Доктор 2 (СИ) - Афанасьев Семён. Страница 59

— Ещё как… не буксуй.

— Эти выводы могут иметь обоснованные резоны? «Несколько столетий основная масса людей планеты обслуживала потребности правителей. В бедных, недоразвитых и авторитарных обществах образование находилось и по сей день находится на службе правящей элиты». Ты согласна?

— Ну-у-у, по образованию сходу не готова, но где-то, как вариант… ПРОДОЛЖАЙ!

— И вот исследователи задаются вопросом: можно ли восстановить творческий потенциал?

Какой-то доктор Джордж Ланд считает, что, несмотря на блоки в сознании, люди продолжают оставаться всю жизнь теми самими гениальными девяносто восемью процентами. Но главное, специалисты NASA ставят вопрос: как подавляющая система работает? И как её обойти? Этот Джордж Ланд объясняет, что каждому присущи два типа мышления: дивергентное и конвергентное, то есть расходящееся и сходящееся. Дивергентное мышление мы имеем с рождения и называем словом воображение.

— Мелкий, вот не надо лекций на уровне первого курса… — недовольно Морщится Лена. — Ближе к делу, если можно.

— Лен, я не владею материалом на твоём уровне. Я не могу читать ЭТО сжато, или сам не буду понимать, о чём речь. А я потом обсудить хотел.

— Ла-а-адно, давай… Без сжатия, — великодушно взмахивает рукой Лена. Потом поднимается со стола, обходит меня и, обняв сзади, кладёт голову мне на плечо, — ты читай, читай. А я у тебя через плечо погляжу, между строк, так сказать.

— Конвергентное мышление — тоже часть нас, работающая в другой части мозга и ограничивающая дивергенцию. Таким образом, расходящееся мышление работает как ускоритель процессов в мозге, а сходящееся мышление тормозит этот процесс. Это нормально. — Кошу глаза на неё. — Это так?

— Да. — коротко кивает она.

— Но если конвергентное мышление взять под контроль, если набить его какими-то “догматами” — оно начинает тормозить вообще всё: «Мы пробовали это раньше, это не сработает». Или «Это глупая идея!». Или «В учебнике написано, что это невозможно!». Таким образом, твои собственные нервные клетки, напичканные чужими догматами, занимаются критикой и цензурированием, понижая продуктивность работы нашего мозга. К тому же, религиозный страх вводит мозг в ступор.

— Ну-у, положим, не совсем нервные, хи-хи, а где-то даже и совсем не нервные, но-о-о…

— Вот такие результаты и выводы по тестам NASA. В США, стране, в которой система работает столетиями, а образование немыслимо без новых технологий, инноваций и всевозможных экспериментов, даже там смело и без предубеждений признаются, что их система образования убивает в детях природную гениальность.

— Мелкий, так а вопрос-то какой? — спрашивает Лена, продолжая обнимать меня сзади и опираться подбородком на моё плечо.

— Эта статья похожа на правду?

— Вот знаешь, именно сейчас удержусь от прямого ответа. Потому что мы сейчас упрёмся в определение термина «гениальность». А если мы с тобой сейчас начнём между собой это определение согласовывать, то мы жрать ещё час не сядем… Скажу намёком. Насчёт умственных способностей детей и их мышления, возьми любого ребенка и отправь его на лето к бабушке, к дедушке, лишь бы за границу. Чтоб язык на улице был не родной. Через пару месяцев этот ребёнок будет так шпарить, на таком уровне, до которого взрослому нужно учиться как минимум полгода, если не больше. Это просто пример за который лично я ручаюсь… Был один доктор наук, диссертацию писал по психолингвистике… Механизмы усвоения родного языка и иностранного… Вот там были очень точные измерения этого плана, за этот пример ручаюсь. — Лена начинает подталкивать меня в спину, — есть пошли. Остынет.

— Ну а всё-таки, какие подводные камни лично ты видишь в определении гениальности? — прижимаю к себе её руки, не давая ей сойти с места.

— Я бы, для начала, в анализе потенциала выделила хотя бы две функции, по которым сделала бы два отдельных индекса…

— Какие?

