им, что они должны отдать мне кругленькую сумму, чтобы я подумал, как лучше вырастить для них картофель?

Неожиданно Патти вскочила с постели, и Коротышка покачнулся.

– Я пойду прогуляюсь, – заявила она, подошла к двери, повернула ручку и потянула дверь на себя.

Ничего не произошло. Дверь снова была заблокирована. Патти проверила замок.

– Совсем как ночью, – сказала она.

Коротышка встал и подошел к двери.

Подергал ручку.

Дверь открылась.

– Может быть, ты неправильно ее поворачивала.

– Как ты думаешь, сколько существует способов повернуть ручку?

Коротышка закрыл дверь и отступил в сторону.

Патти подошла и попробовала еще раз, так же взялась за ручку, так же повернула ее и потянула на себя.

Дверь распахнулась.

– Странно, – сказала она.

Над центром Лаконии сияло солнце; казалось, что оно висит на небе чуть слишком низко, как в первые дни осени, но светило оставалось таким же теплым, как летом. Ричер пересек улицу на зеленый свет светофора, вошел в кофейню в одиннадцать десять, на пять минут опережая расписание, и нашел место за маленьким металлическим столиком в углу сада, откуда видел тротуар у входа в здание, где находились муниципальные офисы. Ричер не знал, как должен выглядеть Картер Каррингтон, хотя кое-какие идеи у него имелись. Во-первых, Элизабет Касл посчитала абсурдным предположение, что Картер мог быть ее поклонником. Во-вторых, она постаралась дать понять, что они не находятся даже в приятельских отношениях. В-третьих, его сослали в задний офис. В-четвертых, ему нельзя было общаться с посетителями. В-пятых, он являлся энтузиастом методологий переписи.

Всё вместе – не самые хорошие знаки.

В сад можно было попасть через другой вход, с парковки, и посетители постоянно приходили и уходили. Ричер заказал черный кофе навынос, но вовсе не потому, что собирался поспешно уйти из кафе, – ему не понравились альтернативные варианты, а чашки выглядели и весили, как ночные горшки. Никуда не годные чашки для кофе, по его мнению, но других они вполне устраивали, и сад постепенно заполнялся народом. Очень скоро осталось всего три свободных места, одно из которых неминуемо оказалось напротив Ричера. Факт его жизни. Окружающие считали, что к нему не стоит приближаться без уважительной причины.

Первой со стороны городских офисов появилась женщина лет сорока, суетливая, компетентная, вероятно, возглавлявшая один из отделов. Она поздоровалась с большинством посетителей – обычное дело, когда встречаются сотрудники одного учреждения, – бросила сумку на свободный стул, но не на тот, что находился напротив Ричера, и направилась к стойке, чтобы сделать заказ. Джек продолжая наблюдать за зданием, увидел, как из него вышел молодой мужчина и зашагал вдоль квартала. Даже издалека не вызывало сомнений, что он высокого роста и хорошо одет. Отличный костюм, белая рубашка, тщательно завязанный галстук. А еще коротко подстриженные, непокорные волосы, словно он пытался привести их в порядок, но у него ничего из этого не вышло. Загорелый, сильный, полный энергии и задора. Иными словами, он производил впечатление и на фоне старых кирпичных зданий выглядел как кинозвезда.

Вот только он слегка прихрамывал. Едва заметно, на левую ногу.

Женщина, подходившая к стойке, вернулась с чашкой и тарелкой, села на место, занятое сумочкой, после чего осталось всего два свободных стула, один из которых тут же заняла другая женщина – вероятно, глава какого-то другого отдела, потому что она приветствовала совсем не ту группу посетителей. Остался всего один свободный стул в саду – напротив Ричера.

И тут в сад вошел парень-кинозвезда. Вблизи он производил такое же впечатление, к тому же обладал привлекательной внешностью, быть может, немного грубоватой. Как ковбой, посещавший колледж. Высокий, поджарый, умелый. Лет тридцати пяти. Ричер сделал небольшую ставку на то, что он военный в отставке. Все говорило именно об этом. За секунду Ричер составил его воображаемую биографию, от СВПО [5] в западном университете до раны, полученной в Ираке или Афганистане, некоторое время, проведенное в медицинском центре Уолтера Рида, затем отставка и новая работа в Нью-Гэмпшире, возможно, на руководящей должности, возможно, ему приходилось проводить переговоры с представителями городской администрации. Высокий красавчик держал в руках стаканчик кофе навынос и бумажный пакет, слегка промокший от масла. Окинув взглядом сад, он обнаружил единственное свободное место, к которому и направился.

Обе женщины, начальницы отделов, повернулись к нему.

– Привет, Картер, – сказали они одновременно.

Красавчик поздоровался с ними и наградил обеих убийственной улыбкой, но не стал останавливаться и сел напротив Ричера.

– Вас зовут Картер? – спросил Джек.

– Совершенно верно, – ответил тот.

– Картер Каррингтон?

– Приятно познакомиться, а как зовут вас?

В его голосе звучало больше любопытства, чем неудовольствия. У него была речь образованного человека.

– Элизабет Касл посоветовала мне поговорить с вами. Она из городского архива. Меня зовут Джек Ричер. У меня имеется вопрос о старой переписи населения.