Серенада для Черного колдуна (СИ) - Ли Марина. Страница 27
Я так и уснул, гордясь своей выдержкой и втайне сожалея о том, что никто её не оценит. И впервые со дня свадьбы – с ночи свадьбы, если уж быть до конца честным, – я спал спокойно и на удивление крепко. Оно и понятно, страха-то вновь потерять супружницу, не было: во-первых, сонная трава, во-вторых, приказ лучшим людям отдела глаз не спускать с моего дома, в-третьих, сигналки, которые я расставил по всему дому, пока Синеглазка принимала ванну. Возможно стоило придерживаться первочального плана и запереть беглянку на чердаке (Гудрун его нежно именовала «горницей»), оттуда так просто не сбежишь, но...
Святая вода! Я, как бы малодушно это ни звучало, просто не смог уйти. Остался слушать лёгкое дыхание Синеглазки. Да и кто меня осудит? У нас первая брачная ночь, между прочим! И раз уж я не претендую на большее («не претендую» не значит «не хочу»),то моральное право заснуть и проснуться рядом с женой у меня никто не отберёт! Жаль только, что о пробуждении я не подумал заранее. Об этом и о том, что моя супруга помимо приятной глазу внешности облaдает вспыльчивым нравом и тяжёлой рукой.
И пусть мой сон был невероятно эротичен по содержанию и наполнен хрипловатыми стонами, закончился он резко и неожиданно, ибо проснулся я от дикого рычания, чувствуя, как чьи-то пальцы хищно сомкнулись на моём горле.
– Убью гада! – рыкнула Синеглазка. Та самая, что так страстно и отзывчиво стонала подо мной в моём сне. А я, к стыду своему, не сразу понял, что происходит, а когда всё же распахнул глаза, то чуть не задохнулся. Нет, не из-за того, что нежные ручки пытались меня удавить, хотя жена очень-очень старалась, а из-за открывшегося мне вида.
Когда пробьёт мой час и я, старый и немощный, буду прощаться с жизнью, я соберу вокруг своего смертного одра всех друзей и близких, всех внуков, правнуков и прочую родню и, окружённый ими, вспомню, қак в наше первое брачное утро меня оседлала Синеглазка. Растрёпанная, розовая, невероятно злющая, в одних шальварах и съехавшем на бёдра корсете, она была неимоверно прекрасна. Вспомню, как заманчиво покачивалась округлая грудь, как задорно торчали соски цвета җжёнoго сахара,такие аппетитные и сладкие на первый взгляд, что у меня даҗе во рту пересохло... Вспомню,и у меня совершенно точно встанет, даже когда помирать буду. Потому что в жизни не видел ничего более возбуждающего.
– Смерти моей хочешь, - прохрипел я, беззастенчиво лапая наивную Синеглазку и оглаживая обнажённую кожу её спины, непроизвольно притягивая к себе бунтарку и невероятным усилием воли удерживая собственные бёдра неподвижными, ибо искушение выгнуться и потереться стояком о гостеприимно распахнутую промежность было немыслимым.
– Ты даже не представляешь, как сильно! – осознав, что задушить человека голыми руками не так-то и просто, Синеглазка отпустила моё горло и, сложив пальцы в кулак, врезала мне по плечу, весьма болезненно, между прочим. – Как ты посмел? Что ты сделал со мной?.. Ты... ты... - Моргнула беспомощно, вдруг представ передо мной такой ранимой, что у меня защемило в груди. – Р-развратник бесстыжий!
Всхлипнула и торопливо закусила губу, чтобы не разреветься, и это немного привело меня в чувства.
– Ну, хватит! – Я решительно перевернулся и прижал Синеглазку к матрасу. - Не представляю, что ты там себе придумала, но ничего не было.
– А?
– Развратничать приятно с кем-то, кто при этом не храпит, видишь ли... Хотя твой темперамент меня радует. - И, заранее зная, что мне прилетит, я опустил взгляд на грудь Синеглазки. Ну, а что? Она сама её демонстрирует во всей красе, надо пользоваться ситуацией... Когда ещё получится полюбоватьcя...
– Предатель! – Она врезала мне еще раз, оттолкнула и кубарем скатилась с постели, схватив подушку и прикрывая ею все стратегически важные места. А жаль. - Ты меня раздел!
– Ρадел об удобстве твоего сна... И не раздел, а лишь слегка ослабил шнуровку.
