Казнить! Нельзя помиловать! (СИ) - Бочков Александр Петрович "Алекс". Страница 42

— Да ладно — маленькая… Не бери в голову… Кто она нам такая, чтобы из-за неё такой прекрасный вечер портить! Сестрёнка посмотрела на меня с благодарностью и закивала головой. За нашей перебранкой не заметил, что возле нашего столика стоит пожилой, импозантный мужчина — официант… Стоит с папкой меню. Извинился: я же не сноб какой то и не мажор понтовый — понимаю: человек на работе…

— Заказал, не мудрствуя: себе эскалоп, а Наташке — котлету по-киевски… Ей на весь вечер её хватит, а я — может быть и себе тоже закажу. Попозже… Мясной салат — пока будет готовиться горячее — поклюём; бутылку шампанского даме и двести коньяка Шустовского себе.

— Миша… — негромко спросила Наташка, кивнув на вазу с фруктами — а что из этого можно есть? Ну понятно: девочка в ресторанах не была.

— Да всё можно и даже нужно! Всё равно они включены будут в счёт!

— А раз так! — воскликнуло непосредственное существо и взяв с вазы яблоко, впилось в него зубами — тогда мы всё съедим! Правда?! А это тоже включено? — показала глазами на вычурную бутылку лимонада и минеральной воды. Я кивнул. — Тогда открывай! — бросила она…

— Всё открывать? Так выдохнется же… — усмехнулся я. Наташка милостиво изменила своё поспешное решение: Тогда позже откроешь…

Вот так, болтая о всяком-разном: болтала, естественно сестрёнка, а я кивал, поддакивал, вставлял фразы — дожидались горячего…

— Да не смотри ты так пристально ей в спину! — бросил я сестре, кидавшей заинтересованные взгляды в сторону компании четверых молодых людей, очень вычурно одетых на фоне военных кителей; полувоенных френчей и костюмов серого и чёрного цвета — номенклатура… Словно накаркал: глаза у Наташки расширились; на губах заиграла улыбка; рука замахала в приветственном жесте. А потом…

— Миша… Настя к нам идёт… — зашептала Наташка. Едрит твою за ногу! Скрипнул зубами — сестрёнка виновато потупилась…

Привет Натали… — раздалось за моей спиной весело-хмельной голос нашей первой красавицы. Бывшей… — О… - и Мишенька здесь! Мишенька… Ты что — не рад меня видеть? — промурлыкал бархатный голос за моей спиной. Такой, что сразу же захотелось вскочить и впиться щенячьим влюблённым взглядом в хозяйку! И хвостиком завилять в знак полного подчинения… С трудом удержался…

— Не рад, значит… — хозяйка бархатного голоска переместилась из-за моей спины, представив на обозрение свою безупречную красоту. Ох… Хороша чертовка! И она, видимо — поняла мои терзания… Приняла самую эффектную — по её мнению позу и замерла. И ведь знает — как встать; как говорить и как глядеть, чтобы завлечь мужчину! Зараза!!!

— Мишенька — уступи девушке место и попроси официанта принести ещё один стул… — голос обволакивал, лишая воли к сопротивлению. Посмотрел на Кораблёву и с трудом выдавил из себя усмешку:

— Зачем тебе стул Кораблёва? Тебя твой парень ждёт…

— А… небрежно протянула она — пусть ждёт… Тем более он не мой… Крутится вокруг меня, деньгами папиными сорит… Пусть — если ему так хочется… А мне нужен только один! Взгляд Насти впился в меня! Звучит лестно, конечно — но мне этого богатства не надо… Гляжу — рядом стоит официант и вопросительно смотрит — принести стул или…

— Девушка уже уходит… — бросил я официанту. Тот кивнул и удалился. Кораблёва среагировала на мою выходку неожиданно…

— Мишенька… Запомни то, что я тебе сейчас скажу… То, что было — ошибка. Моя ошибка и мне за неё нести наказание… Но мне нужен только один мужчина в жизни — ты! Я это точно знаю! И я от своего не отступлюсь! Я своего добьюсь — рано или поздно!! Я терпеливая и упрямая!!! Может я слегка пьяна — это ничего не значит! И вот ещё что… — она опёрлась руками на стол и жарко зашептала мне в лицо:

