Локи Выдумавший обман (СИ) - Субботина Айя. Страница 39

Поворачиваю голову — и офигеваю.

Александра вряд ли слышала мое судьбоносное для нашей интимной жизни признание, потому что буквально сжирает глазами каждое мое движение кулаком вверх и вниз.

Кстати, большая половина моих женщин любили смотреть, как я дрочу. При этом так заводились, что обычно заканчивали дело сами, да так горячо, что это точно того стоило. Вот такая статистика.

И моему Бермудскому треугольнику, кажется, очень нравится мое маленькое шоу. До такой степени, что она непроизвольно делает шаг вперед.

Хмм…

Медленно провожу вниз, до самого основания — Александра глухо выстанывает какую-то белиберду, но слово «еще» я слышу хорошо и четко.

Приподнимаю зад, двумя энергичными толчками «трахая» свой кулак — Александра вздрагивает и жестко втягивает губы в рот.

А вот теперь мне ни фига не смешно. Потому что, блин, я не хочу быть телом, куском сочного мяса, на которое моя вегетарианка пускает слюни. Не хочу лежать тут, прикидываясь отбивной, которую она, конечно же, съест.

Следующие поступки прошу считать официальным свидетельством моего помешательства.

Встаю.

Сдергиваю покрывало.

Заворачиваюсь в него до самого пупка.

Тычу пальцем в сторону двери и очень, ОЧЕНЬ громко ору:

— Пошла на хер отсюда, блаженная!

Александра моргает и смотрит на меня так, словно я превратился в говорящую морковь.

— Я тебе не член без мозгов! — Блин, обидно, кстати, когда в тебе видят только хорошую бицуху и жопу «орехом». — Решай свои маленькие проблемы сама.

— Что? — не понимает она.

— Порнуху посмотри, успокойся и нечего меня глазами облизывать.

После такого посыла любая среднестатистическая женщина сваливает указанным маршрутом. Но это же моя Александра, и когда она медленно идет в противоположную от посыла сторону, я нервно сглатываю.

— Что ты разорался? — спрашивает совершенно спокойно и без кокетства.

— Ты мне мозги вынесла, — пытаюсь хранить грозный вид, но все без толку, потому что Александра поднимается на носочки, обнимает меня за шею, и я на одних рефлексах подхватываю ее под бедра. — Ты вообще слышала, что я сказал?

— Ага, — загадочно улыбается она, ни на секунду не отпуская мой взгляд. — Утром устрою тебе скандал, возможно даже с битьем посуды, возможно даже об твою голову.

— На здоровье, — «оттаиваю» я.

— А теперь насчет «моей маленькой проблемы»… — Осторожно целует меня в щеку, а когда наши взгляды снова скрещиваются, она опять вся розовая от смущения. — Пошли в спальню, демон, я тебя любить буду.

— Вообще-то это была моя реплика, Овечка. — Не верю, что это делаю, но в точности повторяю ее жест: просто очень аккуратно чмокаю свой Бермудский треугольник в горячую щеку.

— Разрешаю сказать ее завтра. — Александра ерзает по моему животу, пока я иду в спальню и опрокидываю ее на спину.

Почему у меня такое чувство, что это я буду лишаться невинности?

— Локи? — Александра снова пытается прикрыться, хоть я уже и так все видел. — Я… что-то для тебя значу?

Вопрос, который вколачивает меня в ступор, словно сваю в рыхлую землю.

Что она для меня значит? Умру ли я, если завтра она уйдет? Вряд ли. Мой мозг перестанет работать? Тоже нет. Моя кровь станет синей, как у той бабы из фильма о людях с крутыми хромосомами? Вот уж точно нет.

Но если на мгновение представить, что это все-таки случилось — и Александра просто исчезла из моей постели и моей жизни, то у меня начинают чесаться запястья. Понятия не имею, почему, но такое чувство, будто мне вскрыли вены, и я до тошноты медленно истекаю кровью вместо того, чтобы сразу отрубиться. Но, что еще хуже, я не могу вот так взять и сделать вид, что она просто еще одна остановка на моем бессмертном пути. Даже ели в глубине души мне бы очень этого хотелось. Тогда бы все было намного проще: просто секс, просто еще одно разбитое сердце, наполненное фальшивой любовью. И никаких шальных мыслей о том, что я могу попытаться отобрать у отца ее душу после того, как получу свое лекарство от смертной жизни. Не думал бы о том, что спасти Александру для мужчины, который полюбит ее по-настоящему, с которым она заведет детей и поселится в доме с чертовыми милыми занавесками — справедливая цена за то, что один непутевый демон воспользовался ею в исключительно корыстных целях.

