Перепутанное свидание (СИ) - Лав Агата. Страница 37

— Который хочет трахнуть тебя? — уточняю он. — Который почти трахнул тебя?

Она со проглянувшей злостью сминает полотенце в руках и швыряет его в раковину.

— Перебесишься, — шипит она по-кошачьи, обернувшись и коротко взглянув на меня .

И выходит из кухни. Отлично, приходится подниматься и идти за ней. Черта с два теперь выйдет выбросить ее из головы, уже перемудрил, уже опоздал.

— Яна.

— Я спать, я работаю в ночь.

Ненавижу бабские загоны и никогда не участвовал в этом дерьме, довольствуясь титулом подлеца и подонка, но тут что-то заставляет тянуться к ней. Ловить за руку с осторожностью. Но она все равно резко дергается и уже дышит с обещанием бури.

— Не вырывайся, успокойся.

Я расцепляю пальцы, чувствуя, что все равно не уговорю. Не сейчас.

— Тебя без этого ждет дерьмовый денек, — добавляю спокойно и пытаюсь поймать ее взгляд.

Меня ведь тоже ждет дерьмовый день. Тут без сомнений. К чему и тут сцепляться?

— Еще какой, — она неожиданно выдыхает с лютой злостью, сбивая с толку окончательно.

Да что я сделал, мать твою?! Яна же уже завелась, щелчок и ее понесло. Девушка впивается руками в мою талию, грубо сминая футболку, и ныряет руками под легкую ткань. Резкие размашистые движения очерчивают мой торс, лаская разжигающими прикосновениями, образами которых я совсем недавно дразнил себя. Теперь это происходит, но я не рад.

Она же сцепляет руки крепче, вонзившись в кожу, и наталкивает меня на себя. Прижимается... блять, как тесно… Я чувствую касание упругой налитой груди, а ее душные пальцы ложатся плотными браслетами на запястья и тянут вперед. Навстречу.

— На, бери, — с вызовом бросает она и кладет мои руки на свою задницу, заставив сдавить плоть.

И начинает целовать, влажно, неистово, касаясь языком и обжигая сбившимся дыханием. Черт! Нужно поймать ее, нужно… Нужно! Я смыкаю пальцы вокруг раскрасневшегося лица Яны и останавливаю жадное движение, когда до ее губ оставалось всего ничего. Хотя безумно хочу вновь ощутить их сладкий вкус, от которого у меня вся кровь устремляется вниз.

— Бери же! — кричит она.

Вот и истерика.

— Успокойся, — повторяю я, словно надеюсь заразить собственным спокойствием.

— Да чего ты хочешь?!

— Теперь не знаю.

Это правда. Хотя я точно хочу перестать лапать ее, когда в ее бездонных глазах стоят слезы, поэтому я без рывка, но уверенным нажатием освобождаю свои руки. Я переношу их на девичьи плечи и чуть отодвигаю Яну от себя, чтобы не отвлекаться на ее жар, хотя, разозлившись, она становится еще желанней. Сама же делает хуже.

— Тише, — я советую то ли ей, то ли себе и размеренно выдыхаю.

Теперь в новом имени слышится насмешка. Этого она хотела? Самоконтроля?

— Ты опоздаешь, — вдруг произносит Яна.

Глава 38

Яна успокаивается, ее голос забывает резкие нотки, а готовые вот-вот сорваться слезы утихают. Она опускает голову и просто ждет, как я уже свалю. Она кажется такой маленькой и запутавшейся. И я не последний дурак, чтобы не понять отчего ее злая выходка, к чему она успела привыкнуть и какой монеты ждет от любого мужика.

Я шагаю в сторону и подбираю свою рубашку со спинки дивана. Кроссы находятся под дверью, я беру их и отряхиваю пыльные носки. Замечаю, что девушка молча нависла рядом, облокотившись на тумбу для обуви.

— Ты надолго здесь? — спрашивает Яна.

— Точно не знаю. Но дело не на пару дней.

Как у нее выходит? Она то и дело тасует настрой и умеет быть совершенно разной, то обжигает, то таится, и мне никак не понять, какая она на самом деле. Что защитная маска, а что суть.

— Сколько тебе лет?

Яна хмурится, словно и правда шагнула в тот возрастной отрезок, что прячется за семью печатями.

— Хочу уточнить насчет старшего.

— Двадцать четыре, — произносит она, скривившись на мою шутку.

