Мой выбор (СИ) - Арнаутов Кирилл. Страница 41

Вдоль одной из стен, находились, деревянные двери, которые судя по номерам, написанных на них, были дверями камер. В камерах слышался приглушенный шум, словно кто-то разговаривал.

— Ну чего встал? — Сотрудник толкнул Шторма в спину. — Направо.

Они пошли по коридору и уперлись в решетку. Сотрудник открыл ее и они, спустились по небольшой лестнице вниз. Лампочка не горела, поэтому ничего не было видно. Шторм услышал хлюпанье под ногами и почувствовал, как в кроссовки, затекает вода.

— Твою мать. — Выругался сотрудник. — Опять у них света нет, еще и трубу, как назло прорвало.

Он поднялся на несколько ступеней вверх и замер.

— Стой там, не двигайся. — Он вернулся к решетке и крикнул. — Эй, в девятом секторе, нет света, и пришлите сантехника, пусть воду перекроет, здесь опять трубу прорвало.

Он вернулся к Шторму и через пару минут, под потолком, заморгала тусклая лампочка. Шторм огляделся вокруг и увидел, что стоит совсем рядом с деревянными ящиками, лежащими на полу. Встав на них, они спокойно прошли коридор и уже, по другой лестнице, поднялись наверх. Чистое помещение, в которое они попали, резко контрастировало с тем, что Шторм, видел до этого. Вдоль одной из стен, стояли шкафчики, с разнообразными лекарственными средствами и инструментами. Возле другой стены, стоял стол, за которым сидела женщина, лет сорока, в белом халате и что-то писала.

— Елена Дмитриевна, вот, нужно осмотреть его. Это новоприбывший.

Женщина посмотрела на Шторма и покачала головой.

— Откуда только вас берут? Раздевайся.

Шторм разулся, аккуратно снял футболку, штаны и остался в одних трусах.

— Все снимаем. — Женщина что-то записала в карточку и повернулась к Шторму.

Шторм разделся и посмотрел на нее. Все его тело, было покрыто свежими кровоподтеками и ссадинами. Казалось, что тело пропустили через наждачную бумагу. Многие ссадины кровоточили, но это никого, кроме Шторма, не заботило. Весь осмотр, занял минуты полторы.

— Ну что же, здоров, что я еще могу сказать? — Она записала данные в карту. — Одевайтесь.

— В каком смысле здоров? — Шторм посмотрел на нее. — Вы что же, не будете ничего описывать? Ни раны, ни синяки?

— А они у вас есть? — Усмехнулась женщина. — Молодой человек, вы еще не поняли, куда вы попали? Мне до вас, нет никакого дела, также как и любому другому, кто здесь работает. И если вы здесь неожиданно умрете, никто не будет печалиться по этому поводу. И поэтому, я не собираюсь возиться с вами, что-то осматривать и записывать. Все, свободны.

Она отвернулась к своим бумагам и продолжила писать. Шторм сделал шаг к ней.

— Куда? — Крикнул сотрудник и, достав дубинку, направился к Шторму.

Женщина повернулась к нему.

— Слушай, забирай его отсюда, а то еще наброситься на меня. Кто его знает, что у него на уме?

— Одевайся. — Крикнул сотрудник Шторму и встал между ним и женщиной. — Побыстрее давай.

Шторм натянул на себя одежду, обулся и покорно вышел из помещения. Сотрудник вышел за ним и пошел следом.

— Шагай быстрее, — в голосе сотрудника, промелькнули железные нотки. — А то сейчас дубинкой под гоню.

Они вернулись к тому месту, где находились камеры и пошли по коридору, в противоположенную сторону. В конце коридора, находилась винтовая лестница, ведущая наверх. Шторм покорно побрел по железным ступеням вверх. На высоте третьего этажа, лестница привела их к двери. Сотрудник открыл ее и они зашли на этаж, который был похож на первый, с единственной разницей, что здесь было немного светлей. Вдоль одной из стен, находились камеры с железными дверями. С другой стороны, находились небольшие окна, находившиеся под самым потолком. По этажу, ходили двое сотрудников, которые каждые несколько минут, заглядывали через глазки в камеры.

— Дежурный! — Сотрудник, приведший Шторма, позвал одного из них.

Когда дежурный подошел к ним, сотрудник показал на Шторма.

— Определяйте его, а я потом зайду, распишусь.