И, наконец, самое фиговое.

Я не могу ей врать. Не потому, что она оказалась эмпаткой, способной распознать мое вранье. Как раз сейчас я слишком громко слышу хаос в ее хорошенькой голове, водоворот самых разных и далеко неумных мыслей. Не хочу врать ей, потому что это будет неправильно.

Какое-то насквозь сентиментальное дерьмо, скажу я вам. Но вместо того, чтобы заткнуть ей рот поцелуем и приступить к делу, смотрю в глаза своему навязанному счастью и говорю, ни капли не кривя душой:

— Я не знаю, что ты для меня значишь, Александра.

Она поджимает губы, вздыхает, глубоко и ровно, и так же медленно выдыхает. Не устраивает истерику, не говорит, что я бездушная скотина. Наоборот, как будто только что услышала что-то важное, что-то такое, что хотела услышать. Потому что заводит руки за голову, больше не стесняясь лежать на моей кровати абсолютно голая.

— Я знаю, что мне нравится вкус твоего имени, — вдруг продолжаю я. — И еще вид тебя в очках. И то, как работает твой рациональный ум, и даже сбои в нем мне тоже нравятся. И нравится, что у меня жуткий стояк просто от твоего запаха.

Последняя фраза все же была лишней, потому что Александра издает милый писк и начинает лежа пятиться к спинке кровати с непрозрачной целью зарыться под одеяло и устроить мне всенощную осаду. К счастью, успеваю разгадать ее план и хватаю за лодыжку, чтобы в один рывок вернуть обратно к краю постели.

— Поднимешь руки, чтобы прикрыться, и я их привяжу, — предупреждаю я, а сам буквально киплю от одного лишь образа распятой и беспомощной малышки. Может, не стоило предупреждать?

Вместо того, чтобы прятать свою охеренную грудь, Александра закрывает лицо ладонями и мотает головой. Даже думать не хочу, что это значит, потому что возбуждение уже растеклось по венам самым невыносимо жгучим коктейлем из всех, что я пробовал за свою не такую уж и короткую жизнь.

Опускаюсь на колени между ее ног и закидываю лодыжки поверх своих бедер. Она пытается сжать колени, но стоит лишь немного надавить — и снова распускается передо мной, словно цветок. Боги, ее запах будоражит самые распутные из моих фантазий. Именно с ней, совершенно невинной, я хочу делать самые разнузданные вещи, полный порно-комплект всего, что только придет в мою больную голову. Видеть, как она каждый раз вспыхивает от стыда, а потом наслаждается и просит еще. Ни на секунду не сомневаюсь, что так и будет.

Она неожиданно протягивает руки, хватаясь за мои плечи, как за опору, и резко распрямляется, чтобы через секунду зарыться носом в мою ключицу, нежно и настороженно куснуть кожу, украдкой поднимая затуманенный взгляд. А я жадно, полным ртом глотаю ее запах и пьянею, как от крепкой затяжной оргии. Словно у нас уже случилось все то, что я пока допускаю лишь в своих извращенных фантазиях.

— Ты вкусный, — бесхитростно признается Александра, покрывая поцелуями только оставленные ею же царапины от ногтей на моих плечах.

— Это ты меня еще не всего распробовала. — Поверьте, я хочу сказать куда более пошлую вещь, но каким-то чудом сдерживаюсь.

В ответ на мои слова она нервно сглатывает, отрывает взгляд от моей груди и задирает голову, на хрен убивая мое терпение своими огромными жадными глазищами. От такого взгляда мурашки по позвоночнику, и хочется взять ее покрепче, чтобы протолкнуть хоть кусочек себе под кожу. Сделать себе дозу противоядия. Прививку Александрой от нее самой.

О чем я только думаю и зачем?

Подцепляю пальцем кольцо в центре ее ошейника и заставляю Овечку прижаться ко мне еще сильнее. Она дрожит, потому что мой возбужденный член прижимается к ее животу, и потому что вторая моя рука крепко держит ее затылок. Она полностью зафиксирована мной и, если попытается вырваться — я вгрызусь в нее зубами и вцеплюсь когтями.