— Тогда мечтай дальше.

Яна удивленно вскидывает брови. Да, выгляжу я старше.

— На целый год, старушка.

Я ухожу, пока она смотрит со спокойной теплотой. По дороге вниз думаю, как бы не найти свою тачку в полуразобранном виде. Те парни могли вернуться и отыграться на металле, но у местных не хватило духу. Хотя машина и так пробивает на слезу жалости, и так калека.

А потом всё начинается. И это далеко не на пару дней. Оказывается, жизнь может зациклиться, скрутившись в монотонную петлю. Ночной клуб брата запирает в своих стенах и отпускает, когда уже ни на что не остается сил. День за днем.

Постоянные мелкие поручения от всех разом: отнести, позвать, передать, уточнить, вывести под руки... Самому же заткнуться и забыть о вопросах. Потом меня поставили на вход, черная майка с названием клуба на спине и черные джинсы униформы подарили должность вышибалы. Какое-никакое веселье и появился шанс выплескивать раздражение без зазрения совести. Я стал злым и, если кто-то выпрашивает ссадин, долго уговаривать не приходится.

Впрочем, их перекошенные лица и коктейль из тошнотворных запахов, которым раз за разом дышат прямо в лицо, быстро превращаются в рутину, я перестаю брезгливо кривиться и реагировать на каждый толчок. Перепившие и агрессивные, они сливаются в бесконечный поток. Чертов конвейер.

Иногда мне тоже достается, в одну из ночей я заработал шрам от ножевого. Лезвие обожгло под лопаткой, когда я пытался отпихнуть от себя самого активного, который вздумал переставить все стулья в зале одним рывком. Помощь подоспела вовремя, и нож выбили из пьяной руки, а меня отвели в сторону. Удар вскользь лишь рассек кожу, залив всю спину кровью. Повезло, одним словом. Но в мозгу что-то щелкнуло, и я никогда больше не бросался, не глядя. Здесь всё серьезно, по-взрослому, без всяких овертаймов и переигровок.

Нечетный мелькает перед глазами постоянно. Он объезжает клубы каждый день, и «Пиранья» третья в его списке. Я быстро уяснил, что он правая рука Марка, и что их бизнес бешено развивается. Обрывки чужих разговоров, детали и наличие мозгов позволили сложить общую картину, и я смекнул, что ребята, которым я задолжал, пыль у дороги по сравнению со старшим братом.

Остается понять, чего хочет Марк от меня?

В коридоре толпятся девицы в ярких скудных одеждах, но высматривать нет смысла, Яна сегодня отсыпается. Наши странные пересечения множатся, пустые беседы и подколки, улыбки и усмешки, в благодарность за Севера я иногда называю ее «элиткой», на что она недовольно фыркает. Но она ведет в счете, я ведь держу руки при себе и завязал даже с намеками, хотя чаще вижу ее почти голой, чем иначе.

Я смотрю иногда, как она танцует. Извивается и манит, сжимает умелыми руками металлический шест, плотно обхватывает его бедрами, выгибается чертовски плавно. Только оказалось, что обменяться с кем-нибудь глупыми шутками посреди гадкого денька — ценность не меньшая, чем отличный секс.

Я толкаю заднюю дверь и спускаюсь к парковке. Нужно забрать коробки из фургона, но меня отвлекают, когда рядом паркуются две машины. Блестящие черные лэнд роверы встают у лестницы, и из первого выходит Марк. Я вижу его впервые после той встречи, когда на моих коленях сидела Яна. «Пиранья» считается клоповником, и босс почти не показывается здесь.

— Найди Нечетного, — бросает он распоряжение кому-то, после чего переводит взгляд на меня.

Я решаю повременить с разгрузкой.

— Еще живой? — шутливо бросает Марк.

— Пока да.

Марк подходит вплотную и осматривает меня с ног до головы, медленно и придирчиво.

— Нечетный сказал, чтобы я не лез к тебе, — добавляю я.

— Но у тебя есть вопросы.

— Сколько еще?

— Переутомился?

Издевка удается ему лучше всего. Я даже верю на мгновение, что стою здесь в белых перчатках, которые панически боюсь запачкать.

— Я имею право знать.

Марка передергивает, и он обдает такой злостью во взгляде, что мне сразу становится понятно, я выбрал недопустимые слова.

— Ты так и не запомнил, — Марк качает головой, — не уяснил.