Ледяное сердце (СИ) - Зелинская Ляна. Страница 49

И это…

Стоп!

Она им нравится? Нравится потому, что они верят чувствам Эйгера? Он так сказал. Значит, она нравится Эйгеру? О, боги!

Она залилась краской и отвернулась, глядя на перевал.

С чего вдруг такая глупая мысль? Почему она вообще об этом думает?

Он совсем не имел этого ввиду, айяарр иной раз очень сложно понять, в нём столько эмоциональных оттенков, скрытых в одном и том же слове, и она ещё не так хорошо их улавливает.

Кайя, выбрось эту глупость из головы! Даже если вдруг ты нравишься чудовищу, какая разница! Разве ты хочешь ему нравиться?

Нет! Конечно, нет!

Лошадь под ней начала прядать ушами и подрагивать, чувствуя смятение своей хозяйки. Эйгер обернулся, смотрел некоторое время на Кайю, и казалось, что от смущения у неё вспыхнут даже волосы. Но он ничего не сказал, тронул коня и ускакал вперёд.

Спустились по мосту на центральную улицу и свернули к площади.

— Сегодня осенняя ярмарка. Присмотри себе что-нибудь, бери что понравится, а если потеряешься — просто подумай обо мне и позови, — Эйгер махнул рукой, указывая на ряды, в которых стояли корзины с яблоками, грушами, и висели шерстяные пледы, а за ними виднелись лотки с орехами и мёдом.

Они спешились у красного домика с резными ставнями, похожего на пряничное украшение. Ирта помог ей спуститься и привязал лошадей.

Эйгера тут же обступили горожане, оттеснив Кайю, и она отошла к стене дома. Постояла немного, разглядывая башню с часами и золочёным шпилем, оглядела толпу — на неё смотрели с интересом, но через некоторое время, видимо, удовлетворив любопытство, горожане занялись своими делами, и она пошла вдоль лавок, стараясь не привлекать к себе внимания. Рассматривала зелёные и рыжие шерстяные платки, шали, пледы и плащи, украшенные традиционными айяаррскими квадратами и ромбами. Горцы понимали толк в шерсти. Здесь же, между рядами, ей повстречалась пара пуховых коз с длинной волнистой шерстью, отливающей золотом. Они бродили за хозяином, норовя стащить яблоки с лотков. На помосте шло театральное представление, а поодаль разодетый в красное мужчина выводил залихватские рулады на дзуне. Мимо прошла женщина с гусем в корзине, с шумом прокатили бочки, и Кайя, отступив к лотку, внезапно услышала своё имя.

— Кайя! — обернулась на шёпот. — Кайя!

Она едва не вскрикнула, но успела вовремя прижать ладонь к губам.

Дарри! Дарри! О Боги, что у него с глазами?!

Капитан стоял, разглядывая полосатый плед, и, прикрывая им часть лица, приложил палец к губам. Айяаррская куртка, кожаные штаны, лиловый кушак, залихватски заломленный берет с рыжим пером, а глаза — жёлтые, как у ястреба! Взглянув мельком, она никогда бы не подумала, что это капитан Абалейн!

Она подошла к пледам с другой стороны, взялась за бахрому, разглядывая узор из рыжих квадратов.

Только бы Эйгер этого не почувствовал! Нужно не думать! Что он делает здесь? Как он сюда попал?

Сердце забилось быстро и радостно.

— Дарри! — прошептала она, глядя на плед с другой стороны.

— Кайя! Миледи, как же я рад, что вы живы!

— Как вы здесь оказались? Как там отец?! — столько вопросов теснилось в голове, но нельзя было привлекать внимания.

— Всё нормально. Мы приехали забрать вас. Мой отряд ждёт в лесу, я третий день наблюдаю за замком, видел вчера вас наверху! И вот вы здесь! Мы можем сейчас затеряться в толпе, я вывезу вас к лесу, а там нас уже не найдут!

— Я не могу. Не могу уйти! — прошептала она, наклонившись к пледу.

— У меня есть накидка айяаррская, вас никто даже не заметит.

— Вы не понимаете! Я объясню потом, не здесь. У северной стены замка есть старый вяз. Встретимся там сегодня на закате. Я приду и объясню, а сейчас Эйгер может нас услышать.

— Хорошо! Я буду там, Кайя! — и он дотронулся кончиками пальцев до её руки под бахромой.

— Уходите! Уходите теперь! — прошептала она.

Торговец подошёл, снял плед и протянул ей.

— Возьмите, я вижу, он вам нравится.

— У меня нет денег с собой.

— Не надо денег, — он улыбнулся.

Обратно она шла с пледом, корзинкой орехов, яблок и связкой бубликов, едва чувствуя под собой мостовую. Мысли теснились в голове, и она никак не могла унять бешено бьющееся сердце.

Как скрыть это от Эйгера? Как сделать так, чтобы он не узнал? Не догадался?

Нужно думать о чём-то другом, но мысли возвращались к Дарри. И страх за него и его людей, что прячутся в лесу, заставлял сердце сжиматься и руки дрожать. Ведь если их поймают — убьют. А поймать могут из-за неё! Если она не сможет скрыть свои мысли. Но как же это всё-таки здорово, что он за ней приехал!

И она улыбалась.

Но как убежать?

А ей улыбались в ответ, торговцы давали ей то, на что она смотрела, и приветствовали так, словно знали много лет.

Голова шла кругом.

Она обошла свою лошадь и стала так, чтобы Эйгер не видел её лица. Кудряш забрал покупки, и через некоторое время они двинулись дальше.

— Ты взволнована и довольна. Что случилось? Я вижу, тебе понравилась наша ярмарка, ты просто сияешь, — сказал Эйгер, поравнявшись с её лошадью.

Кайю бросило в жар. Нужно, чтобы он не догадался, не понял! Спрятать всё! Воздвигнуть стену! И она постаралась вспомнить всё лучшее, что произошло за день: солнце, бездонное небо в густой синеве, тёплый ветерок и запах яблок, золото листвы и пушистые пледы в коричневых ромбах, улыбки и приветствия, и ощущение свободы. Она собрала все эти краски, запахи, звуки и выплеснула, построив из них стену, больше похожую, правда, на прозрачный полог шатра, но настолько яркий и искрящийся, что за ним не было видно остального.

— Просто… хороший день. Я почувствовала себя свободной.

Эйгер ничего не ответил, ехал рядом некоторое время, приноравливая шаг своего большого коня к шагам её лошади.

Они остановились ещё в одном месте, и она видела, как мужчины обступили Эйгера и Ирту, махали руками, показывая на дорогу, идущую к перевалу, спорили оживлённо и чертили что-то в пыли кончиком длинной палки.

А она наблюдала.

Как Эйгер слушает каждого, как останавливает разговор, вскидывая руку, чтобы дать слово следующему, как отдаёт указания: коротко и чётко. И в какой-то момент она поняла, что слушает он их лишь из вежливости, он уже знает, что нужно делать, но ждёт, когда каждый выплеснет свою боль. И это её удивило. Так странно было понимать больше, чем видишь.

Как же ей быть? Она не сможет сбежать с Дарри и его людьми, если только… Если только не разорвать связь. Но как разорвать Белую ленту? Должен же быть способ! Не могут же жених и невеста ходить все время друг за другом? Да и лекарь же как-то разрывает связь с больным?

А ещё нужно сделать так, чтобы Эйгер не догадался о том, о чём она будет говорить с Дарри. Ах, только бы он не узнал! Иначе он убьёт капитана и его людей!

Хранитель говорил, что они записывают свои обряды в книгах. Ей нужно поговорить с мэтром Альдом как можно скорее! Но он тоже не должен догадаться.

Эйгер закончил разговор, и они двинулись дальше. Останавливаясь по пути то в одном, то в другом месте, она видела, как хозяин замка решает важные дела, как куда-то услали Эрветта, как горячо спорили, указывая на то на гору, то на перевал. Повстречали мрачного Рарга с перемазанным глиной лицом и в куртке, усыпанной бурой пылью. Кайя не понимала, что происходит, она просто наблюдала за горцами и видела, что в этом они совсем не похожи на людей. Что-то было в них такое, какая-то слаженность, взаимопонимание, словно говорить всегда начинал один, а другой, перехватывая на лету, тут же заканчивал фразу за него. А Эйгер, казалось, понимал их всех.

Чуть позже прискакал Эрветт весь в мыле, и они поехали на рудник.

Вход в шахту был похож на полуобвалившуюся дыру в скале, кругом валялась отработанная порода, а от башни с большим колесом, стоящей поодаль, в ущелье уходила широкая раскатанная телегами дорога. Эйгер и Ирта спустились внутрь, но Кайю туда не взяли. Вернулись быстро. Рассматривали что-то на ладони Эйгера, какие-то камни, и Ирта горячо жестикулировал, показывая то в одну сторону, то в другую.