Мечи Пурпурного Царства - Говард Роберт Ирвин. Страница 6

Ни словом не обмолвившись Куллу, возвышающемуся на краю площадки, поигрывая топором, девушка скользнула к другому ее краю, обращенному наружу, и спряталась за обломками, некогда бывшими парапетом. Теперь можно было разглядеть, что человек облачен в доспехи, но лица его не было видно. Девушка подняла кинжал. Дыхание участилось. Ее подташнивало. Вот рука в кольчужной перчатке ухватилась за край, — Налисса быстро и беззвучно, как тигрица, метнулась и нанесла удар, метя в незащищенное металлом лицо. Оно вдруг попало в полосу лунного света и Налисса отчаянно закричала, ибо уже не могла отвратить удара опускающегося лезвия. — В эту краткую долю секунды она узнала в незнакомце своего возлюбленного, Далгара из Фарсуна.

V. Битва на лестнице

Далгар, без лишних церемоний оставив смятенного Ка-ну, вскочил на коня и поскакал к восточным воротам. Он слышал приказ, отданный Ка-ну — запереть все ворота и не выпускать никого наружу — и мчался как сумасшедший, чтобы обогнать посыльного Ка-ну. Ночью всегда было непросто покинуть город, но Далгар знал, что именно в эту ночь восточные врата не охраняют неподкупные Алые Убийцы, и рассчитывал подкупить стражу. И тут в самый последний момент ему в голову пришел новый план.

— Отпирайте! Я немедля должен выехать к верулианской границе! Скорее! Царь исчез! Пропустите меня!

Видя, что караульный заколебался, он продолжал:

— Да скорей же, болваны! Возможно, государю угрожает смертельная опасность! Ну!

Далеко за его спиной, в городе зазвучал набат, заставивший его сердце сжаться от ужаса. То был гулкий голос огромного бронзового Царь-колокола, и в него звонили только тогда, когда монарх был в серьезной опасности. Гвардейцы у ворот зашевелились. Они знали Далгара как пользующегося всеобщим расположением при дворе именитого фарсунского гостя и, поверив его словам, исполнили его волю: массивные стальные ворота отворились и всадник молнией пронесся сквозь них, моментально скрывшись в окрестной тьме.

Далгар очень надеялся, что с Куллом не случилось ничего плохого. Этот грубоватый варвар нравился ему куда больше, чем все жестокие и развращенные владыки Семи Империй вместе взятые. Он бы охотно поучаствовал в поисках, если бы имел такую возможность. Но его ожидала Налисса и он опаздывал.

Въехав в Проклятые Сады, молодой дворянин удивился: что-то слишком много народа в этом обычно уединенном и заброшенном месте. Слышались звон стали, топот множества ног, яростные крики на иностранном языке. Соскользнув с коня и выхватив меч, Далгар тихонько прокрался сквозь заросли к руинам особняка. Там его взору предстала странная картина: на вершине полуразрушенной широкой лестницы стоял полуголый окровавленный великан, в котором он безошибочно признал царя Валузии. Рядом с ним замерла девушка... Далгар едва не закричал. Налисса! Ногти впились в ладони стиснутых в кулаки рук. Кто были те вооруженные люди в темных одеждах, толпой подымающиеся по ступеням? Не имеет значения. Они собирались убить и девушку, и Кулла. Далгар слышал, как царь бросил им вызов, предложив свою жизнь в обмен на жизнь Налиссы, и волна благодарности захлестнула его. Присмотревшись к зданию, юноша увидел глубокую резьбу, покрывающую его стены, и в следующее мгновение он уже карабкался вверх, не думая об угрожающей его жизни опасности, собираясь помочь царю и защитить девушку, которую любил.

Он потерял из виду свою возлюбленную, но все его мысли были только о ней. Их встреча вышла несколько необычной: ухватившись за край уступа и пытаясь выбраться на площадку, он вдруг услыхал ее крик и увидел серебристый блеск стального клинка в руке своей возлюбленной. Резко пригнув голову, он подставил шлем. Кинжал с треском сломался и в следующий миг обессилевшая Налисса упала ему на руки.

Кулл обернулся на ее крик, вскинув топор, остановился, узнав фарсунца, и довольно усмехнулся. Теперь царю стало ясно, почему молодые люди оказались здесь.