— Первое — скорость обучения. Второе — скорость генерации решений. Это для начала… Есть пошли!

Через пять минут, съев две порции из сковороды, отодвигаюсь от стола:

— Третья будет перебором. Сергеевич бы точно не одобрил.

— Вес? — понимающе интересуется Лена.

— Он. Спасибо, было здорово. Это незнакомое ощущение, когда твоя половина что-то приготовила первый раз в жизни, — улыбаюсь.

— Эй, Мелкий, вот не надо инсинуаций! Я ещё заваривала тебе чай, жарила омлет и делала бутерброды!

После чего смеёмся уже оба.

— Мелкий, я вот вообще боюсь спросить, — зевает Лена, прикрывая рот ладонью. — А на какую тему ты там революцию затеял или затеваешь?

— Лен, у меня нет революции как цели. По мне, революция — это инструмент. Один из, причём не оптимальный.

— Ну-ка, ну-ка, инструмент чего? — просыпается на ходу Лена, заинтересованно глядя на меня.

— Внедрения изменений, разумеется, — удивлённо смотрю на неё. — А их вначале сгенерировать надо! Перед тем, как внедрять начинать…

— Всё-всё, хорошо-хорошо, — скрещивает руки перед собой Лена, — это я так, проверила на всякий случай… Чмок. Всё в норме, нарушений в мышлении нет, — смеётся Лена.

…

Тот парень, который две тысячи лет назад написал мануал по правильной ориентации частот мозга, предостерегал — если верить сегодняшней версии его книги — помимо прочего, от излишнего перекоса в креативную функцию. В его мануале очень чётко сказано: гипертрофия креативности равна потере самокритичности, и, в свою очередь, равна неверной оценке окружающей обстановки. Он это суммировал не до конца понятным мне термином «гордыня», но я очень постараюсь разобраться с этим.

Мне кажется, какие-то изменения в его мануал были внесены после его смерти. Другими людьми, которые вручную отредактировали его изначальные «программы».

А вообще, конечно, жаль, что в его мануал последующие читатели и пользователи, возомнив себя соавторами, напихали кучу отсебятины.

Впрочем, книга на сегодня всё равно самая популярная… Говорят, самая продаваемая в мире за две тысячи лет. Или она распространяется по подписке бесплатно? Через институт Церкви?

Глава 31

Утром перед школой захожу на школьный двор за трансформаторную будку, где закономерно обнаруживаю Серого и Сяву с Белым.

— Есть разговор, — я подошёл к ним вплотную и гляжу в глаза Серому.

Сява и Белый нейтрально стоят сбоку и прислушиваются. Серый исподлобья смотрит на меня, ничего не отвечая.

— Никакой наркоты в школе. Табак — только тут либо за территорией. Я не договариваюсь, не предлагаю, ставлю в известность. Есть вариант сделать Школьный Совет, в рамках проекта частичного ученического самоуправления. С остальными я договорюсь и в школе. С вами тремя могут быть затыки. Решил поговорить наедине.

Серый молчит, Белый с Сявой лениво наблюдают за нами, я продолжаю:

— Если нужно, помогу с хорошим наркологическим центром. Там работают комплексно и вытаскивают даже чуть не половину «тяжёлых». Но захотеть должны вы сами. Вы же не будете обманывать себя, что сможете больше пары дней без «допинга»?

После вчерашнего разговора с Леной, я оцениваю частоты их мозгов совсем иначе. Я не жду многого от этой беседы, но Роберт Сергеевич в спорах с матерmю Лены любит употреблять фразу: «Даже приговорённому к смерти дают последнее слово».

Иначе говоря, попытаться договориться нужно. Тем более, в свете грядущей войны с наркотой в одном отдельно взятом лицее.

— С чего ты решил, что мы тебя будем слушать? Что я тебя буду слушать? — безэмоционально спрашивает Серый.

— Да мне чихать, будешь ты слушать или нет. Говорят, в армии, перед тем, как стрельнуть в голову такому идиоту, как ты, который прёт, куда нельзя, часовой предупредительно палит в воздух. Вот считай это моим последним предупреждением.

— Ты не много на себя берёшь?