Казнить! (СИ) - Бочков Александр Петрович "Алекс". Страница 16
- А чего это он ? – удивлённо спросила Соловьёва.
- А ты догони его и спроси – чего это он ? – раздражённо буркнул я…
- Да ладно тебе Миша – не злись… - виновато сказала староста…
А вот третье посещение… Не то, чтобы оно меня испугало – скорее насторожило; напрягло и даже очень ! Когда дверь открылась и на пороге замер, осматривая цепким взглядом, капитан милиции – сердечко, непроизвольно застучало сильнее ! Пока он шёл ко мне – постарался успокоиться. Вроде бы удалось. Капитан подошёл, окинул меня заинтересованным взглядом. И спросил негромко – вроде как с ленцой:
- Ну что парень… Расскажешь нам – как и за что ты избил своих товарищей по школе ? Кому это нам ? А… - за порогом – около двери стояла директриса и староста. Помотал в ответ головой…
- А чего так ? - весело спросил капитан.
- А что мне рассказывать – я их не избивал ! – попытался изобразить возмущение в голосе. – Вы их видели: один Колюня чего стоит ! И они всегда впятером ходят ! Да они меня по стенке размажут !
- Ну… - не всегда… - возразил усмехаясь мент – ты же один раз свалил Колюню – и силушка его не помогла ! И дружок, что с ним был…
- Я его не валил ! – искренне возмутился я – он сам упал ! Он наверное больной внутри. Может туберкулёзный !
- Здоровый он – доктор его проверял… - продолжал веселиться капитан. И чего это его на смех пробивает: вроде клоунов здесь нет ?
- А я откуда знаю – чего он упал ? Он меня хотел ударить, да промахнулся – я у него под рукой поднырнул и за спиной оказался. Ведь не с того же, что я его рукой по животу задел. И я его не бил – просто задел, когда за спину уходил ! – недоумённо бросил я…
- А как ты его задел – покажи… - заинтересовался капитан. Ага – щас прям вскочу и с разбега брошусь показывать !
- У меня нога больная – доктор сказал лежать до послезавтра… - возразил я, насупясь. Капитан ухмыльнулся, прищурился хитро:
- А как насчёт в туалет ? Неужели столько протерпишь ? И став в один миг серьёзным, жёстко бросил:
- Вставай – не придуривайся ! Вывих тебе вправили ! Придётся встать и показать. Надеюсь не переиграю ?
Встал; морщась и осторожно наступая на "больную" ногу, подошёл к капитану. Встал напротив; чуть согнул ноги… Присел, "пропуская" над собой виртуальный удар; быстро шагнул правой в бок-вперёд, за спину капитану; охнул, чуть присев на больную ногу, а предплечьем и ладонью – как и тогда, мазнул по боку капитана.
- Вот так это было… процедил сквозь зубы, морщась – все это видели… - добавил, уже вполне нормальным голосом.
- Ну ладно: показал – молодец… - кивнул начальник. Но вот мне кажется, что это ты их избил… - небрежно бросил он, направляясь к окну.
Подошёл; с трудом, но уже легче, выдернул шпингалеты; открыл окно и резко повернулся, впившись в меня пронзительным взглядом. Я ответил ему раздражённым, и немного заинтересованным. Капитан отвернулся; открыл маленькую створку; высунулся; протянул руку и провёл пальцами по подоконнику. И вновь бросил на меня быстрый взгляд. А у меня: ничего – кроме заинтересованного взгляда ! Мент посмотрел на пальцы; поднял с подоконника сухой листочек; внимательно осмотрел его и вновь – метнул в меня пронзительный взгляд ! Смотри, смотри… - мне от этого ни холодно ни жарко ! Капитан задумался, глядя в окно; потом закрыл окно на шпингалеты и проходя мимо бросил небрежно, словно давно решённое:
- Одевайся – поедешь с нами… У нас в отделении обо всём и поговорим… Я растерялся – вот это я влип ! Менты этого времени – не НКВДешники, конечно, но и они добрым нравом не отличались…
- Никуда он, товарищ капитан не поедет… - раздался от дверей сухой, лишённый эмоций голос директрисы. Оп - па – у меня защитница !
