Оно: всё впереди (СИ) - "Ira_Jones". Страница 289

Матурин молча слушал его. Шагая из комнаты в комнату и осмаливая места погибели десятков детей. Пеннивайз же от волнения то и дело переминался с ноги на ногу, забыв об осколках, которые всё ещё торчали из пяток. Чувство того, что он рассказывает Черепахе что-то новое было невероятным. В эту минуту клоун чувствовал настоящее превосходство. Словно он читал ему ностальгии, а не наоборот. Слушатель из голубоволосого вышел отменный. Он не перебивал и лишь изредка покачивал головой, давая понять, что не теряет ход мыслей монстра. Тот же в свою очередь открыл всё больше страшных тайн дома номер 29. Одна была изощреннее другой, и чем больше клоун увлекался, тем страшнее и безумнее становились его рассказы. Ему попросту не с кем было это обсудить. Не с детьми же об этом беседовать. Они не выносили даже упоминания о его прошлой жизни. А Пеннивайз так хотелось рассказать о его превосходстве над людьми.

— А потом я загнал его в тот угол. – он показал на небольшой проход между ступенями лестницы и порогом, плавно перетекающим в поворот. — Если присмотришься, то сможешь увидеть следы ногтей. Азаза, этот мальчишка в кровь их раздробил! Словно думал, что стену сможет прорубить. Как же его звали... уже не помню. Это лет тридцать назад было.

Матурин подошёл к углу, и присев, провёл пальцами по узким и многочисленным царапинам, оставленными ногтями истерзанного мальчика. Тот явно находился на грани безумия, раз инстинкт самосохранения на столько притупился.

— О, я же ещё не показал тебе подвал! – воскликнул Пеннивайз, и схватив свою противоположность за руку, потащил его мимо кухни к двери, ведущей на узкую лестницу на самый нижний этаж дома.

Ещё до того, как монстр открыл дверь, Мэт почувствовал отвратительный запах сырости, смешанный с гниющим мясом или чем-то подобным. Пеннивайз же успел привыкнуть к нему, поэтому даже не замечал его присутствие. Они спустились в сырое помещение. Посреди которого стоял все тот же колодец. Матурин даже подумал, что за столько столетий он неплохо сохранился, учитывая, как часто им пользовался монстр. Клоун подошёл к нему, дергая за веревку, ведущую вниз. Канат заскрипел, словно вот-вот порвётся, а старый ролик, закреплённый на потолке осыпался ржавчиной.

— А вот тут один парень повесился. Дело было так. Я его хотел утащить, а он не в какую. Нет, можно было бы шею свернуть и дело с концом, но я же не ищу лёгких путей. – монстр встал на край колодца, возвышаясь над Матурином, который смотрел на него своим спокойным и невозмутимыми взглядом. — Короче, я его начинаю тащить, а он хватается за канат и давай обвивать его вокруг себя. Тут я его и отпустил. Мальчишка такого не ожидал, а веревка на шее перекрутилась. Вот он и полетел так вниз. Помню этот хруст. Похоже на то, когда разгрызаешь кость. Хотя, тебе не с чем сравнивать. Ты же у нас не обжора. В общем, позабавиться с ним у меня всё равно не получилось. Хм... его имя тоже уже забыл. А было то это в прошлом году, совсем недавно.

— Похоже, ты времени зря не терял. – наконец подал голос Черепаха.

— Еще бы. Думаешь, я всё время нянькой был? – усмехнулся клоун спрыгивая с колодца и подходя к нему. Ноги он за время экскурсии успел излечить. Правда, ранки заживались дольше, чем ожидалось, так что энергии пришлось потратить больше. Но на это было не жалко. — В следующий раз может спущусь с тобой в канализацию. Но не сейчас. Не готов ты ещё к этому.

— Думаешь? – спросил Черепаха. Он поднял ладонь и положил её клоуну на плечо. Тот уже привыкший у тактильным замашкам своей противоположности не стал брать это во внимание и продолжил смотреть на него, думая про себя, какую «экскурсию» он провёл. — Но знаешь, Пеннивайз... – глаза Мэта в один миг из зелёных стали фиолетовыми. — Мне и этого достаточно.

