Гунны - Кровь Дракона (СИ) - Умиралиев А. А. "Ильхан". Страница 26

— Но почему объявили курултай без моего согласия? Не дождались пока я очнусь?

— Ну, во-первых ты пока еще не избранный каган и Токсаб, как верховный жрец Тенгри, может и не спрашивать разрешения, так как не давал клятву верности тебе. Во-вторых, — продолжил Ужас, помрачнев, — ты тяжело болел и Токсаб не исключал, что ты можешь умереть. А в этом случае, перед лицом угрозы исходящей от Хань и присоединившихся к ним племен кочевников, поддерживающих Лошана, была бы необходимость срочного избрания нового кагана.

«Да, конечно, избрали бы вы», — подумал я с иронией, — «как обычно перессорились бы между собой. Затем эта ссора вылилась бы в очередную кровавую междоусобицу. Хотя в этот раз может и нет. Почти все вожди кочевников уж слишком явно провинились перед Лошаном. И потому никто из них не хочет его власти. А такое случится обязательно, если они передерутся друг с другом. Властители Степи это понимают. Вон, даже динлины прибыли…».

— А ты не знаешь, что там с гузами? — Вдруг вспомнил я, подумав о динлинах.

— Знаю, — ответил Ужас, — вчера хан динлинов нам все рассказал…

Мои надежды на то, что близкие родственные отношения Сакмана с вождем гузов Токаром повлияют на скорейшее окончание войны или она станет хотя бы менее кровопролитной, не оправдались.

Эта война если и не превзошла по жестокости, то точно была не менее беспощадной, чем все предыдущие междоусобные войны степняков. Динлины в ужасе цокали языками, рассказывая о том, что сотворили друг с другом племена гузов, кыпсаков, аланов и родов канглы…

Кочевники, которых возглавлял Сакман, в нескольких сражениях у столицы гузов, где-то в центральных районах современного мне Казахстана, разбили войска Токара, которые после поражения, решили оставить свой главный город и направились на восток, к союзникам динлинам.

Сакман, преследуя отступающих гузов и восставших канглы, дабы не оставлять в своем тылу еще не захваченный город противника, приказал кыпсакам взять его в осаду.

Кыпсаки не только осадили, но и в течение нескольких дней захватили столицу гузов. Выполняя мой приказ не разрушать города, не стали сжигать его. Но всех мужчин и женщин перебили, а детей продали работорговцам из Согдианы.

Гузы и без того не чувствовавшие особых симпатий к своим соседям, кочевавших к северу от них на территории северо-восточных областей современного мне Казахстана, узнав о зверствах кыпсаков, передумали укрываться в горах Алтая. Вместо этого, повернули коней на север. Затем прошлись по кочевьям кыпсаков, сжигая аулы и истребляя всех их жителей не щадя никого, даже для продажи в рабство.

Кыпсакские воины рассвирепев, потребовали от Сакмана (который чуть ранее из-за поднявшейся снежной бури вынужден был остановить преследование повстанцев, вернулся к захваченной столице гузов), начать немедленное наступление на врага.

Сакман под давлением кыпсаков и некоторых вождей канглы выступил на Токара, но по пути встретил возвращающихся в свои степи сарматов и их предводителя Асфандира. Принц сарматов в личной беседе с вождем аланов Батраздом, в подробностях и как это обычно бывает, сгустив черных красок, рассказал о моей вине в гибели Ларкиан.

Батразд, в порыве праведных чувств или преследуя свои не известные пока мне цели, тут же объявил, что аланы не хотят иметь дело с похотливым каганом, поправшим священные законы гостеприимства, потому они больше не будут союзниками гуннов. И, как это полагается у степняков, без объявления войны, под покровом ночи, аланы, объединившись с сарматами, напали на лагерь Сакмана.

Но Сакман, предупрежденный о встрече Батразда с Асфандиром, насторожился и выставил усиленные караулы, которые сумели вовремя предупредить спящих воинов канглы о нападении. Благодаря чему отрядам Сакмана почти удалось разгромить аланов и сарматов. Но тут появились гузы, которые ударив в спину канглы, остановили преследование разбегающихся в панике аланов и сарматов. Бегущие, увидев, что гузы обратили гнев Сакмана на себя, развернули коней и попытались покончить с ним и его воинами взяв в клещи. Но не согласованность действий его врагов, спасла канглы и кыпсаков от сокрушительного поражения. Сакман с остатками своих войск, забыв о совсем недавно захваченной столице гузов, отступил к Таразу.

