Крах "Барбароссы" (СИ) - Старицын Виктор Карлович. Страница 27
В 18 часов тяжелая артиллерия противника начала часовой обстрел форта «В», который к 20 часам после упорного боя был захвачен. При попадании сотен восьмидюймовых снарядов в сравнительно небольшой форт, в одно и то же место попадало несколько снарядов. В результате вся защитная грунтовая толща сносилась взрывами, и бетон перекрытий не выдерживал. К тому же, амбразуры просто заваливались выброшенным разрывами грунтом. К 23 часам, также, после продолжительного массированного артобстрела, был захвачен и форт «Ж».
К исходу дня кольцо окружения вокруг крепости замкнулось. Противник занимал оставленный нашими войсками город.
2.2. Г. К. Жуков. 23 июня
Из книги «Воспоминания и размышления».
К концу вторых суток боевых действий оперативная обстановка более-менее прояснилась. Как и предполагал Генштаб, главные подвижные группировки немецких войск наступали из Сокальского выступа, из района Бреста и Сувалкинского выступа. Немецкое командование присвоило им наименования 1-й, 2-й и 3-й танковых групп, соответственно.
Благодаря действиям войсковой разведки и, в особенности, благодаря стойкой обороне гарнизонов пограничных опорных пунктов, в первый и второй день войскам удалось захватить достаточное количество пленных, допросы которых позволили установить состав наступающих группировок.
Особо должен отметить надежную работу армейских связистов. В отличие от органов НКВД, они со своей задачей полностью справились.
В ночь на 22 июня и в первые двое суток диверсионные группы, заранее заброшенные противником в наш тыл, практически парализовали всю проводную связь. Органы НКВД предотвратить действия диверсионных групп не смогли.
Надо сказать, что телефонная и телеграфная связь на уровне дивизия — корпус — армия — фронт у нас до войны осуществлялась по проводным линиям наркомата связи. Эти проводные линии были подвешены на деревянных телеграфных столбах вдоль основных дорог. Подземных кабельных линий в то время практически не было.
Заброшенные в большом количестве диверсанты резали провода, спиливали столбы, так что вся телефонная связь, и военная, и гражданская, отключилась.
В свое время радиосвязь осваивалась войсками с большим «скрипом», буквально «из-под палки». Согласно июньскому постановлению Политбюро, войска должны были перейти на радиосвязь, как на основной вид связи, с 1 сентября 1940 г. К тому времени были разработаны и доведены до войск простые и надежные системы кодирования и шифрования радиопереговоров. Однако, проведенная специальной инспекцией Главкомата западного направления в октябре месяце проверка показала, что штабы всех уровней предпочитают по старинке пользоваться телефонной связью.
Пришлось пойти на крайние меры. С 1 ноября вступил в действие мой приказ, согласно которому особые отделы изъяли все телефонные аппараты в штабах и опечатали их. Волей неволей всем пришлось осваивать радиосвязь. В ноябре-декабре в штабах всех уровней стоял «вой и стон». В январе несколько поутихло, все начали привыкать. С 1 февраля мы обязали особые отделы прослушивать все радиопереговоры в частях и соединениях. Любой факт некодированного или нешифрованного радиообмена «открытым текстом» фиксировался и жестко карался. Вплоть до понижения виновных в должностях и званиях. После 1 марта нарушения режима радиообмена практически прекратились. С 30 марта телефонные аппараты были возвращены в штабы [17].
С началом войны, хотя телефонная связь полностью отказала, у нас в войсках проблем со связью не возникло [18]. Более того, мы помогали местным советским и партийным органам в передаче срочных сообщений. Благодаря надежной работе армейских связистов все полученные в войсках сведения о противнике вовремя попадали в штабы всех уровней.
Самая мощная 1-я танковая группа в составе четырех танковых и пяти моторизованных дивизий наступала из Сокальского выступа в направлении на Дубно и Ровно. Ей противостояла наша 5-я армия. За двое суток немцам удалось продвинуться на 28 километров до рубежа Горохов — Радехов. Большое количество малых речек, впадающих в правые притоки Припяти Стырь и Горынь, облегчало задачу наших обороняющихся войск. Можно было надеяться, что, несмотря на, в общем-то, танкодоступный характер местности и развитую дорожную сеть, опорные пункты 5-й армии и в дальнейшем не позволят немцам продвигаться вперед более быстрыми темпами.
