Сталкер (ЛП) - Уайлд Кларисса. Страница 58

— Я могу объяснить, — говорю, когда она хватает меня за руку.

— Нет, ты сейчас же идешь внутрь, — рявкает она, подтягивая меня к входной двери.

Когда мы оказываемся в доме, я вижу кого-то в гостиной, и это заставляет волосы на затылке встать дыбом. Я в шоке смотрю, как парень поворачивается ко мне лицом.

— Привет, Ванесса.

Филипп.

— Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я.

— Вопрос в том, почему тебя с ним нет? — вмешивается мама.

Я обмениваюсь взглядами с ними обоими, но ничего не приходит на ум. Он здесь, но почему? После произошедшего он даже не смеет приближаться ко мне. Я почти срываюсь взять со стола стакан и швырнуть ему в лицо.

— Не смей, — вступает мама, вставая передо мной. — Я знаю, о чем ты думаешь, но ты ничего не сделаешь. — Она смотрит мне в глаза, хватает за подбородок, чтобы я тоже на нее посмотрела. — Мне все известно. Я знаю, что случилось, и тебе не сойдет это с рук.

Я сглатываю, сдерживая слезы и видя, как мама выбирает чужую сторону. Снова.

— Если ты все знаешь, то тебе известно и то, что он меня не защитил.

— Тебе лучше держать рот на замке, Ванесса. — Ее пальцы сжимаются на моих губах. — Иначе я позабочусь об этом.

— Тебе плевать на меня, не так ли? Я только что сказала тебе, что он стоял и смотрел, как его друг пытается напасть на меня, а ты даже глазом не моргнешь? — отвечаю я, мой голос повышается на тон.

Мама толкает меня к стене.

— Ты не заговоришь об этом снова. Ты услышала меня? — шипит она так, что слюна вылетает на стену, словно у змеи — яд. — Ты забудешь то, что видела. Что он сделал с тобой. Ты будешь помнить только, как тот мальчик... Майлз... в ярости ударил друга Филиппа.

— Нет! — кричу я, отталкивая ее от себя. — Это неправда!

— Ты солжешь, когда тебя спросят об этом! — Мама повышает голос. — Иначе я позабочусь о том, чтобы этого мальчика настигла судьба, которую он так желает другим.

На мгновение становится тихо, и я слышу только раздраженные вдохи и стук собственного сердца в горле. Филипп просто смотрит на нас с легкой улыбкой на лице, словно для него это забава. Как будто он выиграл. Я щурюсь и кривлюсь при виде его. Недостойные всегда получат свое.

— Ты знаешь, что об этом услышит вся школа, — скрещивая руки, говорю я через некоторое время.

— Да, и когда до этого дойдет, ты солжешь, — мама поворачивает голову к Филиппу. — Ты не станешь вовлекать в это Филиппа никоим образом.

— Тогда чего ты от меня хочешь? Даже если я солгу, они узнают. Майлз скажет правду.

Она смотрит на меня через плечо.

— А кому, думаешь, они поверят? Тебе или какой-то мелкой крысе?

Я морщусь.

— Не называй его так.

— О, а как бы ты хотела, чтобы я его звала? Зараза? Идиот? Твой любовник?

— Перестань, — говорю я.

— Любовник?

— Я сказала, прекрати!

Она внезапно подходит ко мне и хватает меня за горло.

— Не забывай, Ванесса. Я могла бы быть твоей матерью, но я прежде всего предприниматель, и когда что-то угрожает моему бизнесу, я забочусь об этом. Ты выйдешь замуж за Филиппа, чтобы наши семьи могли объединиться, и ничто этому не помешает.

— Я помешаю.

— Не смей даже пытаться… иначе я позабочусь, чтобы Майлз больше никогда не увидел восход солнца.

— Ты не посмеешь… — бормочу я.

— Убить его? — Она улыбается, и Филипп тоже, когда их взгляды встречаются. — Почему нет? Не то чтобы это впервые... но, похоже, от него никакой пользы.

— Он полезен мне! — кричу я.

— Перестань, — бросает мама. — Он никогда никому не был нужен. Просто жалкий ребенок, жаждущий внимания. Он не достоин твоей любви. Другое дело Филипп, — она указывает на парня. — Ты солжешь директору, чтобы Майлза исключили. Если не сделаешь этого, я убью его.