— Может ты считаешь меня развратной? Так кроме этой жидовской сволочи Арона у меня никого не было. И не будет! И по ресторанам и вечеринкам я больше шарахаться не буду! Ты таких не любишь — я такой не буду! Всё для тебя Миша! И я буду ждать тебя! Запомни это!!! Настя выпрямилась; развернулась и за моей спиной зацокали каблуки… Да! Не скажу что я в шоке от услышанного, но впечатлён! Сестрёнка — так вообще рот открыла от изумления. И восхищения… А я почувствовал спиной пронзительный взгляд. И это не Настин. И не её бойфренда, хотя и он полосовал мою спину. Женский. Катерины…

Войдя в зал и пробираясь к своему столику, я заметил в зале несколько знакомых мне персонажей. И сильно расхотел проходить в зал и садиться за заказанный стол. Но… Да какого чёрта! С правой стороны зала, почти у самой эстрады с — по местному с оркестром, а по нашему с ансамблем, за тремя сдвинутыми столиками, сидела компания… Одного из мужчин я узнал сразу — он сидел ко мне лицом в дальнем конце "импровизированного" длинного стола: певец-денди с вечеринки чиновника наркомата машиностроения. Напротив него — спиной ко мне — девушка с очень знакомой спиной: горделиво-отстранённо выпрямленной. Мужчина справа от девушки показался мне знаком… Да… Это прославленный в будущем нарком машиностроения, высоко ценимый Сталиным (после того, как он снял его с поста наркома по интриге иудея Зальцмана, которого и назначил на это место — меньше чем на год…). А слева — судя по капризному выражению лица — его жена. Мать Катерины Малышевой, с которой она, получается, брала пример. А девушка, выходит — Катерина. Моя бывшая пассия… Ещё одна пара за этим столом мне тоже хорошо знакома: тот самый попутчик-чиновник из наркомата машиностроения с женой, для которой я спел на её дне рождения Блюз-подарок от имени мужа… За столом сидела и ещё одна пара немолодых мужчины и женщины. Это, видимо, или друзья отца именинницы, или близкие родственники… Они здесь, скорее всего, по весьма важной причине. Отмечают что то? Скорее всего — день рождения Катерины. Точно: сегодня же у Катюхи Мальцевой днюха! Во попал, однако… И хотя между нами всё безвозвратно кончено — так она мне написала в последнем своём послании — видеться мне с ней, да ещё в этом ресторане, ставшем причиной нашей ссоры (не захотел удовлетворить женское желание спеть) — совсем не хотелось. А сейчас — рупь за сто даю: в спину мне смотрела именно она. Пронзительно, требовательно. Приказывая — обернись! Ага — щас… Всё брошу!

— Миша — что с тобой?! — воскликнула сестрёнка — тебе плохо? Да не переживай ты так! Хотя… Если Настя сказала — она от своего не отступится! И видя, что у меня немного отлегло от её заботы и щебетания добавила так простецки-непосредственно:

— Хотя я бы — на твоём месте — после таких слов серьёзно задумалась! Лучше Насти ты жены не найдёшь… Я пробурчал:

— Вот когда будешь на моём месте — тогда и задумывайся! И, чтобы сгладить колкость ответа, добавил улыбнувшись:

— Я, может быть — такую как ты ищу… Наташка, пригубляющая шампанское после своих слов, аж поперхнулась… Откашлялась…

— Скажешь тоже — такую как я… Я — тот ещё подарок: уж я себя знаю. И потекла пустопорожняя подростково-ресторанная болтовня. Спину жечь перестало: видимо Катерине надоело меня гипнотизировать… Ну и я как то размяк, расслабился под трёп ни о чем и под коньячок… Никто не достаёт; никто не пристаёт… Жизнь прекрасна… Правда, в зале была ещё пара особей мужского пола, но я с ними пересекаться не планирую. Так что да здравствует отдых в приятной девичьей компании… Я так думал, но не учёл одного — своего характера…

И всё, вроде хорошо: и обслуживание и приятная обстановка и полнейший телесный и душевный расслабон… И милое щебетание, которое в малых дозах бальзам на истерзанную жизненными сложностями душу… Но вот чего то не хватает? И я точно знаю — чего! Сестрёнка замерла на половине фразы и тут же переключилась:

— Миша. Мишенька — ты чего? Ты чего задумал? Если сделать Насте предложение, то я только за! Но не здесь же и не сегодня! Глупенькая! Читал я как то одного автора: именно в таких вот условиях и делаются предложения — с цветами и преклонёнными коленями! Вышибают из самых твёрдых и упёртых волю к отказу! Ах — если бы это… Нет — душа просит широты и куража, словно у сибирского купца — миллионщика, вырвавшегося в столицу и решившего покуролесить так, чтобы небу стало жарко! И откуда во мне это? Леший его знает! А, может быть именно Леший и знает — откуда?! А… — не важно!