Еврейские народные сказки (Предания, былички, рассказы, анекдоты, собранные Е.С. Райзе) - Райзе Ефим Самойлович. Страница 66

У одного еврея вор украл соболью шапку. Вора поймали и отвели на суд к раввину. Свидетель кражи признал вора и показал против него. Раввин склонялся уже было к тому, чтобы заставить вора вернуть украденное, но тут вор и говорит:

— Ребе! Вы хотите меня осудить на основании показаний только одного свидетеля, который говорит, что видел, будто я украл шапку. А я представлю вам двадцать свидетелей, которые на Торе поклянутся, что не видели, как я крал шапку.

Раввин подумал, убедился в правоте заподозренного и оправдал его.

Некая женщина внезапно умерла, когда ее ребенку было только три месяца. Тогда для ребенка наняли кормилицу. Спустя два месяца кормилица передумала, оставила ребенка и вернулась к себе домой. На кормилицу подали в суд, чтобы суд обязал ее выполнить контракт.

Суд заседал, заседал и снова заседал. Он заседал двадцать лет. Наконец было вынесено решение: обязать-таки кормилицу выкормить того ребенка.

У одного раввина была очень длинная борода. Однажды ему в руки попала книга, в которой было написано, что тот глуп, у кого борода слишком длинная. Сидит он и думает — что делать, чтоб не выглядеть глупым? Надо немного укоротить бороду, но как? Брить нельзя. И он решил немного подпалить ее.

На сколько же подпалить? Пусть останется в кулак длиной. Ухватил он от подбородка бороду кулаком, а все, что ниже, подпалил. Борода сгорела, огонь дошел до пальцев, обжег руку, раввин ее отдернул, и борода сгорела вся целиком.

Тут он взял в руки книгу и там, где было написано: «Тот глуп, у кого борода слишком длинная», дописал своей рукой: «Проверено и испытано».

Некто хвастался, что свободно говорит по-французски. Тогда кто-то решил его проэкзаменовать:

— Парле ву франсэ?

На что вопрошаемый ответил немедленно:

— Иес!

Экзаменатор стал над ним смеяться:

— Это же не по-французски, а по-английски!

Хвастун был явно польщен:

— Гляди ты! Прямо чудеса. Оказывается, я и по-английски умею, а я и не знал.

Один еврей любил и умел рассказывать всякие истории. Другой ему позавидовал:

— Слушайте! Ваши истории совсем не новы. Мне их рассказывал еще мой отец, когда он был совсем маленьким.

— Когда-то были украшения! Мама моя, мир ее праху, носила серьги. Вот это были серьги! Каждая серьга — весом в полпуда.

Удивились слушатели:

— Не может быть. Как такие серьги не порвали ушей?

— Очень просто: серьги внутри были полые.

Беседуют два лгуна:

— Я был в Петербурге и видел там в музее топор, которым Каин убил Авеля.

— Это что! Я в музее трогал руками лестницу, которую видел во сне праотец Иаков!

Некий бадхан был также и изобретателем, ведь он жил по соседству с механиком — человеком, который делал уксус. Увидев, что газеты, предсказывая погоду, часто попадают пальцем в небо, этот бадхан придумал аппарат, который всегда правильно указывает погоду. Вот это изобретение:

Надо во дворе вывесить полотенце и каждый день проверять его: если полотенце сухое — значит, дождя нет, если полотенце мокрое — значит, на улице дождь. Если полотенце сухое и холодное — значит, на улице мороз, если оно мягкое, белое и блестящее — значит, снег. Если полотенце висит спокойно — значит, безветрие, если оно треплется по воздуху — значит, ветер, а если полотенца вовсе нет — значит, его украли.

Дедушка (внуку):

— Авремл! Я тебе сто пятьдесят раз говорил, чтоб ты бросил курить.

Авремл:

— А почему нельзя курить?

Дедушка:

— Потому что курение сокращает годы человеческой жизни.

Авремл:

— Но ты ведь куришь, а тебе уже восемьдесят четыре.

Дедушка:

— Вот именно. Мне сейчас восемьдесят четыре года, но если бы я не курил, то мне сейчас было бы, наверное, все сто двадцать лет.

Хаим и Ента, приехав в Одессу, пошли в картинную галерею. До закрытия оставалось всего полчаса. Это очень огорчило Хаима, и он сказал:

— Жаль. За полчаса мы не успеем осмотреть все картины.

Ента нашла выход:

— Почему не успеем? Ты смотри картины на одной стенке, а я на другой — быстрее будет.

Сказал Мотл-портной:

— Помню, мои родители всегда ссорились из-за меня. Отец хотел, чтобы я был сапожником, а мать хотела сделать из меня портного. Это счастье, что мать добилась своего. Если бы, не дай Бог, отец отдал меня в сапожники — я бы давно умер с голоду. За тринадцать лет, что я портной, еще ни разу не было случая, чтобы кто-нибудь заказал мне обувь.

Сидели евреи в синагоге и рассказывали чудеса о местном богаче, о том, как он разбогател и возвысился.

Один старик, вспоминая, рассказывал:

— Я помню, как реб Вигдор появился у нас в городе. Это было лет тридцать тому назад, и у него была одна-единственная пара драных штанов, а теперь у него — миллион.

— Миллион? — удивился кто-то. — Зачем ему миллион драных штанов?

Во время турецкой войны мать провожает своего единственного сына в армию и, плача, говорит ему:

— Смотри, сынок, береги себя на войне.

— А как мне, мама, себя беречь?

— Что значит как? Очень просто: убил турка — сядь, отдохни, отдохнул — можно другого убить.

— Мама! А если, пока я отдыхаю, другой турок убьет меня?

— Что ты, сынок! Что он против тебя имеет, чтобы ни с того ни с сего тебя убивать?

Мать расхваливала сына-художника:

— Он так натурально рисует, что, когда вы смотрите на нарисованные им морские волны, вас начинает тошнить.

Некий купец приехал с приказчиком по делам в деревню. Дело было под вечер. Сошел наш купец с подводы, зашел в корчму, а приказчика оставил сторожить лошадей. Поужинал купец, вышел перед сном во двор и зовет приказчика:

— Зисл!

— Я здесь, балебос!

— Смотри, Зисл! Я оставляю на тебя лошадей. Упаси Боже, не засни, эта деревня кишмя-кишит конокрадами.

— Не беспокойтесь, балебос, — отвечает Зисл, а сам устраивается на подводе поудобнее и помягче.

Через час купец вышел из корчмы:

— Зисл!

— Что, балебос?

— Что ты делаешь?

— Я думаю, балебос.

— О чем ты думаешь?

— А вот о чем. Когда копают яму, куда девается песок?

— Хорошо, думай, думай, — похвалил купец и ушел спать.

Через два часа купец снова вышел из корчмы:

— Зисл!

— Что, балебос?

— Что ты делаешь?

— Я думаю, балебос.

— О чем ты думаешь?

— А вот о чем. Когда курят трубку, куда девается дым?

— Хорошо, Зисл, думай, думай, — сказал купец и вернулся в корчму.

Через три часа снова вышел купец из корчмы:

— Зисл!

— Я здесь, балебос.

— Что ты делаешь?

— Я думаю, балебос.

— О чем ты думаешь?

— А вот о чем я думаю, балебос. Куда могли деться наши лошади?

Некто посетил сумасшедшего. Гость и хозяин стояли на балконе и мирно беседовали. Вдруг сумасшедший схватил гостя за горло и говорит ему:

— Давай вместе прыгнем вниз!

Гость не растерялся: