Доктор 2 (СИ) - Афанасьев Семён. Страница 25
— Да ладно, проехали… а что на работе было? Что за аврал?
— Смена сумасшедшая. Наконец образовывается хоть какая-то пауза. Лечение всем назначено, все манипуляции сделаны, больные аккуратно лежат рядками. Дежурная бригада, то есть мы, в ординаторской — травим анекдоты. Ещё беседа завязалась на тему «что будет через 5 лет»… При этом прислушиваемся к экстренному телефону, — начинает рассказывать Лена и добавляет себе вторую порцию картошки с колбасой.
— А что такое экстренный телефон? — спрашиваю.
— По которому экстренные вызовы к тяжелым больным… — поясняет Лена, — и тут, как обычно, когда всё идёт хорошо, раздаётся «тревожный» звонок. Ну, экстренный вызов. Очень тяжелый больной, упал с 4 этажа; плюс экстренные два наркоза; ещё — гинекология; ещё — аппендицит; и на закуску — вызов в гнойную хирургию.
Достаю из-под стола пачку с соком и наливаю ей прямо в чашку, чтоб не прерывать рассказ.
— Сергей раздает команды: «Асель — в гнойную хирургию, Лена — берешь высотника, я сам пойду возьму 2 параллельно стола, Дина — остаёшься одна в отделении». Ну я и бегу вниз. Там — бледные лица родителей, ужас… на каталке — парень, хаотично двигает руками ногами, бессмысленно глядит пустыми глазами, пытается сесть. Естественно, тут же падает обратно на каталку. «Лежи спокойно!», — слегка придавливаю его плечо, но он продолжает извиваться, как червяк!
Лена допивает свой сок, смотрит непонимающими глазами в пустую чашку, поднимает глаза на меня и спрашивает:
— Мелкий, а тебе это всё вообще хоть интересно?
— Конечно, — отвечаю ровно и доливаю ей сок из второго пакета.
— Ну окей… значит, медсестры на ходу, пока везем каталку в экстренную операционную, срезают одежду. Вижу его грудь. Дыхание поверхностное неровное, давление 40/0, сознание глубокий сопор, травматический шок, и, похоже, терминальная фаза. Пф-ф-ф-ф! У меня — дурацкие мысли: «Нежилец, блин, умрет сейчас на водном наркозе». Хирурги лихорадочно моются в предоперационной. Я — катетор ему в подключичную вену, физраствор 2 литра, поликглюкин максимально струйно… Набор для интубации, кардиомонитор, преднизолон, атропин, диазепам, калипсол, листенон, поехали!.. Начинаю интубировать. Действовать надо быстро. Вставляю дыхательную трубку… есть!
Лена встаёт, подходит к мойке, моет свою чашку, продолжая через плечо:
— И тут кардиомонитор так печа-а-ально заныл, остановка сердца! Твою мать…Адреналин, реанимация, сердечный ритм восстановлен, хирурги стартуют — операция. Хирурги, кстати молодцы сегодня… быстро нашли все сосуды, удалили селезенку, часть кишечника, травматологи пофиксили все переломанные кости, ну, иммобилизовали в смысле… И я боролась, как могла… Выбила литр плазмы, 2 дозы эритроцитарной массы, потом была еще 1 остановка сердца — в общем, у-у-уж-ж-ж-ж-ас-с. Но он молодой ещё, сам организм не сдавался, сердце запускалось быстро.
— А почему плазму и эритроцитарную массу надо выбивать?
— Срок годности маленький…
— А потом? — реагирую, когда она на секунду замолкает.
— А после операции была вторая битва, но уже в реанимации. Родителям посоветовала прийти на утро, готовясь к самому худшему. Всё время глядела на него с сомнением; правда, давление медленно повышалось. Медленно, но верно. Ночью он стал держать давление уже самостоятельно, а утром закапала моча — значит, вышел из шока.
— Ты молодец, — не могу удержаться. Встаю, подхожу и обнимаю сзади.
— Ха! Это ещё не всё!.. Утром, как на крыльях, иду к его родителям: «Состояние крайне тяжелое, ваш сын в наркозном сне, дыхание аппаратное, но он стал держать сам давление! Прогноз все также неблагоприятный, но у него есть шанс!»
«Да, доктор, мы готовы принести все что надо».
«Нужна кровь, много доноров».
«Подождите, какая кровь? Вы ему капали кровь? А как же СПИД, знаете, после скандала с врачами с юга, мы не согласны! Мало того, спросим с вас, что без нашего разрешения прокапали ему кровь!»
