По зову полной Луны (СИ) - Ковалёв Максим. Страница 57

— Сейчас, — осклабился он, — сейчас получите огоньку.

Открыв бутылёк, стражник осторожно, даже опасливо, капнул его содержимого на обмотку стрелы. Соприкоснувшись с маслом, магическая жидкость (спасибо мэтру Кроули!) вспыхнула, тут же воспламенив паклю. Юлиан крепко закрыл бутылёк, уже не глядя, бросил его в мешок и поднялся на ноги. Помня о том, что алхимическое пламя первые секунды почти не жжёт, он вскинул арбалет и высунулся из своего укрытия. У него имелось всего два-три мгновения, ведь его уже наверняка заметили и готовились взять на прицел.

Пёс, что до того визжал, а теперь скорее сипло скулил, лежал на боку, судорожно загребал лапами слой многолетней хвои — меж его рёбер торчала стрела. Чужая стрела. Возле собаки Юлиан увидел неподвижно распростёршееся тело. Не Норта, кого-то ещё. По обращённым в его сторону подошвам сапог сразу было не определить, кто это.

Задержав дыхание, стражник нажал на спусковой рычаг. Метил он в дальний край прогалины, откуда, по его прикидке, по ним и вёлся обстрел. Там же металась, задрав кверху морду, вторая собака. Тетива коротко дзынкнула, приклад ударил в плечо. Разгорающийся огненный росчерк прочертил темноту леса от рук Юлиана, до ствола высоченной ели, стоявшей от него в полусотне шагов.

Выстрелив, он прыгнул обратно под защиту дерева. И тут же безропотная сосна приняла на себя вражескую стрелу. На Юлиана брызнули выбитые куски коры. Раздался новый всплеск криков. Отсчитав десяток ударов сердца, он высунулся вновь уже с другой стороны. Хватило одного взгляда, дабы убедиться, что его выстрел пришёлся туда, куда он и метил. От удара о еловый ствол напитанное алхимией пламя разлетелось фонтаном брызг. Несколько широких веток тут же занялись огнём. В набирающем яркость свете еловые лапы — трещащие, сыплющие искрами — стали видны как на ладони. А с ним и троица карлов, устроивших себе на дереве мастерский секрет. Недомерки походили на комья чёрного тряпья, развешенного среди сучьев. В своих детских ручонках они держали луки, что были размером с них самих, но теперь им сделалось не до стрельбы.

В отсветах пламени сверкали круглые глазищи. Глаза зверей. Нелюди. Твари разевали пасти и, должно быть, шипели, но за собачим лаем и тем гвалтом, что наполнял лес, расслышать их не представлялось возможным. Да не больно-то и хотелось. То, что оказаться замеченными, а уж тем более зажаренными заживо, в намерения недомерков не входило, было понятно и без того. В ночи, судя по точности выстрелов, они видели превосходно, сейчас же огонь слепил их. Мэтр Кроули оказался прав в своих догадках.

Юлиан вышел на открытое место. Не таясь, он рассматривал уродцев, стремящихся отползти подальше от уже начавшего жечься пламени. Юлиан смотрел и ощущал, как в нём поднимается омерзение. Столь лютая ненависть, какой он от себя, признаться, никак не ожидал. Дальше руки действовали сами по себе.

Ему и другим арбалетчикам пришлось выстрелить ещё лишь по разу. Недомерки не думали отвечать. На землю, ломая мохнатые ветви, рухнули три несуразных тельца.

— Быстро! — рявкнул Догвиль, несясь вприпрыжку к подножию ели. — Этих добить. Раненых в лагерь. Ребятки, давайте! Давайте, мои соколики! Вперёд!

Остальные также выходили из-за деревьев. Юлиан опустил арбалет и только теперь стал пересчитывать своих. С облегчением он отметил, что Лопух на ногах и, более того, бежит сразу за Догвилем, чтобы с молчаливой сосредоточенностью вонзить свой клинок в карлов. Снова и снова, хотя те не выказывали никаких признаков жизни. Вон с земли поднимается Роман-Нос, ветеран переложил меч в левую руку и, морщась, разминает повреждённое прошлой осенью плечо, что ему залечили, да видать не до конца. А где Луи?… Этого Юлиан заметил не сразу, так что внутри успело ёкнуть. Но тот лишь склонился над убитым Нортом и, сам, вроде бы, даже не был ранен. Если он правильно всех посчитал, вместе с Нортом погиб Курд (вот чьи сапоги) — бывалый вояка, любитель скабрезных шуток, дополнивший в зиму из десяток. Жаль.