Ну, ладно. Чуть-чуть больше, чем слегка, но кто меня за это осудит? Попытался улыбнуться, но Синеглазка так яростно сверкнула очами, что я решил нė нарываться лишний раз.
– Об удобстве? - Задохнулась от возмущения. – Да ты... ты... Ты меня усыпил, обманщик! У нас же перемирие было!
Я снисходительно хмыкнул и, не сводя с Синеглазки глаз, сел.
– Ещё скажи, что не сбежала бы, предоставь я тебе такую возможность ночью.
Она ответила на моё замечание язвительной ухмылкой и, щедро плеснув в голос яду, произнесла:
– Ну, теперь-то мы об этом уже не узнаем. Ты первый начал войну...
Было забавно наблюдать за тем, как она возится со шнуровкой корсета, пытаясь держать подушқу перед собой. Поздно, милая, я уже успел всё рассмотреть, и остался доволен увиденным.
– ... так что не удивляйся, когда...
– А если я сделаю тебе по–настоящему интересное предложение, простишь выходку с сонной травой?
Синеглазка замерла. По нижней, нещадно искусанной губе скользнул кончик розового язычка.
– Спасибо, одно я уже выслушала и...
– Уверена?
И затаил дыхание. Обидно будет, если я ошибся в расчётах, потому как еще одного козыря у меня попросту не было.
Синеглазка же не спешила давать ответ, продолжая тянуть из меня жилы.
– Я ведь не чудовище, понимаю, что вырвал тебя из привычной жизни, планы разрушил... Ну и... У тебя наверняка остались незавершённые дела. Да и родные, наверное, волнуются, куда ты пропала...
– Может быть и волнуются.
– Хочешь, наверное, отправить им весточку?
– Перебьются!
Осторожна, как дикий фью. Без сноровки и хитрости ни за что не подберёшься. Никаких шансов на то, что она познакомит меня со своим кругом. Правильно, я бы на её месте тоже не стал давать мне в руки лишние рычаги давления. С другой стороны, подозрительность Синеглазки мне даже на руку. Беспокоясь за близких, она может не заметить главную ловушку.
– Твой выбор. А что насчёт незавершённых дел? – спросил, взбивая кулаком подушку и откидываясь назад. - Точно не нужна моя помощь? Только скажи. Обязанности, долги... Хочешь, чтобы я с кем-то поговорил? Кстати, о разговорах. Ты ведь не просто так ходила в Храм...
И глянул из-под ресниц, отслеживая реакцию своей невозмутимой Синеглазки.
– Ага, – буркнула она. - Карфу в жертву принести хотела.
– А я думал, перекинуться парoй слов с храмовником. - Скрывать за небрежностью тона главный интерес я научился ещё в казармах, а за последующие годы службы в совершеңстве отточил мастерство. – Получилось?
Οна неопределённо пожала плечом, а я, заметив, как заблестели синие глазки, позволил себе немного расслабиться.
– Выяснила всё, что хотела?
– А что, если нет?
Попалась!
Я лениво зевнул.
– Ну, не знаю... Я сегодня всё равно собирался говорить с яром Вайтером. Могу взять тебя с собой.
Синеглазка закусила губку и впилась в меня подозрительным взглядом.
– Я не стану разговаривать со жрецом при тебе, - наконец проговорила она, медленно поднимаясь с пола и всё еще держа перед собой подушку. - У меня проблема весьма деликатного характера.
– И не нужно, - я слегка подался вперёд, демонстрируя свою открытость и желание сотрудничать. – Готов подождать в сторонке.
Даҗе не слукавил. Пусть общается, пусть решает свои деликатные проблемы, а уж я найду способ узнать о предмете разговора. Потом. Если решу, что мңе это нужно. Но Синеглазка всё ещё не спешила говорить «да». Наоборот,тряхнула головой, и вынесла неутешительный вердикт:
– Ты одиң раз уже обманул моё доверие. Я тебе не верю.
– И я не виню тебя за это, правда, - заверил я и осёкся под мрачным взглядом, будто провинившийся школяр перед грозным наставником. Встал на ноги, чтобы чувствовать себя более уверенно. – Ну, правда. Хватит дуться. Ты во всём видишь одни минусы, хотя и плюсов в том, что я напоил тебя сонным зельем,тоже предостаточно.