Патологоанатом (СИ) - Васильченко Сергей Сергеевич. Страница 26

Шумная компания врубила музыку на всю громкость, и им было плевать на то, что все вокруг спали. Они шумели, танцевали, что-то там кричали, но доктору главное было то, что они не лезли к нему. Однако через некоторое время в дверь к нему кто-то постучал.

— Эй, ты, как там тебя, доктор, открывай, — раздался знакомый грозный бас за дверью Журовича. — Открывай, я сказал, разговор есть!

Валентин сел на диван, спустив ноги на пол, и достал ампутационный нож. Он не хотел открывать дверь в свою комнату и разговаривать с каким-то пьяным быдлом. Журович в трусах и майке сидел на белой простыне и держал блестящий нож перед собой. Он внимательно смотрел на нож, оценивая его поражающую мощь. Ампутационный нож имел длинное лезвие по остроте не уступающее скальпелю. Про ампутационный нож в морге ходила нехорошая байка. Мол, однажды больному с газовой гангреной экстренно делали ампутацию ноги. И хирург так резво махнул ампутационным ножом, что помимо мышц больного отрезал ассистенту несколько пальцев и себе один. В результате все трое умерли от инфекции.

Может, лучше было бы купить какой-нибудь большой охотничий нож, думал Журович. Но ампутационный нож, которым патологоанатом разделывал в морге мертвецов, был для него удобнее и привычнее. Быдло продолжало тарабанить в дверь и, когда оно поняло, что доктор открывать не собирается, стало пытаться открыть дверь. Кресло, придвинутое Журовичем, сильно мешало, но настырный бандюган мощным толчком смог его прилично отодвинуть. Образовалась огромная щель, которая не давала еще возможности войти, но через которую уже было видно Валентина.

— Доктор, я тебя вижу, — сказал с усмешкой бандит Витя, оставив на время свои попытки прорваться в комнату. — Открой дверь — есть разговор.

— Я врач патологоанатом, — повернулся Журович к бандиту, — почти каждый день я вскрываю трупы, и если вы сейчас не оставите меня в покое, то вскрою и вас.

С этими словами патологоанатом продемонстрировал ампутационный нож. Витя оказался высоким крупным амбалом с поломанным, как у боксеров, носом. Журович, конечно, предполагал, что новый ухожер Наташи крупный парень, но что он такой здоровый, стало неприятным сюрпризом. Надо было взять топор, подумал Валя. Такого бугая ножиком не испугаешь!

— Доктор, да ты псих! — захохотал бандит Витя. — А если я сейчас стрельну, твой нож тебя спасет?

Журович не был готов к такому повороту и лишь пристально смотрел на бандита, пытаясь определить, блефует он или нет. Но, похоже было на то, что тот не блефовал. Он был уверен в себе, и все в его виде говорило о явном превосходстве над доктором — и дорогая модная рубашка, и золотая толстая цепь с крестом на шее, и крупная золотая печатка на пальце, и дорогой ремень на классных брюках, и коротко стриженная большая голова.

— Ладно, живи пока, доктор, — усмехнулся бандит Витя и пошел прочь к своей шумной компании.

Валя встал с дивана и, закрыв дверь, опять придвинул к ней кресло. Он слышал, как Витя со смехом рассказывал друзьям о том, как доктор угрожал ему ножом и даже обещал расчленить и закопать. Журовичу стало смешно, что Витя преувеличивал, но идти и опровергать его рассказ он ни за что бы не согласился. Чтобы кресло не смогли отодвинуть, Валентин положил в него тяжелый телевизор, который стоял у него в комнате. К креслу на всякий случай он придвинул еще и журнальный столик. Такую баррикаду им трудно будет преодолеть, решил патологоанатом, и улегся обратно на диван, укрывшись теплым одеялом. Ему нужно было выспаться перед работой, но когда в соседней комнате громко играет музыка, уснуть было нереально.

Веселиться шумная компания перестала лишь тогда, когда на улице расцвело и стало светло как днем. Они завалились спать в квартире Журовича, кто в комнате у Наташи, а кто на кухне. Утром Валя с ножом в руках прошелся по квартире, чтобы своими глазами увидеть бардак, который устроила жена и ее новые друзья. Кругом валялись пустые бутылки и сигаретные окурки, какие-то бумажки и пустые пакеты. В туалете воняло, а в ванной комнате на полу стояли лужи. Журович тряпкой убрал эти лужи и лишь после этого умылся и почистил зубы. Потом он оделся и пошел на работу.

