Доктор 2 (СИ) - Афанасьев Семён. Страница 67

— Ну, если миллион в год только с области, со всей страны будет около десяти-пятнадцати миллионов в год, — размышляет Араб. — Всё равно, как-то крутовато закручено для обычного медицинского концерна, нет?

— Прибавьте соседние страны, — продолжает доказывать Котлинский. — Я вам как владелец схожей клиники говорю… Я представляю их психологию, хотя и не разделяю её. Не забывайте, в Таможенном Содружестве у нас по медицине единое пространство. Вы забыли умножить цифру на соседей, с которыми в медицине у нас пространство одно. А в масштабах даже двух соседних стран, это уже не пять. А до ста пятидесяти миллионов в год… И выше. Теперь вы скажите. Чего стоит на этом фоне один школьник?

— Лицеист, — поправляю Котлинского, но шутки никто не поддерживает.

— А давайте-ка пройдёмся, — Араб задумчиво кивает Котлинскому и они, поднявшись со стульев, куда-то выходят.

Следующие пятнадцать минут Араб с Котлинским отсутствуют, а Саматов промывает мне мозги:

— … и не нужно самодеятельности. Большинство госструктур и так заточены на вытаскивание тебя из любой жопы. Нужно просто уметь придавать им правильный импульс… зачем ты поперся домой? Почему не подождал меня, когда я звонил? — ходим по кругу в третий раз. — Впрочем, пока я не готов ответить, прав ли ты был, — итожит Саматов, когда в дверях снова возникают Араб с Котлинским.

— Наши разобрались с «пассажиром». Пассажир из соседней страны. Остальных не знает. Задача была — придержать пацана, пока заказчик задаёт вопросы. Гонорар — четыреста долларов за два часа работы… В инъекторах был паралитик, — сообщает Араб, усаживаясь на стул. — У них был с собой и антидот. Целью было исключительно обездвижить. Это общая практика, использовать паралитик в таких случаях.

Котлинский за спиной Араба кивает.

— Араб, а кто ты по образованию? — спрашиваю я, чтоб проверить кое-какие догадки. — Если не секрет?

— Секрет, но ладно… Военно-медицинская академия, — гордо расправляет плечи Араб. — Коллеги. Только я психиатр. Изначально. До того, как сюда попал.

— А почему не полевая хирургия? — интересуюсь. — Это разве было бы не логичнее? — в этом месте все начинают смеяться.

— Как раз нет. Ты нас путаешь с другими, — качает головой Араб. — Мы не воюем за линией фронта в длительном отрыве от своих.

Все продолжают смеяться.

— С точностью до наоборот. Мы всегда в центре всех ресурсов государства. Как нашего, так и любого другого, куда наше официальное лицо прибывает с визитом, — улыбаясь, поясняет Араб. — И если уж, тьфу три раза, в нашей работе появляется потребность в хирургах, они всегда рядом и лучшие в стране, неважно в какой. А вот психиатр в нашей работе необходим и полезен гораздо больше хирурга.

— Не подумал, сморозил глупость, — киваю.

— Господа, я пройдусь по территории? — спрашивает Котлинский, обращаясь к Саматову. — Мне тут есть к кому зайти.

— Да, нам как раз нужно кое-что обсудить и принять кое-какие решения, отвечает тот.

Дверь за Котлинским захлопывается, а Саматов с Арабом снова занимают стулья вокруг меня.

…

Не всё. Сегодня ещё будет.

— Похоже на правду, — кивает вслед вышедшему за двери Котлинскому Араб и поворачивается к Саматову. — Какие будут инструкции? Вернее, решения?

— Нас не устраивает «похоже на правду», подождём приговора черепов, — отвечает ему Саматов.

— Аналитической группы, — переводит мне Араб, затем снова поворачивается к Саматову, — А давай-ка я, для ускорения процесса, пойду с ними поучаствую?

— Валяй, — пожимает плечами Саматов.

— А ты его пока по территории проведи, когда он ещё тут побывает. — Поднимаясь со стула и направляясь к двери кивает в мою сторону Араб.

— Да ну, что тут водить. База как база… — бормочет Саматов. — Второй категории.

— Саматов, а у вас тут тир есть? — решаю воспользоваться возможностью, если получится.

— Есть, — чуть удивлённо отвечает Саматов. — Но оружие тебе для ношения категорически исключено, зачем тебе тир?

— М-м-м… Так значит, мне можно и оружие? — подмигиваю Саматову и улыбаюсь в стиле Араба.

Саматов, однако, к юмору хронически не расположен и с лицом сфинкса отвечает:

— Допустим, даже если выдать смогу. Хотя это не реально… Если ты его применишь, к тебе возникнут вопросы. Которые автоматически переадресовываются к нам, поскольку просто так мы тебя спрашивать не дадим. Оставляем за кадром то, что мы тебе выдать ничего не имеем права, по закону. А если ты где-то нароешь ствол сам, то я лично приду и у тебя его заберу. Для твоего же блага.

— Вот тут поподробнее, пожалуйста, — устраиваюсь на стуле поудобнее. — Самозащита есть святое право любого свободного человека. Опасность вроде как есть. Где логика в таком решении?

— Законодательная база страны, — снова пожимает плечами Саматов. — Чтоб я имел право выдать тебе боевое оружие, ты должен быть не просто эмансипированным, а достичь восемнадцати лет. Этот возрастной ценз, раз. Второе, ты должен при этом быть секретоносителем высшей категории. И третье, в твоём конкретно случае, это должно подтверждаться не нашей либо чьей-то ещё ведомственной справкой, а решением профильного комитета Парламента. Поскольку должностей на государственной службе ты не занимаешь.

— Ничего себе, — присвистываю. — Сколько барьеров на пути к выживанию.

— Общество неидеально, — двигает левой бровью Саматов. — Законодательство тоже. Расти, меняй. Либо второй вариант. После всё тех же восемнадцати, приходи к нам. Тогда выдам тебе ствол на полном законном основании, — Саматов первый раз на моей памяти улыбается уголком рта. — Если сквозь конкурс пролезешь.

— Спасибо, — вздыхаю, — я лучше людей лечить буду. В интернете недавно читал, какая-то страна в Европе, Чехия, кажется, парламентарно отменила охрану Президента: говорят, если его прибьют на улице свои же избиратели, зачем нужен такой Президент?

— Не буду комментировать, тем более в наших реалиях, — смеётся Саматов. — Для Европы идея, возможно, и рабочая, но в нашем случае не учтён сосед-Китай. И даже не столько он, сколько Синцзянь-уйгурский его автономный округ. Который не сильно и в самом Китае считается своим. И у нас там есть пограничные вопросы… В тир, если хочешь, могу просто отвести пострелять, — без всякого перехода заканчивает Саматов. — Пока время есть.

— Хочу, — встаю тут же, услышав предложение. — От таких предложений не отказываются!

Саматов приводит меня в крытый ангар длиной сто метров, разделённый на две секции, которые отпирает своим электронным ключом. У входа он повторяет тот же ритуал с обращением к камере и объяснением, что идёт учебно-тренировочное занятие объекта под его патронажем.

В первой секции ангара находится обычный огневой рубеж, дистанции от трёх до ста метров, правда, очень много чем оборудованный. Включая специальные столы для стрелка с регулируемой высотой подъёма над уровнем поверхности.

— А мишени регулируются по высоте только до высоты потолка? — увлёкшись, снова задаю дурацкий вопрос.

— А ты собрался из глока отражение атаки с воздуха отрабатывать? — со сдержанным удивлением напрягается Саматов.

— Не переживай, я нормальный, — смеюсь своей запоздалой сообразительности. — Просто пошутил неудачно. Никогда не был в таких местах и оружия в руках не держал (тут, мысленно добавляю про себя). Вот всё интересно теперь (тут).

— Смотри, — расслабляется Саматов. — Эйфория не есть лучший настрой на результат в тире…

Саматов извлекает из подмышки свой пистолет и кладёт его на столик, разряжая полностью и выщёлкивая все патроны прямо на стол.

— Решил чем-то другим снарядиться? — спрашиваю, глядя, как он из стоящего рядом сейфа достаёт точно такой же ствол и две коробки с патронами.

— Да, те патроны в тире ни к чему, — не вдаётся в детали Саматов, кивая на россыпь патронов из своего ствола.

Видимо, у него заряжено что-то более мощное, а он собрался беречь пулеулавливатель.