Хейло (ЛП) - Ли Сесиль. Страница 14

Вайпер обычно был скуп на похвалу, но сегодня он меня похвалил. Поручился за меня, будто я не был второсортной имитацией того, кого все хотели видеть, а, сделал для «ТБД» что-то действительно важное. И если Вайпер, самый жесткий в группе критик, считал, что я хорошо справился, значит, так оно и было.

По крайней мере, я так себя убеждал.

Выпрямившись, я провел рукой по лицу, а потом положил пальцы на клавиши. Каждый раз, когда я садился за рояль или брал в руки гитару, у меня появлялось чувство, будто я дома, и даже после полного провала несколько часов назад не мог избавиться от зуда в пальцах — настолько сильно хотелось играть. Во время игры не нужно было думать, просто чувствовать.

Свои эмоции я изливал в музыке. Это всегда помогало успокоить боль и собраться с мыслями. Именно так и было, когда я бездумно что-то играл. Но в какой-то момент в голову пришла мелодия, заставившая меня остановиться и сыграть ее снова.

Пальцы летали по клавишам, ритм пульсировал на кончиках пальцев и точными зарядами передавался стоявшему передо мной инструменту, нога в такт нажимала педаль. Я тихо напевал, потом останавливался и снова повторял рифф (прим. пер.: короткая мелодичная и многократно повторяемая фраза).

Иногда я играл, чтобы избавиться от разочарований или сожалений трудного дня. Иногда просто сочинял всякую ерунду — соединял ноты вместе в ничего не значащие обрывки. А иногда… в меня будто вселялась магия.

Повторяя рифф снова и снова, я понял, что сегодня был последний случай.

Я очень четко себе представлял, как будет звучать песня, где будут вступать бас с гитарой... а где ударные. Я отчетливо слышал синтезатор Джаггера, который довершал медленную композицию, что-то близкое к альтернативному року. Она не походила на то, что играла «ТБД», но, возможно, была именно тем, что нужно. Выбросить музыку группы из головы и создать что-то свое, то, что никто не смог бы услышать, то, что никто не смог бы отвергнуть, что-то принадлежавшее только мне одному.

А с пощечиной судьбы разбираться можно и завтра.

ГЛАВА 14

ВАЙПЕР

БАМ.

Мы все ввалились в президентский люкс Киллиана, я зашел последним и захлопнул дверь. Ладно. Все, кроме Хейло. Он ушел, попрощавшись и сказав, что ему необходимо расслабиться. Судя по тому, как парень сжимал бутылку спиртного, которую я отдал ему еще в гримерной, было ясно, как именно он собирался это сделать.

Вчетвером мы вошли в роскошный номер и попадали в кресла гостиной зоны. Сегодняшний провал давил на нас словно грозовое темное облако. Все молчали и смотрели куда угодно, только не друг на друга. Все пытались осознать и принять тот факт, что сегодня на сцене нам надрали задницу, впервые за всё время. Никто не мог в это поверить.

Было ли это концом «ТБД»? Мог ли солист, вернее, его смена действительно решить судьбу нашей группы, которая оставалась в топе хит-парадов? Я не предполагал, что такое реально возможно, но сегодняшний вечер наглядно показал, что у Трента влияния гораздо больше, чем хотелось.

Вот черт.

— Итак, — Киллиан бросил быстрый взгляд на кресло, в котором я устроил свою задницу, и поднял бровь. — Хотите поговорить о случившемся?

— Нет.

По крайней мере я был честен.

— Ви, ладно тебе. Нельзя оставлять всё, как есть.

— Я не хочу оставлять всё, как есть. Я просто не хочу сидеть, взявшись за руки в гребанном кругу и ныть по этому поводу. Такой вариант тебя устроит?

Киллиан глубоко вздохнул, стараясь оставаться терпеливым, но я заметил первые признаки того, что его терпение на исходе: на скулах заиграли желваки. За все эти годы я злил его довольно часто, поэтому прекрасно знал, когда он готов взорваться. И прямо сейчас от фразы Киллиана: «Убирайся с моих глаз долой!», меня отделяло буквально пара моих замечаний.

Очень плохо. Потому что сегодня ничто не могло усмирить мой гнев. По дороге обратно в отель я держал себя в узде ради Хейло и надеялся, что, возможно, алкоголь мне поможет. Но даже после выпитой половины бутылки виски и целой пачки сигарет мне всё еще очень хотелось… заехать кому-нибудь в морду.