- Во первых – он больной… Во вторых – у вас нет никаких доказательств его вины… В третьих… - продолжала сухо перечислять моя защитница – он несовершеннолетний… И в четвёртых. Он поднадзорный известного вам ведомства и беседовать с ним, а тем более допрашивать его вы можете только с разрешения надзирающего куратора. Капитан остановился; посмотрел на директрису; потом на меня и улыбнулся директрисе усталой улыбкой, кивнув с пониманием:
- А вы знаете – так будет даже лучше… Мы с вами сейчас пройдём к вам в кабинет, где вы напишете отказ в возбуждении расследования по факту нанесения вашим подопечным телесных повреждений на вверенной вам территории… Я отдам эту бумагу своему начальству и пусть оно само решает с вашим начальством – как быть ? Идёмте…
- Мы никуда не пойдём и писать я вам ничего не буду… Ага – нашла коса на камень ! Оно и понятно: директриса, наверняка – в штате НКВД. И что ей какой то милицейский капитан ?
- Завтра утром сюда приедет ответственный по надзору и вот тогда – если он решит, вы сможете задать моему поднадзорному сколько угодно вопросов. В присутствии ответственного по надзору, разумеется… - голос директрисы ни на йоту не изменил свою тональность и выражение. Железная женщина ! Хотя, поднадзорный – это как то обидно…
- Ну что ж… - подумав несколько секунд, согласился капитан – можно и так… Я не прощаюсь с тобой, подозреваемый…
"Посетители" вышли, а я в изнеможении – словно вагон с картошкой разгрузил, сел на кровать; осторожно положил "больную" ногу на кровать и откинулся на спинку кровати. М… да… А если бы меня забрали в участок ? Да устроили допрос с пристрастием ? Как то я об этом не подумал, хотя… Я ведь, по сути – главный подозреваемый ! Если сам не избил – значит нанял кого то: это же азбука сыска ! На случай, если меня, всё таки, заметут в каталажку, начал просчитывать варианты: их оказалось три… Первый – не сопротивляться в камере и показать себя полным лохом… Минус: опустят ниже плинтуса – чуть выше камерного петуха. Очень неприятное положение, но останусь при своих… Второй – дать отпор самому борзому, а остальным "поддаться". Минус: в пылу избиения могут и прибить или кости переломать, не говоря уже о том, что перо или шило могут вогнать в сутолоке… Третий – дать решительный бой. Минус – придётся бить на поражение, и показать себя "во всей красе". А после жизнь осложниться и со стороны ментов и со стороны урок – они мне смерть своих не простят ! Думал, ворочался с боку на бок… Ладно – чего голову ломать: утро вечера мудренее… Утро выбор покажет ! Вот под такую нехитрую мысль не заметил как заснул. А утром… Утром приехал тот самый лейтенант НКВД, который беседовал со мной об отце, из-за которой у меня начались проблемы…
Засели мы с ним, как и в первый раз, в кабинете директрисы. Мне, в данный момент было всё равно – подслушивают нас или нет. Я, с самого начала разговора ушёл в "глухой отказ": я никого не избивал и никого не подговаривал избить эту пятёрку… А начал с поездки в Москву: поехал попросить немного денег у товарища отца по работе, благо он живёт в соседнем доме. Но его не оказалось дома: окна его квартиры были темны – значит дома никого не было… Напрасно сьездил…
Переночевал в полуразрушенной сторожке небольшого парка, куда забрёл по дороге на вокзал. Холодновато было под утро, зато стены со всех сторон. Почему не ночевал на вокзале ? Вокзальная гопота могла пристать или милиция забрать в отделение с вопросами: а что это я, поднадзорный, делаю в Москве ? И ночью ? Вот бы был позор, если бы за мной приехал кто-нибудь из Тушино, или милиционер привёл в "спецуху" – вроде как поймали сбежавшего и доставили обратно ! Лейтенант только хмыкнул на мои объяснения. А мне то и нужно… В общем побеседовали по "душам" и поехали, после звонка, в отделение…
В отделении капитан принял меня, можно сказать – с распростёртыми объятьями ! Правда – ему бы хотелось, чтобы нашего надзирающего рядом не было и он, капитан, был бы царь и бог надо мной, но увы… Потому пришлось задавать вопросы и получать ответы в присутствии лейтенанта НКВД, что по званию был хоть и равным, но что такое милиция, а что такое НКВД ! Разница весомая ! "Пытал" он меня часа два, своими "хитрыми" уловками, известными у нас наверное даже школьникам – до наших хитрецов он явно не дотягивал. И это хорошо ! Всё – рано или поздно кончается: закончилась и наша беседа… Не скажу, что получил от неё удовольствие, а лейтенант только сидел и слушал. Вышли, сели в его "Эмку" и покатили назад…