Лучший для тебя (СИ) - Окишева Вера Павловна "Ведьмочка". Страница 17

Оттолкнув от себя землянина, янарат с гордо поднятой головой удалился из спортзала, возвращаясь к своей жене. По пути непринужденно отряхивал с себя пыль и поправил футболку. Самодовольная улыбка блуждала на его губах.

***

Тамара

После ухода Кошира мне было так неуютно. Я, наверное, его обидела. Длинный язык быстрее головы работает. Сначала скажу, потом подумаю. Надо было удумать, сравнить собственного мужа с капитаном. Кретинизм не лечится!

Нервно расхаживая, я вспоминала, все ли сделала. Ужин был готов, робот заканчивал делать заготовки. Посуда вымыта. Суп в нетронутой тарелке остыл, а Кошир все не возвращался.

Не выдержав угрызений совести, я оставила кухню на помощника, а сама пошла на поиски мужа. Но не успела и шага ступить в общем коридоре, как увидела Кошира, идущего навстречу. Как же он устрашающе выглядел. Высокий, белоснежный, с неизменной самодовольной ухмылкой, пронзительный взгляд красных глаз.

Команда звездолета, которым не посчастливилось оказаться в одном коридоре с ним, разбегались, унося ноги с дороги манаукца. Но я отмахнулась от всех глупых мыслей, это был мой муж. Выше на полголовы земных офицеров, самовлюбленный, наглый, напористый. И не так уж он и был худощав, как показалось раньше, скорее поджарый. Но эта бледность пугала.

С облегчением выдохнув, что он нашелся, я устремилась к нему навстречу. Сердце от радости затрепетало. Не смогла удержаться от порыва обнять мужа. Уткнулась лбом ему в грудь, пряча глаза. Вцепилась пальцами в футболку. От нее странно пахло. Такой аромат присущ спортзалам. Он, наверное, там был, вымещал злость. Надеюсь, не меня представлял, когда грушу отбивал.

— Прости, я не хотела тебя обидеть, — тихо прошептала, не зная, как еще загладить вину.

Кошир стоял, не двигаясь, не предпринимал никаких попыток отстраниться от меня, чем дал надежду, что у меня есть шанс выпросить прощение.

— Ты не худой, это я привыкла, что у мужчины должен быть животик. Я же повар.

— Тамара, — услышала опять усмешку в голосе мужа.

Его горячие ладони прижались к моей спине. От переполняющего облегчения прижалась к нему щекой, закрывая глаза, греясь теплом, которое дарил мой муж.

— Извини, я больше никогда не буду критиковать твою фигуру, — заверила его, осмелившись заглянуть в красные лукавые глаза.

— Правильно, она у меня идеальная, — пожурил меня манаукец, не больно стукнув по носу, вызывая во мне улыбку. — Многие мечтают добиться таких форм.

— Там суп остыл. Может, поешь?

— Надеюсь, ты не собираешься опять накормить меня, чтобы я стал похож на капитана?

— Ты лучше, сам же говорил! — пожурила его, радуясь, что Кошир успокоился и был игрив, как и прежде.

— Да неужели ты стала понимать это! — воскликнул манаукец, крепче обнимая меня.

Рассмеявшись, мы направились обратно на кухню, где я все же накормила его поздним обедом. Аппетит у Кошира был зверским. Но настроение у мужа было приподнятое, он отпускал свои фирменные шуточки, посмеиваясь надо мной. Я, оказывается, привыкла к нашим обычным перепалкам.

А когда он поймал меня за руку и поцеловал, как в старинных фильмах, я растерялась. Не привыкшая я к такой нежности. Засмущавшись, я забыла, как и прежде отмахнуться от него, мечтая о поцелуе, таком, какой мне подарил Кошир утром.

Но у мужа были другие задумки. Он с трудом дождался окончания рабочего дня, уволок меня в мою каюту, где …

Хотя же сам обещал дождаться выходного, но, пригрозив, что я сама виновата, изменил планы.

***

Это странно пугающее чувство, когда тебя тянут за руку, ведя за собой, не оглядываясь, не замечая, что у тебя ноги подкашиваются, а сердце готово остановиться. Коридоры тянулись, казалось, бесконечность. Ладонь моя в большой горячей вспотела. Было жутко стыдно и неудобно из-за этого. Но Кошир тащил меня, как на буксире, не обращая ни на что внимания.

Завидев знакомые двери своей каюты, паника была готова отключить мой мозг. Никогда в жизни мне не было так страшно.