Киллиан провел рукой по волосам:

— Отличный настрой, Вайпер. Но, знаешь, так ты совершенно не поможешь ситуации.

Я молчал, потому что в самом деле, что тут можно было сказать? Я чувствовал себя дерьмово, и что бы Киллиан не сказал, это не могло изменить мое настроение. Не-а, погружаясь с головой в свои страдания, я ощущал себя вполне счастливым, и, если Киллиану хотелось, чтобы все присутствующие в комнате приняли участие в групповом «обсуждении вопроса», то тогда я, наверняка, утяну их с собой на дно.

— Не знаю, Килл. — Слейд поднялся и подошел к забитому выпивкой бару в углу комнаты. — Согласен с Вайпером. Сейчас мне хочется только одного: крепко подружиться с бутылкой чего-нибудь очень крепкого, а разбираться со всем этим дерьмом уже завтра.

— Этим дерьмом? — Киллиан покачал головой. — Это дерьмо нас кормит, Слейд. Думаешь, что завтра всё будет выглядеть лучше? После вылаканной половины мини-бара, когда у тебя будет раскалываться голова?

— Лучше пусть раскалывается голова, чем помнить, как нас освистали десять тысяч человек на гребанной сцене.

Голова Киллиана дернулась в мою сторону:

— Ты. Черт, заткнись.

Джаггер закинул стопу на колено и посмотрел по очереди на каждого из нас.

— Может быть, Килл прав. То есть, да, сегодня было дерьмово. Реальное и полное дерьмо. Но не можем же мы просто надраться и притвориться, что этого никогда не было.

— Я могу, — сказал Слейд и вернулся к своему стакану с водкой.

Джаггер ухмыльнулся, Киллиан провел рукой по уставшему лицу, а я потянулся за полупустой бутылкой, которую поставил чуть раньше на пол рядом с диваном.

— Послушайте, — сказал Киллиан, — я не хочу тупо сидеть и вести разговоры о наших чувствах и прочем дерьме. Думаю, что и так хорошо видно, что все чувствуют себя, как в аду. Но вы только представьте, как сейчас Хейло. После многих лет успеха подобное с нами случилось впервые. Понятно, что вряд ли кому-то понравится получать по яйцам. Но для Хейло это впервые, за всю его жизнь. Нам нужно разобраться со всем этим дерьмом и не дать ему уйти.

Слейд пожал плечами:

— Если он уйдет, конечно, будет хреново, но мы же всегда сможем найти кого-нибудь еще.

— Кого-нибудь еще? Ты забыл, сколько мы искали Хейло? И он, однозначно, наш лучший вариант. — Киллиан обхватил руками затылок. — У этого парня один из лучших голосов, который я когда-либо слышал, и, если мы не вытащим головы из задниц, то он свалит так быстро, что мы и глазом не успеем моргнуть.

— Моя голова не в заднице, — пробормотал я. — И после сегодняшнего вечера я вряд ли заполучу чью-то в ближайшее время. Что там с твоей постелью, Килл? Что-то я не вижу обычной очереди у двери твоего номера.

— Пошел ты в жопу.

— Нет, спасибо. Я не сую член в тех, с кем работаю.

Как только эти слова вылетели из моего рта, мне тут же захотелось забрать их обратно. И, если бы Киллиан был вполовину таким же мудаком как я, то точно воспользовался бы возможностью меня уесть. Но у него были свои методы.

— Следи за языком, — сказал друг хорошо знакомым мне тоном.

Это было предупреждение, что Килл больше не будет играть роль миротворца. Сигнал, что еще один шаг и ему будет с высокой горы плевать на вас и ваши чувства. И если заставить его сделать этот шаг, то единственным способом вернуть его расположение, будет унижение. Вам придется пресмыкаться, как последнему ублюдку.

А мне не нравилось пресмыкаться. Поэтому я отступил.

— Не знаю, Килл, — Джаггер потер подбородок. — Может, будет лучше, если он уйдет? Тогда мы смогли бы найти кого-нибудь хоть немного похожего на Трента? Или того же возраста? Может, Хейло слишком… другой.

От слов Джаггера у меня сжался желудок, и всё нутро запротестовало. Было неправильно говорить так о Хейло в его отсутствие, когда он не мог себя защитить. Но сегодня мой голос вряд ли что-то решал, тем более, когда я в стельку пьян. Поэтому вместо того, чтобы что-то сказать, я скрутил с бутылки крышку и бросил ее на пол.