Локи Выдумавший обман (СИ) - Субботина Айя. Страница 29

Блин, вот я снова это сделала — назвала Локи «моим».

Плохая привычка, одна из тех, которые я безжалостно выпиливаю еще в зародыше. Так в свое время избавилась от привычки трижды возвращаться, чтобы проверить, закрыла ли воду и не оставила ли включенным утюг.

— Я вся внимаю, — пафосно заявляет мелкая, и мне снова хочется засмеяться. Нарочно она, что ли, делает такое возвышенное лицо?

Судя по чертикам во взгляде в ответ на мой проглоченный смех — нарочно.

Слава богу, у меня не такая богатая на события жизнь и нет ничего такого, что стоило бы прятать в чулан под пудовый замок. Родилась, выучилась, пошла в институт, стала женой демона, думая, что он просто красавчик-миллионер. Когда я увлекаюсь и в цветах и красках рассказываю, как волокла оторопелого Локи в ЗАГС, У заливается громким смехом и входит в такой раж, что выбивает пятками оперу «Кармен» по деревянной поверхности комода.

К тому времени, как Локи возвращается с полным подносом угощений, У перебирается поближе ко мне — на кресло. Правда и тут сидит странно: на спинке, переложив ногу на ногу, словно позирует для несуществующей камеры.

Мне кажется немного странным, что Локи не зовет слуг, а ухаживает за нами сам, и что в этом должен быть какой-то более глубокий смысл, чем попытка угодить «любимой любовнице», но, увы, мои мысли теряются примерно в районе его пупка, когда демон наклоняется, чтобы поставить поднос на кофейный столик.

Нужно бы отвернуться, но я не могу, потому что в голову без предупреждения стреляют всякие пошлые мыслишки, в особенности на тему того, что у него нет волос на теле, только совсем-совсем немного, очень ниже пояса, и если бы расстегнуть пуговицу на джинсах и приспустить их вниз…

Локи поднимает голову — этакое мимолетное движение, как будто он просто хочет откинуть челку с глаз. И все бы ничего, если бы только под этой челкой не было взгляда, в котором ясно читается: я конкретно прокололась. Прямо как «зеленый» сапер на детской мине, и мои мысли о пуговице породили в голове демона целую орду пошлости.

— Мы идем в казино, Локи! — неожиданно заявляет У, которая уже раздумала угощаться и явно настроена на подвиги.

— В мое казино? — уточняет он. — Хочешь меня разорить, У?

— Хочу научить твою молодую жену парочке трюков. — Она накручивает на палец кончик хвостика и продолжает: — Надо же уравнять ваши шансы. Пойдем, — берет меня за руку и, как будто она здесь хозяйка всему, тащит в спальню, — нужно тебя нарядить. Ты же в курсе, Локи, что девочки любят наряжаться? И хватит так на нас смотреть — иди в казино, пусть все сделают, как я люблю, а то и правда ведь оставлю в одних трусах. Или без трусов?

Мне кажется, я слышу его разочарованный стон в спину.

Фугу или нет, но она мне нравится.

Глава двадцать пятая: Локи

Я люблю «Палаццо», потому что здесь я — рыба в своей стихии, ледокол в замерзших водах, непотопляемый галеон и вообще просто охуенный умница.

Нет, не спешите называть меня нарциссом. Давайте сначала расскажу вам о моем казино?

О чем вы думаете, когда слышите словосочетание «первый класс»? Бархат, дорогое дерево, красивые официантки, дорогие вина? А теперь пофантазируем на тему «Только для ВИП»? Казалось бы, ну, какая там разница? То же самое, но другими буквами.

Так вот, «Палаццо» — это только для ВИП. Просто потому, что если уж в моем заведении сама Удача спускает свои деньги, то рядом не должно быть ни бедных, ни средних, ни богатых. В мое казино ходят только те, кто богат настолько, что давно не получает кайфа от толщины пачки с купюрами, и кто может себе позволить выкупить на аукционе бессюжетную мазню молодого рехнувшегося инкуба в период первой течки. Им все равно, что это не стоит ровным счетом ничего и не будет стоит даже через тысячу лет. Они ловят кайф от того, что могут спустить сумасшедшие деньги на ничто и повесить это «ничто» вместо доски для дартса.

