Сталкер (ЛП) - Уайлд Кларисса. Страница 34

Ну, неважно. Они знают, что я сейчас делаю. Понимаю, что Антонио мог услышать крики, поэтому Организация должна знать, что меня лучше не беспокоить прямо сейчас. Это означает, что у меня есть время на игры с моей Принцессой.

Но сначала... Мне нужно подобрать нечто особенное. Что-то, что сделает эту игру еще лучше....

Ванесса 

Через 30 минут

Боль невыносима, и тот факт, что я не знаю, как долго она продлится, все только усугубляет. Я кричу, потому что этого требует мое тело, а не потому, что я верю, что этим положу конец моим страданиям раньше. Боль выстреливает в венах, когда я размышляю о причине своего нахождения здесь. Виной мои собственные решения. Это мое наказание за то, что я попыталась убедить его дать мне то, что я хочу.

Такой я была всегда, такой меня сделала моя мать — той, кто манипулирует другими, заставляет делать других то, что нужно мне. Но Феникс не ведется на это... и никогда не велся. Он всегда видел сквозь ложь, что делало ее еще более горькой.

Парень слишком хорошо меня знает.

Эта боль — моя собственная ошибка.

Я думала, что смогу победить его в его же игре.

Мой образ жизни дался мне определенной ценой, и сейчас я ее выплачиваю.

Если бы только я сделала другой выбор.

17 лет

Мы с Филиппом идем рука об руку, пока он показывает мне свой дом. Он огромен, и я не могу поверить, что буду здесь жить. Его родители говорят, что он получит его, как только возглавит бизнес, которым владеет его отец. Им не нравится поддерживать особняк, поэтому для них это идеальное решение. Для меня же он подобен мечте.

— Это фойе, — говорит Филипп, когда я вхожу туда.

— Ух ты... оно потрясающее, — восторгаюсь я.

Все, к чему я прикасаюсь, кажется бархатистым и выглядит дорогим. Краем зрения замечаю в кресле Артура, читающего книгу и внимательно наблюдающего за нами. Ну, в основном, за мной. Его постоянный взгляд заставляет меня краснеть, поэтому я отворачиваюсь и смотрю на Филиппа.

— Почему твой брат так смотрит на меня? — спрашиваю шепотом.

Он наклоняется.

— Ну, он вроде как завидует, что ты моя.

Улыбка на лице Филиппа заставляет меня покраснеть пуще прежнего.

— Зачем? Я имею в виду, он похож на парня, который мог бы заполучить любую девушку, которую захочет.

— Хм... если ты так говоришь, — протягивает Филипп. — Мой брат просто любит то, чего не может иметь.

— Например, меня? — спрашиваю.

— Всё, что у меня есть. Тебя. Компанию. Мою жизнь. — Филипп улыбается брату, что заставляет того опустить глаза и вновь погрузиться в чтение. — Артур всегда охотился за всем, что мои родители давали мне.

— Ладно... неудивительно.

— Но он этого не получит.

Я сглатываю.

— Что ты имеешь в виду?

Филипп прищуривается.

— Дело моего отца — мое. Я займу пост генерального директора после окончания школы, научусь снимать фильмы и заставлю свою семью гордиться мной. Я — все, что они хотят от сына. Артур... ну, скажем, он всегда на втором месте.

— Конечно, он будет завидовать, — понимаю я. — У тебя есть все, что он хочет. Чего все хотят.

— Именно поэтому я намерен удерживать его как можно дальше, — от темноты в его голосе у меня появляются мурашки. Что-то подсказывает мне, что братья действительно не ладят. Похоже, что впереди ждет много соперничества. И все же не могу не задаться вопросом, а все ли, что касается Артура, говорит мне Филипп. В истории всегда больше, чем одна сторона.

Филипп кладет руку мне на поясницу и направляет в фойе, прежде чем мне удается задать больше вопросов. Он сопровождает меня на кухню, где его мать разливает напитки для гостей на улице. На эту вечеринку пригашены многие, среди них также и моя семья. Мои родители думали, что это отличный способ связать меня с Филиппом.

— О, Ванесса, — обращается его мать, поворачивая голову. — Я тебя не видела.

— Извините, мэм, — отвечаю я. — Филипп просто показывал мне ваш прекрасный дом.

— Спасибо, дорогая. Ты прекрасно выглядишь в этом платье, — говорит она.

Женщина роется в кармане и достает какой-то маленький флакончик, открывает крышечку и выливает содержимое в один из бокалов.

— Что это? — шепчу я Филиппу.

— Скоро узнаешь, — отвечает он мне.

Улыбка появляется на лице его матери, когда она берет поднос и подходит к нам.

— Дорогая, не будешь ли ты так любезна отнести это гостям снаружи?

— Конечно, — говорю я.

— Извини, что прошу. Просто мы здесь очень заняты.

— Нет, все нормально, — отвечаю ей, когда беру поднос.

— О, и можешь удостовериться, что этот бокал достанется вон той женщине в одежде с меховым воротником. — Она указывает на конкретный бокал, в который ею было добавлено дополнительное содержимое.

Нахмурившись и смутившись подобной идеей, я киваю.

— Пойдем, — говорит Филипп, снова направляя меня на улицу. — Мы не хотим заставлять гостей ждать.

Прежде чем что-либо понять, я выхожу на крыльцо, иду к столу, где сидит женщина в подходящей одежде. Подходя ближе, я начинаю узнавать ее. Она напоминает мне одну женщину, с которой мой отец спорил на национальном телевидении о стремлении к равноправию. И лишь когда я останавливаюсь рядом с ней, понимаю, что это действительно она.

Женщина поднимает на меня взгляд. Мои губы приоткрываются, но воздух, кажется, застревает в горле. Я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на Филиппа, остановившегося у двери и спрятавшего руки в карманы. Он внимательно наблюдает за мной. По его взгляду понятно, что он бросает мне вызов... Велит принять решение.

Это оно. То, к чему все сводится. Витающее вокруг зло загнало меня в положение, в котором я вынуждена выбирать между правильным и неправильным.

Моя мать однажды предупредила меня об этом. Сказала, что наступит момент, когда мне придется сделать выбор. Какой бы он ни был, сделать его легко, а вот последствия невыносимы. Семья и удача или одиночество и нищета. Если я этого не сделаю, то потеряю свою семью, нынешнюю жизнь, и они, вероятно, убьют Майлза. Если сделаю, значит, получу все, но потеряю невиновность. Свою добродетель.

Что грядет, того не избежать.

Кто-то умрет. Майлз или эта женщина. Я или моя семья. Что мне выбрать?

Одна жизнь за другую.

Когда поворачиваюсь к женщине, она произносит:

— Наконец-то наши напитки прибыли.

Дрожащими от страха пальцами парю рядом с двумя бокалами, поскольку мне приходится делать окончательный выбор. Я говорю себе, что могу это сделать. Но это не так. Я могу это сделать. Но не в силах.

И тогда выбор делают за меня.

Женщина сама берет бокал. Я задерживаю дыхание, скользя взглядом от бокала на подносе к тому, что у нее в руке. Она подносит его к губам, и на мгновение мое сердце перестает биться. Сделай выбор. Делай выбор, Ванесса. Сделай его!

Затем она делает глоток.

Секунды кажутся минутами, когда я в ужасе разворачиваюсь на каблуках и ухожу с места преступления, свидетелями которого вскоре станут все вокруг. Я уже слышу, как она задыхается. Не проходит много времени прежде, чем бокал выпадает из ее руки, и в толпа начинают кричать.

Я сделала свой выбор.

Поставила себя, свою любовь и потребности выше чужих.

Теперь я такая же порочная, как и моя мать.

Я не в силах оглянуться назад и посмотреть, но моя мать внезапно хватает меня за руку и поворачивает, заставляя засвидетельствовать свое уничтожение.

— Молодец, дорогая, — шепчет она. Мама так счастлива, хотя каждая косточка в моем теле дрожит от ужаса от только что содеянного.

— Не говори так, — бормочу я, чувствуя себя уже виноватой.

— Почему нет? Видишь это? Это власть, — на ее лице появляется торжествующая улыбка.