Прибалтийская мясорубка (СИ) - Старицын Виктор Карлович. Страница 17
старший лейтенант — артиллерист Переслегин, добровольно оставшийся в крепости руководить артиллерийской поддержкой прорыва.
Награды меньшего статуса вручали прямо в войсках командиры корпусов и дивизий. Всего в армии наградили по итогам боев в предполье 1128 человек, в том числе 56 человек награждал лично Верховный Главнокомандующий, что еще выше поднимало престиж наград. Гаврилову, помимо «Звезды», досрочно присвоили звание полковника. Среди награжденных было много раненых бойцов и командиров, оставленных в крепости, а также награжденных посмертно. Подписывая представления на оставшихся в крепости, Павел Федорович сильно сомневался, что их утвердят. Все-таки, эти люди остались в крепости и попали в плен. До того, Серпилин со Сталиным встречался лишь один раз в жизни в далеком 1919 году на фронте под Царицыным. А в лагере, лично знавшие вождя зэки рассказывали о вожде много всякого, и в основном нехорошего.
Вопреки ожиданиям, все представления утвердили. Более того, на приеме после награждения Сталин порадовал, сказав, что по данным международного Красного Креста, Переслегин жив, и он надеется вручить ему «Звезду» лично. Далее, Верховный Главнокомандующий еще больше удивил Серпилина, объявив, что при посредничестве Красного Креста готовится обмен наших пленных на немцев, большое количество которых было взято в плен в Прибалтике. Так что, заключил Верховный, есть надежда, что всех бойцов и командиров из армий и корпусов обороны предполья, попавших в немецкий плен, мы обменяем на немцев [11]. Думаю, в Прибалтике мы взяли не последних пленных, потом возьмем еще. Немцев, я надеюсь, хватит для полного вызволения всех наших из фашистского плена. Сталин усмехнулся в усы.
Серпилин даже начал сомневаться в правдивости тех рассказов о Сталине, которые ему довелось слышать в лагере. Или это война так на него повлияла? — подумал тогда Павел Федорович.
Конечно, Серпилин включил полковника Гаврилова в список командиров, которых он забирал из 4-ой армии к новому месту службы.
Павел Федорович с теплотой вспомнил Кирилла Симонова, корреспондента «Красной Звезды», которого прислали в армию после выхода полка Гаврилова из окружения. Симонов опубликовал потом в «Звезде» аж пять очерков об обороне крепости. Все были написаны толково, без верхоглядства и, прямо сказать, брали за живое. Павел Федорович тогда счел себя обязанным позвонить в редакцию и лично поблагодарить Симонова.
За воспоминаниями он незаметно и уснул.
Проснулся от сильного толчка при посадке самолета. У трапа встречал командующий 16-й армией генерал-майор Алавердов. Сразу поехали в штаб армии, размещавшийся в двухэтажном здании школы в городе Опочка. Весь личный состав штаба, кроме части сотрудников оперативного отдела уже был переведен в полевой командный пункт севернее Опочки. Здание школы передавалось штабу фронта. Все оборудование и средства связи оставались на месте.
В штабе имелась устаревшая радиостанция типа 11 АК, значительно уступавшая по характеристикам привезенной с собой РАФ-КВ. Предусмотрительность Серпилина оказалась нелишней. Начальник связи сразу приступил к налаживанию связи с соединениями. Алавердов доложил, что два армейских саперных батальона строят КП фронта в шести километрах восточнее города. Туда послали штабного командира оценить состояние дел. Начальник штаба 16-й армии Крутилин передал карту — километровку с нанесенной обстановкой по состоянию на 00 часов и прокомментировал ее.
Положение действительно было тревожным. Практически все силы Прибалтийского фронта оказались окружены в пятиугольнике Рига — Даугавпилс — Гулбене — Валга — Айнажи размером, примерно, 150 км на 230 км. С учетом того, что немецкий десант на острове Саремаа был надежно блокирован, а Балтийский флот господствовал в Рижском заливе, катастрофой это не являлось. Но, ситуация была крайне неприятной. Восточнее Даугавпилса противник прорвал главный рубеж в полосе шириной около 40 км. На плацдарме уже находилось до 10 пехотных дивизий, которые расширили плацдарм на 90 км в глубину. На восточном фасе плацдарма оборонялись вошедшие в состав нового фронта 13-я, 107-я, 67-я стрелковые, 202-я мотострелковая и 28-я танковая дивизии. Все эти соединения уже понесли серьезные потери. Особенно досталось 107-й и 202-й дивизиям. 28-я дивизия потеряла большую часть танков.