Внутренние органы монстра сжались под давлением кулака. Изо рта вылетела струя крови и тело невольно изогнулось. Клоун не успел ничего понять, как отлетел в стену, и пробив её насквозь, упал на пол кухни, проехавшись спиной но деревянным и кирпичным обломкам, которые ещё секунду назад служили этому дому, как часть одной из его стен. Из горла вырвался хриплый стон. В глазах пошла рябь, а уши заложило. Алая жидкость потекла по затылку прямо на грязный пол, а живот словно отбили молотком. Пеннивайз приоткрыл глаза, но не успел он сфокусировать взгляд, как на живот снова что-то больно надавило. Нога Матурина твёрдо стояла на торсе клоуна, надавливая всё сильнее и сильнее. Черепаха возвышался над ним, сверкая пурпурными очами. Монстр рефлекторно схватился руками за ботинок противника, но сил из-за внезапной атаки не хватало.

— Что ты... творишь? – сквозь боль прошипел клоун, плюясь кровью.

— Ты просто ребёнок, Пеннивайз. Я ходил за тобой по этому дому и слушал эти вещи, с каждой секундой понимая, что ты до сих пор не можешь понять весь ужас того, что ты натворил.

— Ах ты...

Монстр не успел закончить. Черепаха достал из неоткуда заострённое лезвие и вонзил ему в правое бедро. Крик Пеннивайза разнесся по всему зданию. Из раны начала течь кровь, а нога невольно дёргалась, из-за резкого сокращения мышц. Но Матурин даже не дрогнул, смотря на него всё тем же взглядом. В нем больше не было той наивности и доброты. Лишь скупость и злость. Так родители смотрят на провинившегося ребёнка, который ещё не осознал, что натворил.

— Как ты можешь звать себя человеком? Ты издевался над людьми, потому что знал, что те слабее тебя. А уж тем более дети... Изображаешь из себя мазохиста? Не хватает боли? А что, если появится тот, кто сможет причинить её тебе? Уже не так забавно, правда?

— Чего ты... добиваешься?

Матурин убрал ногу с живота клоуна и тот редко вздохнул полной грудью. Но не успел он перевести дух, как Черепаха схватил его за шиворот, поднимая на себя. Не в силах сопротивляться, монстр поддался, чувствуя, что некоторые рёбра сломаны и раздроблены из-за удара об стену. Мэт притянул его к себе, не теряя зрительный контакт.

— Я покажу тебе, какого это быть слабым. Ты потратил силы, чтобы восстановить ступни. Что же, этим ты не отделаешься. – он отпустил руку и монстр рухнул на пол, выпуская из глотки новый стон, вместе со струей крови. — Сейчас ты узнаешь, что чувствовали все те дети. Может тогда ты поймёшь.

— Да брось, ты же... не такой. Откуда такая жестокость? Тебе... меня не жаль? – стал давить Пеннивайз, уповая на спасение.

— Жаль. От всей души, которой у меня нет.

Грачи, сидевшие на старом дереве вновь разлетелись от громкого и одинокого крика, доносящегося из дома номер 29. Он был протяжным и надрывистым. Но от части человеческим. ***

Машина остановилась возле дома Денбро. Первыми из салона вылезли Билл и Джорджи. Заика держал на плече сразу два рюкзака: свой и брата. Малыш ещё в машине просил, чтобы он сам его нёс, но Билл знал, как сложно брату его надевать, так что, как только авто остановились, быстро выпрыгнул на дорогу с двумя рюкзаками сразу.

— Билл, ну дай! Я могу нести! – надулся младший.

— Ладно, ладно. Только дай я н-н-надену.

Заика снял с плеча синий рюкзак и повесил брату. Тот весело подпрыгнул, добившись своего и повернулся к дому, после чего застыл. Следом из машины вылезли родители. Зак с большой походной сумкой, а супруга с зонтиком, который им так ни разу и не понадобился. Отец семейства обогнул авто, подходя к сыновьям, которые теперь вдвоём куда-то таращились.

— Чего зависли? – не понял мужчина, пока сам не повернул голову в нужном направлении.

Перед их домом стояли неудачники, одетые во всё чёрное и окружившие небольшую горстку земли. Стен всё ещё держал в руках молитвенник, одетый в традиционный наряд и зачитывая иврит. Со стороны это могло напоминав какой-то подростковый сатанинский клуб, нежели похороны. Больше всего конечно удивилась Миссис Денбро. Вот уж чего она не ожидала увидеть после выходной поездки...