Пятый прыжок с кульбитом (СИ) - Сербский Владимир. Страница 11

Хм... Милый вздернутый носик, усыпанный веснушками, волосы цвета красного золота. Кого-то она мне до боли напоминает... Пришла уверенность, что губы этого вихря наполнены вкусом ванили. Да, безо всяких сомнений, такие губы должны быть мягкими и сладкими. Откуда-то я это знаю. Еще подумалось, что тайфуны принято называть женскими именами. Например, Анна. Почему так? Не ведомо. Дежавю, черт бы его побрал.

-    Господи, началось, - вздохнул лысый доктор. - Анечка, хватит рыдать! Который день глаза на мокром месте. А ты, Аленушка, встань-ка у дверей. Скажи им: посещений сегодня не будет. Здесь палата интенсивной терапии, а не проходной двор. Ничего страшного не случилось, но больному нужен покой.

Я повернул тяжелую голову в сторону Алены. Прекрасная санитарка со скорбным видом ковырялась в тарелке с макаронами. Коли доктор ее тоже видит, выходит, она не фантом. По большому счету, ангелы больничные макароны не употребляют, даже нехотя. Они вообще не едят. Тогда кто она? Мама, мы все сошли с ума... Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, то есть плыть по течению с яблочным соком. Думать нужно меньше, а соображать больше. Поэтому подкинул Алене тему для разговора:

-     Если это Анюта Швец из десятого «А», то считай, что я не удивлен. Девочка и тогда была заметная, а сейчас глаз не оторвать. Отдельно должен заметить, что прическа весьма оригинальная. Рыжий чубчик ей идет.

-     Анька вообще классная, - согласно кивнув, заявила Алена. Она подлила мне сока, а затем направилась к дверям. - Заботливая, только пожрать приносит редко. Но ничего, теперь будет на нашей улице праздник.

Анюта на это всхлипнула и прошептала:

-    У нас нет проблем. Все будет хорошо.

Положив ладошку мне на лоб, она принялась читать какой-то наговор. От тихого напева все заботы вмиг потеряли свое значение, растворяясь до вздорных величин в величавом море спокойствия. Изображение стало расплываться, и я отдался воле волн забвения.

Проснулся от тяжести на груди. Кто-то там тихо плакал. Бог мой, за окном дождь без устали хлещет, и здесь такая же сырость, сплошные осадки. Мягкие русые волосы щекотали нос, от них веяло ромашкой и слабым ароматом духов. Везет мне сегодня на ангельских женщин...

-       Что случилось? - вопросил я строгим тоном. А потом, увидев милую девичью мордашку, что уставилась мне в лицо, уточнил: - Ты кто?

-     Здорово дневали, Антон Михалыч! - изумилась она. - Ксения я. Можно Сеня. Али не признал?

Голос у девчонки был странный. Какой-то сиплый, словно простуженный. Хм... Еще одна одноклассница? Не больница, а какой-то вечер встречи выпускников.

-    Чего ревешь? - хитрым финтом я ушел от вопроса.

-    Она двое суток уже рыдает, - невнятно сообщила Алена издалека.

-     Что-то я ее сегодня не видел... Или не заметил?

-     А ее и не было здесь, - успокоила меня Алена. - Сеня с утра по делам умотала, а теперь, как видите, сожалеет об этом.

Прекрасная санитарка сидела в углу, разбирая гору свертков из пакета. Дегустацию продуктов она производила на ходу. Кажется, там были пироги с рыбой и пирожки с курагой - из угла явственно дохнуло свежей выпечкой.

-     Ну-ка, Сеня, встань, - распорядился я. - Взгляну на тебя.

Девушка оказалась высокой смуглянкой. Тонкой, но крепкой. Мне бы такая сразу понравилась. Ну, если бы встретилась раньше.

А вот она откуда-то меня знала:

-     Признаешь, Антон Михалыч? - смуглянка походя вытерла слезы и крутанулась на месте, сверкнув взглядом. Подол белого халата девчонка придержала руками.

Хороша, чертовка! Влажные глаза серны светились изнутри. Темно-карие, почти черные, они маняще мерцали. Откуда-то пришло понимание - энергетика, которую излучает смуглянка, называется «женский магнетизм». Я представил себе девушку на своей кухне: в розовых шароварах, впереди группы ангельских санитарок, она исполняла танец живота. Лысый доктор, сверкая лысиной, задавал ритм на кубинских барабанах. Причем медицинские работники виделись мне смутно, а вот Сеня представлялась реалистично, как наяву. Ясно казалась, будто сладкий концерт мне давали не раз. Дежавю...