Уже спокойно Юлиан вернулся за своим инвентарём и перезарядил арбалет.

Мечи и собачьи клыки довершили уничтожение вражеского секрета. Впрочем, псу с Лопухом достались мертвецы. Основную работу здесь сделали они — стрелки.

Догвиль, не дав отдышаться, гнал их дальше шерстить лес.

Разрозненные стычки случились ещё в ряде мест. Рыцари Розы действовали слаженно, напор и злоба влекли их вперёд, заставляя зачастую пренебрегать осторожностью. Мэтр Кроули с учениками добавили шумо-светового сопровождения. И карлы, скоро уяснив, что на этот раз противостояние складывается никак не в их пользу, отступили обратно к Чащобам. Они слышали в ночи их тонкий пересвист. Преследовать недомерков командор запретил.

Разгорячённые победители сходились в лагерь. Перебивая друг друга, каждый желал поделиться впечатлениями. Вели под руки раненых, несли немногих убитых. Без жертв не обошлось, да и не могло обойтись. Но нынешние потери не шли ни в какое сравнение с понесёнными при первой стычки. И каким непередаваемым удовольствием оказалось считать трупы врагов!

Пристрелить, заколоть и растерзать собаками удалось полтора десятка карлов. Двоих уродцев обложили в узкой норе у корней поваленного бурей дерева, но те предпочли откусить себе языки и захлебнуться собственной кровью, чем угодить в плен. Сильно тому никто не огорчился, лишь мэтр подосадовал, что и теперь не удалось «взглянуть, так сказать, живьём на сей любопытный вид». Шрам пообещал, что ему ещё представится такая возможность.

А между тем лихорадочное оживление всё не спадало. Лагерь гудел. В свете факелов они разглядывали подобранных уродцев, снесённых в единую кучу. Лекари кроптели над ранеными. Охрипшие собаки без устали исходили лаем, а лошади недовольно фыркали на них. Кто-то искал оброненные в суматохе вещи, кто-то втайне от начальства заливал потерю друга, сев у костра и вскрыв заветную флягу, приберегаемую совсем для иного случая. Словом, творилось не пойми что, и конца этой вакханалии не предвиделось.

Так никто, наверное, и не улёгся бы до утра, если бы командор не приказал:

— Всем спать! Отдыхайте, пока есть возможность. Завтра идём в темнолесье, и что там будет — одному бесу ведомо. Дозорных на счёт сна, само собой, не касается.

Следующий день — дни! — обещал стать не менее насыщенным. Неприятель ждал их, как и предполагалось. Потому, обнадёживать себя, что и дальше дела пойдут столь же успешно, было бы крайне опрометчиво. Остаток этой ночи, впрочем, прошёл вполне мирно. Если не считать приглушённый расстоянием вой, который так и подмывало назвать великанским, доносящийся до них от Чащоб. Но кроме него покой до самого рассвета ничто не нарушало.

3

Командор поднял отряд с первыми лучами, и тут-то многие пожалели о затянувшемся ночном «бдении». Завтрак провалился в пропасти урчащих желудков, будто его и не случалось вовсе. А Штрауб уже заканчивал последние проверки перед заходом в Чащобы. Несколько отряженных им солдат в это время занимались раскопкой общей могилы. Погибших хоронили тут же, возле сворачиваемого лагеря, иначе дневное тепло грозило скоро поработать над телами. До ближайшей деревни было три дня пути по бездорожью, да и к чему? Мёртвым нет разницы, в какой лежать земле, лишь бы та была освящена. Капеллан отслужил похоронный молебен. Они все склонили головы. Прощание прошло быстро. На войне, как на войне.

На некотором отдалении от опушки Чащоб и леска, где они провели ночь, посреди широкого поля Шрам распорядился начать устройство нового, укреплённого лагеря. Местом для него выбрали холм, с которого открывался хороший обзор по всем направлениям. На возведение лагеря командор отрядил два десятка под началом сотника сира Лимоса Тура, что освобождались от предстоящей прогулки в чащу. Кроме прочего, в обязанность им вменялось сторожить походный обоз, что среди тех дебрей превратился бы в непосильную обузу. Строительный инструмент, парусину для натягивания палаток и прочее необходимое имущество было привезено ими с собой. По задумке командора будущему лагерю предстояло стать наблюдательным форпостом у границы Чащоб.