— А ты им что? — продолжаю обнимать её сзади и не отпускаю.
Она, кажется, ещё трёт уже давно чистую чашку, отвечая мне:
— У него ДВС синдром, без плазмы у него все шансы исчезают, говорю родителям. А они мне: «Если у него потом будет СПИД? Вы сядете в тюрьму?»
«Хорошо, пишите расписку, сейчас принесу бумагу», — разворачиваюсь и иду в ординаторскую.
Там буквально напарываюсь на Сергея: «Лена, чего злая?»
«Да за-бали уже, думают, я хочу СПИДом их сына заразить. Сейчас напишут расписку, и можно к мальчику больше не подходить…»
— И чем закончилось? — спрашиваю осторожно.
— Чем-чем… Отдышалась минуту, обматерила Сергея за его поучительный тон всезнающего учителя и пошла к ним заново объяснять, что гемотрансфузия необходима… [4]
— Успешно?
— А то! В итоге убедила… И вообще, Мелкий, хватит тормозить. Погнали!
— Кого? — не могу быстро переключиться с её рассказа на новые вводные.
— Вот же дурень… — Лена берёт меня за руку и ведёт в сторону большой спальни.
…
На плавание я, в итоге, и сегодня не попадаю. И даже в зал к Сергеевичу опаздываю.
Сегодня Сергеевич всех разогнал пораньше, и грузит только нас с Вовиком. Вернее, Вовик в углу на подвижном мешке из раза в раз повторяет какую-то заковыристую комбинацию, смысла которой лично я, в силу отсутствия опыта, просто не понимаю.
Сергеевич периодически бросает взгляд на Вовика и довольно щурится. Вовик при этом стучит в ритме метронома, даже не делая перерывов между раундами.
Странная задача.
Тем временем, со мной продолжается экзекуция лапами. Всё как в прошлый раз. Сергеевич, видимо, действительно разглядел во мне какой-то никому не понятный потенциал и решил из меня сделать пока не понимаю кого.
— Ай! — лапа снова прилетает мне в глаз.
— А это он снова стойку сменил, — ехидно говорит Сергеевич в который раз.
Из угла в перерыве между буханьями по мешку раздаётся голос Вовы:
— Сергеич, да не бывает амбидекстеров!
— Так, а ну быстро сюда! — злится Сергеевич. После этого стаскивает с меня рукавицы и, натягивая их на себя, прямо с ринга кричит Вовику:
— А ну свои надел и быстро сюда!
Через минуту Вовик, обескуражено почёсывая правой рукой подмышкой левой, стоит напротив Сергеевича в рукавицах и спрашивает:
— И дальше чё?
— Вольный бой. Один раунд. Вполсилы, мне всё же шестьдесят, — бурчит Сергеевич и, не надевая капы, делает шаг вперёд, становится в стойку левши и командует, — БОКС!
Через один раунд мы с Вовиком уважительно смотрим на Сергеевича. Нам обоим понятно, что, будь Сергеевич лет на тридцать моложе, Вовику сейчас было бы не так весело.
— Сергеич, а я так смогу? — в приливе эмоций сверкает глазами Вовик. — А сколько надо тренироваться? А вы долго на левостороннюю переучивались?
Сергеевич пресекает словесный шквал скрещёнными над головой руками:
— Слезли с ринга и ко мне.
Затем выдает нам по пять мячей от большого тенниса и говорит:
— Тест на скрытого левшу. Задача: бросаете пять мячей строго левой рукой один за другим. Задача — попасть вон в то красное пятно на стенке. [5]
Первым бросает Вовик. Даже я вижу по положению локтя, по отсутствию согласованности мышц, что Вовик ни разу не левша. Ни явный, ни скрытый.
Потом наступает моя очередь.
— Сергеевич, я хочу кое-что попробовать, — честно сообщаю. — дайте мне несколько минут.
Вовик возвращается в свой угол и продолжает дубасить мешок понятной только ему и Сергеевичу комбинацией.
А я собираю все мячи и по очереди бросаю их то правой, то левой рукой, «переписывая» программу мышечного резонанса правой на левую.
— Ну смотри, — резюмирует Сергеевич после трёх минут моего метания мячей в стенку. — Выдрочить под вторую руку тебя, в принципе, можно. Если хочешь. НО, — он поднимает палец и делает чеховскую паузу. — прикладное применение этого навыка возможно только в двух узких, я бы сказал, вообще уникальных, моментах. А времени на наработку потратить придётся — боже мой. Явно побольше, чем ты на отработку базовой техники потратил.