-    Признаешь, Антон Михалыч?

-    А что, надо? - острожным вопросом я пытался уйти от ответа. - Скажи, ты танцевать умеешь?

-    А то! Странный вопрос, - удивилась она. - Сами говорили: пляшу я знатно.

Хм... Кто бы засомневался, но точно не я - плясать она умеет. В розовых снах и розовых шароварах. И что более всего напрягало, так это томление в груди, переходящее ниже. Давление молодецких гормонов давно осталось в прошлом, однако отчего это меня вдруг плющить стало? Удивительное рядом, мечтательную улыбку еле задавил.

-    Болезнь принимает здоровые формы? - раздался голос от дверей.

В том, что пришел психиатр, сомнений не было. Весь круглый и улыбчивый, он держал в руках никелированный молоточек.

-    Алена, ты свежа как весеннее утро! Ну-с, Антон Михалыч, как наши дела?

И этот жизнерадостный типчик тоже делал вид, будто мы знакомы с давних времен! Он провернул те же манипуляции, что обычно совершают шарлатаны в подобных ситуациях - посветил в глаз, постучал по суставам молоточком, и заставил коснуться пальцем носа. Приседать не велел, слава богу. Психиатр задал несколько простых и глупых вопросов, а затем восхитился:

-    Превосходно! А мне сказали: ретроградная амнезия.

-    А что, нет?

-    Сомнительно.

-    Тогда что? - требовательно вопросил я.

-       Амнезия может быть антероградной, - врач, явно профессор, начал сыпать терминами, а в конце уточнил человеческим языком: - В этом случае из памяти выпадают события, происходившие после восстановления сознания.

-    Что говори, что не говори - все без толку? - догадался я.

-     Именно. Пациент может поддерживать разговор и отвечать на вопросы, но сразу же все забывает. При этом больной не запоминает полученной информации, и тогда продолжает задавать одни и те же вопросы.

Вопросов я не задавал, поэтому это сделал психиатр.

-    Антон Михалыч, кто это? - он указал на блондинку.

-    Алена, - честно ответил я. - Но это не мое мнение, это она сама сказала.

-     Так-так, - пробормотал доктор. - Отдельный вид амнезии - фиксационная амнезия, то есть утрата способности сохранять в памяти вновь полученную информацию. Так как зовут милую девушку?

-    Алена.

Врач насупился:

-     Правильно. Но у вас странная амнезия. Как бы, вдоль дороги все не так. Все не так, ребята. Что вы хорошо помните? В чем уверены?

Я посмотрел в потолок:

-    Твердо уверен: старость не лечится.

-    Отлично! Еще что-нибудь. Первое, что приходит в голову.

-     Первый признак хорошей территории, на которой стоит собирать грибы - это обилие мухоморов.

-    Так-так... - заинтересовался он. - Уважаете сушеные мухоморы?

-    Совсем наоборот, - отрезал я. А сам подумал злобно: тоже мне, нашелся гусь, намеки какие-то пошлые...

-    Ладно, продолжайте, - разрешил психиатр.

-    Еще знаю, чем эпиляция отличается от ампутации.

-    Чем же?

-    Ничем. Болевые ощущения такие же.

Блондинка прыснула, а врач выдал промежуточный диагноз:

-    Хм... Ирония - признак здоровья. Психи, знаете ли, вообще не шутят.

-    Но у меня выпало из жизни почти два года, доктор, - возразил я. - Целый пласт!

-     Дорогой мой, - сочувственно прищурился он. - Если бы я мог вычеркнуть из жизни последние тридцать лет, я бы просто обрадовался. Потому что прожил бы их совсем иначе. И с другой женщиной...

А потом он замычал с умным видом, и стал дуть в кулак. Такую мощную работу мысли я где-то уже видел.

-    Не надо меня жалеть, доктор, - потребовал я. - Говорите. Я выдержу любую правду.

Знающие люди уверены, что хорошо знакомая болезнь безопаснее, чем незнакомый врач. А мне не повезло втройне: не ведома ни болезнь, ни больница, ни доктора.