У меня начинают дрожать губы, когда она отпускает мое горло. Не могу поверить в то, что слышу. Моя мать... она монстр.

— Я люблю его, мама.

Она смотрит на пол и разражается смехом. Сначала тихим, затем истеричным. Как будто сошла с ума.

— Ты не любишь его. Не путай любовь-однодневку с настоящим чувством.

— Я знаю, что такое любовь, мама. И могу точно сказать, что ты не имеешь о ней ни малейшего понятия.

Она прищуривается, глядя на меня.

— Твое поведение шлюхи любовью не назовешь, моя дорогая.

— Я не шлюха! Майлз заботится обо мне! Больше, чем кто-либо из вас, — кричу я, указывая на них обоих.

Мать фыркает.

— Глупая девчонка. Разве ты не видишь? В жизни есть куда более важные вещи, и это явно не одна из них. Попытайся понять.

— Нет. Это никогда не понять. Я отказываюсь, — отвечаю я, сжимая губы.

— Значит, будет так, — заканчивает она.

Филипп встает со своего места, застегивая жилетку, словно ему надоело слушать.

— Не думаю, что я здесь еще нужен, — говорит он.

— Ты никогда и не был нужен, — отвечаю я.

— Ванесса, дорогая, закрой рот, — протягивает мама. — Ты уже достаточно сказала.

— Я не позволю тебе причинить ему боль, — возвращаю я.

Она вскидывает голову и улыбается мне самым жутким образом, словно одержимая. И я знаю, чем: властью.

— Значит, если хочешь, чтобы он остался жив, думаю, тебе придется сделать именно то, что я сказала.

Феникс 

Настоящее время

Вся история ее жизни пробуждает у меня желание вырвать собственное сердце и преподнести ей на блюдечке.

— Я любила тебя, Майлз, — говорит Ванесса, прикоснувшись ладонью к моей щеке. — Всегда любила, — она сглатывает. — И все еще люблю.

Она разрушила меня. Уничтожила. И теперь, после всех этих лет, я наконец узнал правду о ее выборе, наших жизнях. О причине, по которой я никогда не мог с ней быть, хотя мы оба этого хотели.

Расставание никогда не было моим выбором… но и ей он не принадлежал.

Все эти годы я думал, что Ванесса жаждет власти, той извращенной власти, которая приходит с ложью и обманом. Теперь я понимаю: она решила сделать то, что сделал бы человек для любимого.

Она хотела защитить меня, и для этого ей пришлось сжечь все, что осталось от ее чувств ко мне. Просто чтобы сохранить мою жизнь… чтобы дать мне шанс... даже если это означало жизнь без нее.

Она прекрасно знала, что это сделает со мной. Как превратит меня в человека, стремящегося достичь величия, решившего показать ей, что я могу быть чем угодно и всем, чего она когда-либо хотела.

Но я уже был всем, чего она хотела... всем, что она не могла иметь из-за своей семьи. Ее родня стала причиной всех наших проблем, всей этой лжи, всех разбитых сердец.

У меня сжимаются кулаки.

— Это сделала твоя семья?

— Они хотели для меня лучшего, хотя это расходилось с тем, чего хотела я.

— Нет, они хотели лучшего для себя, — рычу я.

— С этим не поспоришь, но ничего не изменить. Мы не можем переделать прошлое. Им нужен был союз для кампании моего отца, и они получили его через мой брак с Филиппом. — Она смотрит на меня злым взглядом, словно может сжечь здание только ради меня. — Поверь мне, когда я говорю, что ненавижу их так же сильно, как и ты. Я позаботилась о том, чтобы его семья заплатила сполна. — Она скрипит зубами. — Я убила его мать.

Этот факт меня не удивляет. Больше даже интересует, что она сделала со своей матерью.

— А свою?

Ванесса облизывает губы.

— Не смогла…

— Собственную мать убить невозможно.

— Нет… — вздыхает она. — Я слабая.

— Неспособность убить кого-то не делает тебя слабой, — говорю я, хватая ее за плечи. — Но ты солгала мне в глаза. Это и была слабость. Ты могла бы сказать мне, что она делает.

— Нет. Если бы я это сделала, ты бы не оставил меня в покое. Никогда бы не принял это, — отвечает Ванесса.

Что своего рода правда. Я бы никогда не бросил ее, если бы знал, что ее мать была организатором.