Токар начал преследование Сакмана. Но вождя гузов не поддержали ни Батразд ни Асфандир, которые в сражении с канглы понесли большие потери и пытались уговорить Токара остановить преследование, аргументируя это тем, что для защиты Тараза каган Богра оставил много воинов.

Но Токар, окрыленный победой и перспективой отомстить мне, разорив Тараз, заявил, что его гузы легко расправятся с Сакманом и саками, совершенно забыв, что только недавно без оглядки бежал от него. При этом возгордившись от того, что спас Батразда и Асфандира от неминуемого поражения, потерял остатки здравомыслия и в грубой форме рекомендовал аланам и сарматам поскорее укрыться за спинами своих жен, потому как, разгромленные им канглы и саки могут запросто перебить таких трусов как они, а доблестных гузов в этот раз может не оказаться рядом, так как они будут заняты разграблением Тараза.

Оскорбленные вожди сразу же покинули Токара и направились в кочевья аланов к северу от Аральского моря, по пути разоряя встреченные аулы канглы.

В середине зимы, у стен Тараза состоялось генеральное сражение войск Токара с отрядами Сакмана и присоединившимися к ним свежими резервами в лице саков и римских легионов.

В лобовой сшибке, с превосходящими в численности войсками Сакмана погиб Токар. Оставшиеся в живых гузы, преследуемые кыпсаками, снова попытались бежать к динлинам. Но путь на восток им преградили саки, предусмотрительно посланные Сакманом в обход. Гузы обнаружив это, направились всем племенем на северо-запад к оногурам, по пути теряя выставленные заслоны, жилища и скот. Два рода восставших канглы — каспан и шамшады, сразу же после битвы у Тараза сдались на милость победителя, предварительно умертвив своих незадачливых вождей. Сам же Сакман, присоединив к своим поредевшим войскам остатки отрядов этих родов, занялся преследованием аланов с сарматами, что и спасло гузов от полного истребления…

— Е-мое! — Только и смог сказать я под впечатлением рассказа Ужаса и того, что неверно принятые мною решения и действия вызвали такие кровавые последствия, не говоря уж о том, что я снова повлиял на ход исторических событий.

Гузы, под давлением этих же кыпсаков, или кыпшаков/кипчаков — как они стали называться в известной мне истории, только лет через семьсот должны были покинуть свои кочевья в Центральном Казахстане. Большая часть гузов тогда направились не на запад, а на юг, к берегам Сырдарьи и в современные мне туркменские степи.

«Да-уж, теперь точно не будет турецких сериалов — Воскресшего Эртогрула и Сулеймана Великолепного…» — подумал я вздохнув.

Глава восьмая

Я быстро поправлялся и набирался сил. Здоровые гены молодого и сильного степняка, калорийное питание, целебные свойства парного кобыльего молока — саумал и дыма в юрте от постоянно сжигаемой Айбеке степной травы называемой в медицинских учебниках моего времени — Peganum Harmala, а в народе «адраспан» — излечили мои легкие.

…Быстро расправившись с очередной порцией саумала и мясного бульона, я левой рукой оторвал ножку от прожаренного на вертеле фазана, оперевшись локтем правой руки на подушку стал размышлять над поступающими со всех сторон Степи новостями.

Пару дней назад прибыл, наконец, Ирек с десятью тысячами «рыцарей». Я, надеясь удивить, продемонстрировал тяжелую конницу знатным гуннам. Но в ответ только услышал их недовольное фыркание. Все сошлись во мнении, что такая кавалерия лишит гуннов мобильности. Но, неожиданно для меня их взгляды не разделил Токсаб, который отведя меня в сторону негромко произнес:

— Не обращай внимание на них. Они из-за чванливости не видят дальше своего носа. Я видел подобных всадников, когда жил в степях у сарматов, и они хорошо себя показали в сражениях с множеством окружающих их врагов. А доспехи твоих воинов лучше…