Он развернулся и вышел в дверь, через которую они пришли. Дежурный посмотрел на Шторма и усмехнулся.

— Давай за мной. — Он пошел по этажу вдоль камер.

Шторм шел следом за ним, опустив взгляд в пол. Стены угнетали и ничего хорошего, данная обстановка, не сулила. Все складывалось слишком плохо.

Они подошли к одной из камер.

— Лицом к стене. — Скомандовал дежурный и Шторм, повернувшись, замер.

Загрохотал замок и дверь распахнулась.

— Проходим.

Шторм протиснулся в образовавшийся проем и сделал шаг вперед. Дверь камеры за его спиной, захлопнулась, подобно мышеловке. Все, выхода нет, и не будет.

В камере, никого не было, а сама камера, была небольшой, можно сказать, даже маленькой. Два на четыре метра, на площади которой, размещались с одной стороны двухъярусные нары, а с другой стороны, стоял небольшой стол, с прикрученной к нему лавочкой. В углу, у входа, находился туалет, подобный тому, что видел Шторм в отстойнике. Только здесь, в камере, он был окружен небольшой стенкой. Рядом с туалетом, находился умывальник.

Шторм присел на корточки и облокотился на дверь. Сколько времени, он здесь проведет? Час? День? А может месяц? Или год? Есть ли шанс, выйти отсюда? Шторм обхватил голову и заплакал…. наверное, впервые в жизни.

Бригадир посмотрел на парней, сидящих в автобусе. Кто-то спокойно курил, глядя на происходящее, кто-то смотрел на часы, ну а кто-то, прикрыв глаза, дремал. В их бригаде, работали те, кто успел привыкнуть к этой работе и относился к ней, настолько, насколько нужно, не выходя за рамки. Уже давно, среди бригад, существовало негласное правило для новичков: не принимай все близко к сердцу, иначе, сопьешься или сойдешь с ума. Многие, кто приходил к ним работать, очень скоро ломались. В основном, конечно, не выдерживали, чисто физически. Это уже потом, на втором месте, стоял психологический фактор. Он припомнил, как впервые, пришел в отдел кадров, с просьбой взять на работу. Его спросили, не боится ли он. С улыбкой он сказал, что равнодушен к этому, на что одна из молодых женщин, сидевших в кабинете, заметила, что с таким отношением, долго он здесь не проработает. Сколько лет с того момента прошло?

Бригадир усмехнулся и, посмотрев на часы, коротко бросил парням.

— Пошли.

Они вышли из автобуса, и пошли друг за другом, в сторону здания. Со стороны, они выглядели строго и мрачно, от того и устрашающе. Одетые в черные рубашки и черные брюки, с повязками на руках, они шли, молча и уверенно. Подойдя к дверям, ведущим в зал, первый, идущий впереди, открыл дверь. В зал вошел бригадир, за ним, остальные. Посреди зала, на постаменте, стоял гроб, обитый бардовой тканью. Возле гроба, с обеих сторон, стояли лавочки, на которых сидели родственники. Атмосфера на похоронах, печальная, но она намного усложняется, если хоронят кого-то молодого. Вот и сейчас, в гробу лежал молодой человек, на вид которому было, не больше двадцати пяти. Смерть делает людей моложе, забирая вместе с жизнью, несколько лет человека.

В ритуальном зале, находилась преимущественно молодежь. Некоторые молодые люди, находящиеся здесь же, имели довольно грозный вид. Бритые головы, камуфляжные штаны и тяжелые ботинки. Некоторые из них, сжимали в руках, черно-желто-белые ленточки.

Бригадир оглядел всех, спокойным, невозмутимым взглядом.

— Венки берем, проходим на улицу.

Услышав это, родственники, сидящие возле гроба, зарыдали еще сильнее. Остальные подходили, брали венки и не спеша выходили на улицу. Постепенно, в зале остались только близкие родственники. Бригадир кивнул парням и гроб, накрыли крышкой. Подхватив его на руки, они подняли его с постамента и медленно, прошли через двери, неся его в сторону катафалки. Родственники потянулись следом.

Похоронная бригада, несла гроб, а под ноги им, летели цветы. Они шли, словно по живому коридору из людей стоящих по обе стороны. Но идти по такому коридору не честь, а испытание. Молодые девушки, плачущие навзрыд, молодые люди, опустившие головы, потому, что не в силах были смотреть в глаза матери покойного.