Верулианцы приостановились, заметив появившегося на площадке нового человека, потом снова стали прыгать вверх по ступеням, с мечами наголо. Жажда убийства сверкала в их глазах. Кулл встретил первого противника прямым рубящим ударом и рассек его череп вместе со шлемом. Тут же плечом к плечу с ним встал Далгар. Меч его метнулся вперед и пронзил горло врага. Так началась “Битва На Лестнице”, позднее увековеченная певцами и поэтами.

Кулл уже приготовился к смерти и собирался до ее прихода уничтожить как можно больше врагов. Теперь у него появился шанс уцелеть и победить.

Его оружие описывало смертоносные круги. Каждый удар крушил сталь, кости и плоть. Кровь била фонтанами. Вся лестница оказалась завалена телами, но солдаты продолжали наступать, карабкаясь по скорбным останкам своих товарищей. У Далгара было немного возможностей колоть и резать рядом с таким прирожденным бойцом-убийцей, как Кулл, он понял: лучшее, что он может делать — это прикрывать царя, который, не защищенный доспехами, в любой момент мог пасть от руки врага.

И Далгар сплел вокруг Кулла паутину стали, используя все свое мастерство в обращении с мечом. Снова и снова его сверкающий клинок отбивал удары, нацеленные Куллу в сердце, снова и снова доспехи юноши вставали на пути смертоносных взмахов, дважды он подставлял свой шлем под удары, предназначающиеся незащищенной голове царя.

Непросто одновременно защищать и себя и другого. Кулл был залит кровью, сочащейся из царапин на лице и груди, пореза над виском, укола в бедро и глубокой раны на левом плече. Удар пики пробил кольчугу Далгара и ранил его в бок, — юноша почувствовал, что сила его убывает. Еще один безумный натиск врагов, и фарсунец был опрокинут. Он упал у ног царя и дюжина копий грозила вот-вот оборвать его жизнь. Со львиным рыком Кулл расчистил лестницу одним могучим взмахом залитого красным топор, встав над поверженным юношей. Кольцо врагов стало смыкаться...

Внизу загрохотали копыта и Проклятые Сады наводнили всадники-дикари, воющие как волки в лунную ночь. Лавина стрел со свистом обрушилась на лестницу, неся смерть нападающим. Те немногие, кого пощадили топор Кулла и поющие стрелы, бросились вниз по ступеням, где их встретили изогнутые клинки пиктов Брула. Там они все и полегли, сражаясь до последнего, отчаянные воины-верулианцы, отправленные на опасное и подлое дело, покинутые своими вождями, обреченные на бесславие в веках.

Лишь один предатель избежал смерти у подножия лестницы. Человек-в-Маске бежал, едва заслышав звон подков. Теперь он скакал через Сады на роскошном жеребце. Он почти достиг остатков внешней стены, когда Брул Копьебой догнал его. Стоя на каменном выступе, опустив окровавленный топор, смотрел Кулл на их поединок.

Человек-в-Маске пренебрег испытанной тактикой защиты и бросился на пикта с безрассудной храбростью человека, которому нечего терять. Они сшиблись: конь с конем, человек с человеком, клинок с клинком. Оба были великолепными наездниками, их кони, послушные натяжению поводьев, сжатию коленей, поворачивались, кружились, вставали на дыбы. Но, несмотря на все маневры, воины не могли пробить защиту друг друга. В отличие от своих соплеменников, Брул пользовался таким же прямым тонким валузийским мечом, как у таинственного незнакомца. По силе, ловкости и быстроте противники не уступали друг другу, и не раз Кулл стискивал кулаки и прикусывал губу, когда казалось, Брул вот-вот падет. Видно было, сошлись два прирожденных воина, они кололи, рубили, парировали удары. Но вот меч Брула рассек воздух, он раскрылся и тут же Человек-в-Маске, вонзив шпоры в бока лошади, метнулся к нему. Клинок чиркнул по кирасе пикта, Брул отклонился в сторону. Лошади столкнулись и рухнули в траву, увлекая за собой не прекращающих боя седоков. И из этой ворочающейся кучи спутанных тел невредимый поднялся лишь Брул, а Человек-в-Маске остался лежать на земле, пригвожденный мечом пикта.

Кулл словно пробудился от глубокого сна. Пикты вокруг завывали по-волчьи, но царь поднял руку, призывая к тишине: