Ледяное сердце (СИ) - Зелинская Ляна. Страница 79

— «Мы могли бы создать Источник небывалой силы». Это Карриган говорил моей матери, — произнесла Кайя задумчиво, — вот что он имел ввиду. Этого он хотел. Но она выбрала моего отца — человека. Наверное, поэтому и не получилось. Но… что это за Источник? Что теперь это значит?

Эйвер подошёл к ней и сказал тихо:

— Это наш Источник, Кайя. Твой и мой. И я не знаю, что с ним делать, так же, как и ты. Он невероятной силы, и он может создать новый прайд или питать старый, или… я даже не знаю, что он может. Потому что такое я вижу впервые. И теперь ты и я — мы оба его Проводники. И Дитамар прав — теперь ты не можешь уехать.

— Но…

— Если ты уедешь за перевал, Кайя, если кто-то узнает об этом, донесёт королеве — она всё поймёт… И кто тебя защитит? Она найдёт тебя, из-под земли достанет, — Эйвер взял её за руку, — ты же понимаешь, что, если это случится, я отдам ей всё — и эти камни, и Лааре, и свою жизнь, если она скажет. Поэтому ты не можешь уехать. Твой дом теперь здесь. И твой прайд. И этот Источник — он твой. Здесь ты под защитой, и здесь тебя никто не предаст. И я… я хочу, чтобы ты осталась… больше всего на свете я хочу этого, Кайя.

И от его последних слов мир закружился вокруг, и земля ушла из-под ног.

— Дотронься до него, не бойся…

Он положил её руку на камень и накрыл сверху своей ладонью.

У неё никогда не было своего дома, и она не знала этого чувства раньше, что это значит — возвращаться домой. Когда из-за поворота дороги возникают знакомые очертания черепичной крыши и серой каменной кладки, увитой диким виноградом. Когда на тебя смотрят, будто улыбаясь, голубые ставни в морщинах трещинок от солнца, и старые платаны подъездной аллеи склоняют в приветствии кроны. Где пыльная дорога, каждый кустик, скамейка, забор — всё до боли знакомо и всё такое родное. Даже воздух другой, полный детских воспоминаний и тепла. И сейчас это чувство нахлынуло на неё — ощущение того, что она наконец-то дома.

— …Так что ты скажешь, Кайя?

Она убрала руку и посмотрела в глаза Эйверу. Его лицо было непроницаемо, и он смотрел на неё напряжённо и сосредоточенно.

О чём он думает? Ах, если бы она могла его чувствовать!

— Мне так не хватает этого, — она приложила ладонь к груди, — того, что давала Белая лента…

Он улыбнулся.

— Хочешь её вернуть? — произнёс тихо и шагнул ближе.

— Да, — ответила она едва слышно и смутилась.

— Ты понимаешь, что я уже никогда тебя не отпущу? И ты не сможешь сбежать от меня ночью, как ты любишь это делать?

— Я и не хочу убегать.

— Идём.

Они вернулись в ритуальную башню и снова стояли там, и Оорд шептал странные слова, а затем связал их руки. И всё было, как во сне. И точно, как в прошлый раз, Белая лента заискрила, взвилась вверх фонтаном серебряных брызг и осыпалась на пол белым песком.

И где-то в груди рядом с сердцем, где была пустота, снова стало тепло. И так спокойно. Легко и радостно, словно всё вдруг встало на свои места.

Она повторяла непонятные слова за Оордом, и Эйвер сказал, что это клятва.

— Я не знаю старый айяарр. И в прошлый раз слова были другими. О чём эта клятва? — спросила она шёпотом, боясь нарушить торжественную тишину тёмной башни.

Он снова немного лукаво улыбнулся и посмотрел на Кайю.

— Это будет длинный перевод.

— А в трёх словах?

— В трёх словах? Хм. Если так коротко, то, пожалуй, что это прозвучит так: в горе и радости, я твой, а ты — моя, — ответил Эйвер, — идём.

Она посмотрела на смущённого и довольного Оорда, который складывал нож в свой ларец, не глядя на них, и сама смутилась.

Это ведь свадебная клятва. Но ты ведь и так это знала, Кайя?

Они поднялись по лестнице и вышли в галерею. Было сумрачно, едва горели светильники на стенах, оставляя от каменных перил и ступеней лишь смутные очертания. Позади, у входа в башню, трепетало пламя оставленного Эйвером факела, отбрасывая на их лица танцующие тени. Где-то выше слышны были весёлые голоса — поздние гости расходились спать.

Кайя остановилась.

Всё это было так неожиданно, так внезапно, так странно и радостно, что она до сих пор не понимала, что произошло. Не могла поверить. Зелёная звезда, признание Карригана, её неудавшийся побег, новый Источник и Белая лента.

И больше никуда не нужно бежать.

Земля кружилась под ногами, и крылья трепетали за спиной, полные новых сил…

— И что теперь? — спросила она, сцепив пальцы. — Что нам делать со всем этим? С этим Источником? И что делать с моим отцом, я ведь должна… я…

Эйвер повернулся к ней, и взгляд у него был такой, что она замолчала, не смогла подобрать подходящих слов. Время остановилось. Всё вокруг замерло, ушли голоса с галереи, исчезли звуки, и она ощутила, что во всём мире они внезапно остались вдвоём.

Но ты ведь этого хотела, Кайя?

— Что теперь? — тихо переспросил Эйвер, и сделал шаг ей навстречу.

Медленно провёл тыльной стороной ладони по её щеке…

— Да. Что дальше? — у Кайи перехватило дыхание, и она невольно поддалась этой ласке, на мгновенье закрыв глаза.

Но слова уже были не нужны…

…его пальцы дотронулись до её губ, провели по щеке вверх, зарываясь в волосы, и аккуратно вытащили длинную заколку…

— У Дитамара есть план, — голос Эйвера вдруг стал хриплым, и глаза засветились янтарём.

Он чуть склонился вперёд, и её крылья дрогнули, отозвались сами, и распахнулись ему навстречу, обнимая.

— Кайя… — прошептал Эйвер, почти касаясь губами её щеки.

Больше нет никаких стен. Нет маски. Нет тайн между ними. И они открыты друг другу впервые, вот так полностью.

На неё обрушилось его желание, смывая все её мысли и тревоги. Такое горячее, острое, жгучее. И нетерпение, стянутое тугим узлом. Сколько он уже держит его в узде?

Больше не нужно…

Заколка упала на пол, волосы рассыпались по плечам, и пальцы Эйвера медленно перебирая пряди, провели по шее, лаская кожу, затылок и спину между лопатками…

— У Дитамара всегда есть план, — отозвалась Кайя шёпотом, глядя в глаза Эйверу, не чувствуя под собой ног и едва понимая, что говорит.

…дотронулась до его щеки, там, где раньше была только маска…

Как давно она хотела сделать это!

…провести пальцами по виску, по бровям, увидеть его настоящее лицо вот так близко…

— Ну, это же Дитамар, он не может без планов, — его шёпот почти не слышен.

Эйвер потянул тесемки, и её плащ с тихим шелестом упал к ногам. А его пальцы нежно коснулись шеи там, где только что были тугие завязки. Он провёл ладонью, чувствуя под кожей бешено бьющийся пульс, лаская пальцами маленькую ямку между ключицами.

— Очередной безумный план, — ответила она едва слышно, и обняла его за шею.

Его лицо совсем близко, так что она ощущает кожей его дыхание.

— К Дуарху Дитамара и его планы! Ты спрашивала, что теперь? — прошептал Эйвер хрипло, притягивая её к себе. — Теперь я сделаю то, о чём мечтал с самой первой нашей встречи!

Он обнял Кайю своими крыльями. И они сплелись, слились вместе, и накрыли их с головой. Чуть наклонился и коснулся губами её губ. Легко, нежно, невесомо. И губы его мягкие и тёплые, и глаза сияют, и они так близко, что в них можно утонуть. Он чувствует её, чувствует её робость, и то, как она боится своей неопытности и смущается этого. Поэтому его поцелуй неторопливый, осторожный. И он терпелив, и только хриплый шёпот, с которым он выдыхает её имя, выдаёт его жажду. И она ощущает эту жажду всем телом, сердцем, кожей, и это сводит её с ума, заставляя распускаться ему навстречу, как цветок распускается под лучами солнца.

Она чувствует всю его волю, собранную в кулак, и стальные канаты напряжённых мышц, и дрожь нетерпения в пальцах. И всё то, что он хочет ей дать. И его желание, сжатое в тисках воли, уже почти неуправляемое и неистовое, от которого он почти сходит с ума. Но он боится испугать её этим жаром, и поэтому так осторожен.

— Кайя…

… и они растворяются друг в друге, не в силах оторваться…