Северный фас плацдарма был открыт. Пехотные дивизии противника продвигались в северном направлении. Навстречу им от Гулбене выдвигались 29-я и 33-я танковые дивизии, которые должны были остановить немцев южнее Карсавы. Ранее обе эти дивизии тоже понесли потери.
На западном фасе плацдарма оборонялись 5 дивизий, оставшихся в подчинении Прибалтийского фронта. Всего против десяти немецких дивизий на плацдарме действовали 12 наших дивизий.
Вдоль шоссе Карсава — Гулбене на участке длиной 60 км немцы держали лишь небольшие гарнизоны ротного уровня в населенных пунктах. Гулбене удерживали наши 29-я и 33-я мотострелковые дивизии, включенные в состав нового фронта. Город пыталась атаковать с юго-востока 18-я моторизованная дивизия противника.
От Гулбене до Валги вдоль шоссе длиной 80 км противник тоже располагал лишь гарнизонами ротного уровня в населенных пунктах. В Валге занимали круговую оборону три мотострелковых дивизии, также вошедших в состав фронта Серпилина.
От Валги до Пярну противник контролировал вытянутый огурцом плацдарм шириной 30–40 км и длиной 110 км, который занимали 7 танковых и 3 моторизованных дивизии, впрочем, сильно усеченного состава. Вблизи Пярну плацдарм с обоих сторон блокировали стрелковые дивизии, однако, на шестидесятикилометровом участке от Киллинги-Нымме до Валги наших войск не было. Немцы имели там возможность беспрепятственно расширять плацдарм, но не имели для этого сил.
Из сугубо предварительного анализа обстановки следовало, что противник должен всеми силами укреплять свое кольцо на участке от Карсавы до Валги. Для этого он должен подтягивать пехотные дивизии через плацдарм у Даугавпилса на участок Карсава — Гулбене, а также оттянуть 2–3 танковых дивизии назад на участок Валга — Гулбене. Соответственно, ближайшей задачей фронта становилось — не позволить противнику сделать это.
В 8 часов утра на связь вышел Главком Западного направления. Серпилин изложил ему свои соображения, отметив, что собственных разведданных пока не имеется. А докладываемые выводы сделаны на основании данных 16-й армии. Жуков согласился с оценкой ситуации, однако, уточнил, чтобы никаких действий без его санкции не предпринималось. Пока же приказал вести разведку всеми возможными средствами. В заключение он сориентировал штаб фронта по ожидаемым срокам подхода резервов.
Резервы были. В состав 16-й армии, занимающей тыловой рубеж, входили четыре стрелковых корпуса. Всего 12 полнокровных дивизий плюс 12 артпульбатов укрепрайонов. Группа Гота наступала почти параллельно линии тылового рубежа на отрезке Себеж — Псков. От тылового рубежа до захваченного Готом плацдарма было всего 50 км у Себежа и 120 км у Пскова. Сутки — трое суток форсированного марша стрелковых дивизий. Надо сказать, что это был единственный участок, где тыловой рубеж проходил по линии старых укрепрайонов. Соответственно, в укрепрайонах размещались сильные артпульбаты со значительным количеством железобетонных огневых сооружений.
Кроме того, на тыловом рубеже на участке Пярну — Тарту размещались еще четыре стрелковых корпуса 18-й армии в составе четырнадцати дивизий. Из них пять дивизий блокировали с востока немецкий плацдарм у Пярну, а остальные девять дивизий располагались на тыловом рубеже восточнее плацдарма. Имелось, однако, четкое указание Ставки, не трогать дивизии с тылового рубежа без крайней необходимости и без санкции Ставки.
К северо-западу от Пскова сосредоточились 23-я, 2-я, и 5-я танковые дивизии. 23-я — кадровая дивизия довоенного формирования. Две другие — только что развернутые до штата. 29-го, 30-го и 31-го июля ожидалось прибытие 14-го тк, в составе четырех танковых дивизий, который перебрасывался с Западного фронта по железной дороге Старая Руса — Дно — Псков, и должен был сосредоточиться в районе Острова. В эти же сроки по железной дороге Витебск — Великие Луки — Себеж должен прибыть 13 мск, также четырехдивизионного состава. Разгрузившись в Себеже, корпус своим ходом должен был сосредоточиться западнее Опочки.