Втолкнув меня внутрь каюты, Кошир зашел следом. А я, обернувшись, замерла, следя за каждым его движением. Он был безжалостен в своем стремлении взять свое. Мысленно я готовилась к этому моменту, но все же трусила, глазами искала пути к отступлению.

— Детка, я буду нежен.

С этими словами он сократил расстояние между нами. Я уже была готова на все, желая, чтобы все скорее закончилось. Как все будет происходить, я знала, читала, смотрела. Но испытать на себе — это совсем другое дело.

Первое, чего я лишилась, это была заколка. Волосы упали мне на плечи, и Кошир расправил их, красиво укладывая. Затем приступил к раздеванию. Я честно пыталась не смотреть, но взгляд, как приклеенный, следил за плавными и выверенными движениями рук.

Футболка красиво была вздернута вверх, а потом плавно упала на пол. Ремень призывно звякнул, а я вздрогнула от этого звука. Напряжение сводило судорогой мои пальцы. Медленно, чтобы не заметил муж, я стала отступать назад. Слишком откровенная картинка стояла перед глазами. Белая кожа широкой грудной клетки с розовыми маленькими ореолами сосков. Небольшие волоски проложили себе дорожку между ними. Они были незаметны, но они были. Я еще помню их наощупь, ведь прижималась ночью к ним, вдыхая аромат его тела.

Врезавшись в кровать, рухнула на нее, так как ноги больше не держали. Смяла руками подол платья, громко сглотнула. И надо бы отвести взгляд, но Кошир магическим способом не отпускал. Хотелось увидеть все, впитать каждую черточку его подтянутого и натренированного тела. Ни родинок, ни шрамов, удивительно ровная и чистая кожа.

Вдруг вспомнились все мои родинки и складочки. Стыдно было безумно.

— Может, не надо? — предложила остановиться. Я же не переживу, вдруг он будет смеяться.

— Тамара, не начинай, — резко одернул меня Кошир, скидывая с себя брюки.

Ноги у него были длинные, сильные, нательное белье темно-синее.

— Кошир, я тебе не понравлюсь, — призналась я, начиная сдаваться панике. В голову лезли ужасные мысли, одна краше другой.

— Тамара, я завожусь только от одного вида тебя. А вот ты, по-моему, нет.

Переведя взгляд на напряжённое лицо мужа, поняла, что он тоже нервничал.

— Мне страшно, — кивнула ему.

— Так, родная. Так дело у нас не пойдет, — строго обратился он ко мне.

С души, словно камень упал.

— Да, я тоже так думаю.

Я была согласна, что не готова к таким решительным изменениям в своей жизни. Хотя неприятный осадок скребся где-то глубоко внутри.

— Давай за вином схожу, а ты пока душ прими. Успокойся немного.

Прыгая на одной ноге, Кошир, подтверждая свои слова, надел брюки. Затем нагнулся за футболкой, направляясь к двери, где валялись его ботинки.

Я потупила взор, коря себя за трусость. Так как сожалела, что он не дошел до конца, остановившись в самом начале. Дверь за ним бесшумно закрылась, а я послушалась мужа и направилась в душ. Снять напряжение стоило.

Дёргано сняв платье, повесила его на вешалку. Нижнее белье бросила в корзину, не желая им светиться. Вся ситуация нервировала. Я никак не ожидала, что разделю кровать с мужчиной, которого и знаю всего три дня. Это все было так дико и неправильно. Не было цветочно-конфетного периода. Не было свиданий. Слишком быстро, словно кто-то перелистнул скучные, но такие важные страницы моей жизни. И просто поставил перед фактом, что все, время пришло. Это угнетало.

Зашла в душевую кабину и включила воду. Горячие, обжигающие струи упали сверху, массируя затекшие от напряжения мышцы. Добавив холодной воды, отдалась во власть релаксирующему наслаждению. Не хотела думать о том, что будет, когда вернется Кошир. Все потом, а сейчас только я и вода. Только ощущения, только блаженство.

Время шло, но мужчины все не было. Я сама не заметила, что ждала его возвращения. Странно надеялась, что сейчас откроется дверь, и он войдет. Томление тела от одной только мысли, что он вновь продолжит меня соблазнять, будоражило воображение и пугало неизвестностью. Долго стоять под струями воды оказалось утомительно, как в принципе и ждать. Ожидание выматывало. Глубоко и разочарованно вздохнув, выключила воду, затем высушилась немного, обмоталась в банное полотенце, и только потом вышла в комнату, где и застыла от удивления.