Пока мои девочки — звучит как-то стремно, да? — наряжаются, я не без удовольствия влезаю в темно-серый костюм, выбираю рубашку в тон, модный галстук, запонки с обсидиановыми «рогами» и минут десять перебираю свою коллекцию часов, пока не нахожу идеальные для сегодняшнего вечера: черный керамический корпус и ремешок, платина, пара лаконичных рубинов.

И иду в зал, потому что к появлению У все должно быть на высшем уровне. Даже если мой бизнес давно налажен и тикает так же четко и без сбоев, как часы у меня на руке.

«Палаццо» — это ода роскоши. Мрамор, золото, хрусталь, самые лучшие вина и самые вышколенные сотрудники. Одно сукно на карточных столах стоит больше, чем две-три невинные чистые души.

Улыбка старому инкубу с толпой девочек, кивок демонесе с ее «песиком» — парнем лет двадцати, которого она водит на поводке в одних кожаных трусах. Я по природе не брезглив, но от такого зрелища меня всегда подворачивает. Видимо, бедолага крепко ей задолжал, раз позволил так собой помыкать. Отсюда мораль: никогда не садитесь за карточный стол, если не уверены, что играете хорошо. И если у вас нет стальных яиц, потому что моя личная статистика такова: большая часть проигравших просто не выдерживают блефа, даже если держат в руках уверенные «стрит» или «каре»[1].

Пока для У готовят стол и охлаждают ее любимое шампанское, я подзываю начальника охраны. Тот отчитывается, как солдат: в зале все тихо, игра идет своим чередом.

— Только за тринадцатым столом… — Он ведет взглядом в сторону того самого проклятого столика.

Ох, только этого мне не хватало.

Видите вон того типа, седого, в серой хламиде в пол, подпоясанного веревкой? Нет, это не блаженный, это самопровозглашенный создатель в смертном мире. Смешно, да? Когда-то был простым электриком, чинил проводку и что-то там у мужика не срослось. В общем, очнулся в больнице в здравом теле и не очень здравом рассудке, решив, что ожоги на ладонях — это стигматы, и он теперь помазан говорить от Его имени.

Само собой, ничем таким отец его не мазал, но зато произошел какой-то сбой, и теперь этот парень может время от времени произвольно вваливаться в Тень, особенно когда впадает в транс от множественного повторения им же придуманных молитв. И каждый раз, как выпадет — начинает бухтеть о том, что мы, демоны и прочие недостойные твари, сосем жизнь из смертных и потому жируем.

Обычно таких называют блаженными, но, увы, этот слишком агрессивен и в реальном мире армия его фанатом множится в геометрической прогрессии.

А теперь главный вопрос: что он делает в «Палаццо»?

Ответ: выводит меня из себя. Почему его не могут выставить? Потому что эта зараза знает: я не могу его тронуть. Ни я, ни любой другой демон или черт, или упырь. Он словно в коконе, и, поверьте, без вмешательства моего отца не обошлось. Знаете, Создатель тоже человек, и ему иногда интересно подпустить жабу к комарам, напоминая, что и мы не всесильны. Ну а так как в Тени бурную деятельность развел именно я, то и огребаю, соответственно, тоже больше всех.

Но где-то на половине пути к Лжетворцу я останавливаюсь, потому что слишком выразительно слышу знакомое волнение и смущение. Похоже, моя птичка почистила перышки?

Они с У спускаются по широкой мраморной лестнице под бархатной пурпурной дорожкой с золотыми вензелями в виде буквы «П». И если с удачей все понятно, то одного взгляда на Александру достаточно, чтобы я вот так, как зеленый, как сопливый, как окончательно свихнувшийся просто взял — да и сел на край игорного стола, сдвинув гору фишек около выигрывающего партию инкуба.

Честно — я и не знал, что близняшки выбрали ей такое платье. Клянусь, не видел его среди тех пакетов, которые взяли в первую очередь. Был уверен, что там только белье, развратные пижамы и все в таком духе. А не вот этот серебристый водопад на тонких бретелях с разрезом, за один взгляд на который я готов прямо сейчас закрыть «Палаццо», лишь бы никто не пялился на мою Александру.

У нее такие ноги, блядь!

Ноги, которые кричат: «Ползи сюда, демон, и знай, где твое место!»