4-я армия успешно сдерживала продвижение 2-ой танковой группы противника в составе трех танковых, четырех моторизованных и семи пехотных дивизий на брестском направлении. Более того, нашим войскам удалось нанести серьезные потери его танковым и моторизованным дивизиям. Здесь максимальное продвижение немецких войск за двое суток не превысило 25 км — до рубежа Высокое — Чернавчицы.
Продвижение 3-ей танковой группы в составе четырех танковых, трех моторизованных и четырех пехотных дивизий из Сувалкинского выступа в направлении на Алитус — Вильнюс успешно сдерживала наша 3-я армия. Немцам удалось продвинуться на 20–25 км до рубежа Симнас — озеро Дуся.
На крайнем левом фланге западного направления 11-я немецкая армия и румынские войска пока не предпринимали ничего серьезнее попыток разведки боем батальонного уровня. Фронт прочно стоял на линии госграницы по реке Прут.
Севернее венгерские горнострелковые бригады проводили отдельные вылазки на перевалах Карпат. Фронт также устойчиво держался по линии госграницы.
Между Карпатами и Сокальским выступом наш 25 стрелковый корпус оборонял предполье против 17 полевой армии немцев.
Размещенный в белостокском выступе между нашими 3-ей и 4-ой армиями 1-й стрелковый корпус противостоял 9-й и 4-й немецким полевым армиям. Продвижение полевых армий противника против наших корпусов обороны предполья на второстепенных направлениях за двое суток также не превысило 25 км.
В наиболее сложном положении оказался 53-й стрелковый корпус, оборонявший предполье между Сувалкинским выступом и побережьем Балтийского моря. Как оказалось, из Восточной Пруссии вдоль балтийского побережья наступали две полевых армии — 16-я и 18-я и еще одна танковая группа противника. Наличие у немцев еще одной подвижной группировки — 4-й танковой группы не было предусмотрено предвоенными планами Генштаба и не было своевременно вскрыто разведкой [19].
Справедливости ради, надо отметить, что Восточная Пруссия — эта цитадель германского милитаризма, представляла собой предельно сложный район для ведения всех видов разведки. Большое количество военных объектов и сильное зенитное прикрытие над ними делало невозможным воздушную разведку, а крайне милитаризованное население сильно затрудняло агентурную разведку. Очень сильная пограничная охрана не позволяла работать и войсковой разведке.
В общем, против нашего 53-го корпуса обороны предполья оказалось 3 танковых, 3 моторизованных и 12 пехотных дивизий противника. Ни на одном другом участке фронта противник не имел такого подавляющего численного превосходства. За двое суток танковым дивизиям противника удалось продвинуться на 55 км вдоль шоссе Тильзит — Шауляй, захватить город Скаудвиле и выйти на перекресток важнейших дорог Тильзит — Шауляй и Рига — Каунас.
Надо отдать должное немецкому командованию. Они быстро делали выводы из своих ошибок. 22 июня передовые отряды противника пытались сходу захватить мосты и атаковали наши опорные пункты без серьезной артиллерийской поддержки. В итоге их передовые отряды понесли значительные потери.
Уже 23 июня немцы поняли, что захватывать мосты целыми им не удается, и начали передовыми отрядами обходить опорные пункты. А главными силами, после солидной артподготовки, штурмовать наши опорные пункты. В полосах действий танковых групп для ударов по опорным пунктам они широко привлекали пикирующие бомбардировщики и тяжелые танки. Это позволило немцам экономить время, необходимое для подтягивания к опорным пунктам тяжелой артиллерии. В итоге передовые отряды танковых дивизий по танкодоступной местности могли продвигаться достаточно быстро. Однако, их тыловые подразделения и моторизованные дивизии неизбежно отставали, так как не могли преодолеть разрушенные мосты через реки и речушки. Поэтому, вырвавшись вперед, танки неизбежно останавливались, дожидаясь подвоза горючего и боеприпасов.