Валентин догадывался, что его хотят выжить из квартиры, но что ему с этим делать, он пока не знал. Делиться этой проблемой с матерью он не хотел, а вот в милицию решил зайти. Отпросившись на работе, доктор направился в милицейское управление. Он объяснил дежурному милиционеру суть своей проблемы, и его направили к участковому. Молодой участковый доходчиво объяснил Журовичу, что в данной ситуации милиция ничем ему помочь не может, потому что жена Журовича такая же хозяйка квартиры, как и Валя, а значит, может приводить к себе кого хочет и вести себя, как ей заблагорассудится.

— Я, конечно, могу провести с ней беседу о том, что она не имеет право включать по ночам громко музыку, но пока никто не напишет на нее жалобу, я ничего ей не сделаю, — сказал участковый. — Да и максимальное наказание за такое нарушение — это административный штраф. Вот, как только ее друзья причинят вам какой-то физический вред, то только в этом случае мы сможем привлечь их к уголовной ответственности.

Патологоанатом внимательно выслушал участкового и сказал:

— Но в меня грозились выстрелить!

— Но не выстрелили же, — сказал участковый. — Вот как только будет причинен вам какой-то вред, тогда и приходите.

— Как же я приду, если они меня убьют? — спросил поникшим голосом Журович.

— Ну, зачем им вас убивать? — усмехнулся участковый. — Пошумят, пошумят и перестанут. Вы думаете, что вы первый приходите ко мне с такими проблемами? Да почти каждый день приходят люди со своими семейными неурядицами и ничего, еще никто никого не убил.

— Все равно, поговорите с ними, — попросил Журович, — чтобы они хоть музыку по ночам громко не включали.

— Хорошо, — согласился участковый и, записав домашний адрес Журовича, пообещал зайти к его жене на беседу.

Участковый сдержал свое обещание и пришел к Журовичу буквально на следующий день. Он долго разговаривал с Наташей, и после этого разговора в квартире патологоанатома музыка по ночам громко не играла, да и шумных попоек стало меньше. Бандюки предпочитали отдыхать по клубам и ресторанам. Однако бандит Витя как будто прописался у них дома.

Витя ночевал у Наташи в комнате и порой торчал у них дома целый день. В комнату к Журовичу рэкетир больше не ломился, но доктор все равно врезал к себе в дверь мощный замок. Когда Витя сталкивался с Валентином на кухне или возле туалета, то неизменно с улыбкой спрашивал:

— Доктор, где твой нож?

Журович ничего не отвечал и торопился уйти к себе в комнату. Жить под одной крышей с врагом, и разлюбившей тебя женщиной было для Вали сущим адом. Но он не собирался уступать. В силу своего упрямого характера он все терпел. А испытания с каждым днем становились все хуже и хуже.

Витя вел себя крайне разнузданно. Он пользовался туалетными приборами Журовича, съедал все из холодильника, никогда за собой не убирал, шумел и провоцировал Валентина на конфликты. Он толкал Журовича при каждом удобном случае, приговаривая: «Смотри, куда прешь!»

Наташа во всем поддерживала ухожера. С Журовичем она почти не разговаривала, а если и говорила, то, как с человеком второго сорта. Валентин перестал быть для Наташи полноценным человеком, и она не стеснялась называть его придурком, дебилом, идиотом. И относилась девушка к Журовичу соответственно.

Однажды Витя вышел из комнаты Наташи к доктору, когда тот готовил себе еду на кухне.

— Доктор, вот ты скажи мне, ты мужик или не мужик? — спросил бандит Витя вполне миролюбиво, сев на табуретку в кухне.

— В каком смысле? — спросил Журович.

— Ну, ты мужик или баба?

— Исходя из того, что у меня присутствуют мужские половые органы, я скорей всего мужчина, — ответил Журович.

— Чего, чего? Какие органы?

— Мужские половые органы — пенис, мошонка, — ответил Журович. — Они у меня есть и значит я мужчина.