Колонист (СИ) - Поселягин Владимир Геннадьевич. Страница 19

Пока я готовкой занимался и принимал пищу, лодки совсем скрылись с глаз. Ветки для костра я сухие подыскал, так что дыма практически не было, однако если кто на лодках имел хорошее зрение, могли и заметить. Однако даже если и заметили, назад не повернули. Я же, отяжелев от плотной еды, убрал оставшееся мясо в ранец, где-то половина змеи, и побежал дальше. Догнать засветло я их не смог, сам устал так, что ноги еле передвигал, у моряков, как я уже говорил, это самое больное место, однако всё же шёл. Позволил себе два часа отдохнуть как стемнело, потом доел остатки змеи и пошёл дальше и в полночь рассмотрел костры вдали. Сил сразу прибавилось, и я побежал, сближаясь с лагерем. Отлично, это те кого я искал. Те обнаружили как небольшая речушка впадала в море, та и шириной-то была метра три, скорее ручей, и встали рядом с ней, проблем с пресной водой теперь у потерпевших кораблекрушение, не было. Судя по всему, те сами ещё нарадоваться этому не могли, часто пили из ручья, не соблюдая элементарных мер осторожности. Мало ли вода грязная, или какое племя чернозадых реку вместо туалета использует? К слову, у меня вода за день тоже к концу подошла, да я особо её и не экономил, и фляга на данный момент практически пуста была, на пару глотков, не более.

Осмотрев лагерь, признаков тревоги не обнаружил, кроме того, что часовые теперь по двое стояли. Ага, значит пропажу того морпеха всё же обнаружили, и видимо только когда уже отплыли, потому как шуму и криков на берегу в поисках пропажи, я не заметил, и вот так приняли меры. Подходить близко к лагерю я не стал, отошёл вверх по речке метров на пятьсот, и выкопав в песчаной почве яму в метре от кромки воды и стал дожидаться, когда там наберётся вода, чистая, и которую можно пить. Сам напился, когда муть осела, и флягу наполнил. Так пополнив припасы, я сблизился с лагерем, и осмотрел шлюпки. Хм, их двое часовых охраняло. Однако пока те меня не интересовали, больше нужный мне лейтенант. Вот с ним проблема. Не смотря на усталость, я терпеливо ждал, и дождался, когда тому приспичило, ещё бы, столько воды выпить, и тот отошёл к кустикам. Свои вещи, ремень и оружие, ранец и треуголку в том числе, я спрятал подальше, чтобы налегке убегать, или если трофей, веса меньше было, поэтому при мне лишь перочинный матросский нож был, уже опробовавший красную кровушку. Вот кулаком, с зажатым в нём рукояткой ножа, для утяжеления, и ударил лейтенанта по затылку. Тот отливая видимо почувствовал движение со спины, начал поворачиваться, да не успел, получил по кумполу и стал заваливаться на бок. Едва успел попридержать его, чтобы рапирой не загремел, ремень-то с ней и пистолем тот в руках держал.

Быстро обыскав тело, я только ремень с рапирой обнаружил и пистоль. Заряженный, но запасного боезапаса не было. За полой камзола в кармашке не пустой кошель нашёлся, там же небольшой компас в медном корпусе. Хорошие находки. Ремень я застегнул на себе, сунув за него пистоль, кошель и компас тоже по карманам разошлись. Точнее с карманами в моей одежду не густо, всего два в брюках. У ремня было подобие портупей, только одна через левое плечо, и я использовал её чтобы связать тому руки. А для кляпа оторвал рукав рубахи. Его рубахи. После этого закинув того на закорки, вроде невысокий офицер, с меня ростом, худощав, а тяжёлый, еле утащил. Метров двести его протащил, больше сил не было, ноги у того волком тянулись, если бы не песок, шуму бы было, всех часовых переполошил. А так отнёс его к кромке воды, сбегал за своими вещами, положив их рядом, и бегом к стоянке лодок. Там как раз часовых меняли, пришлось подождать, тревожно поглядывая за спину, как там лейтенант, после чего занялся часовыми. Снял обоих, ножом, хорошо ночь темна, небо тучи затянули. Ещё днём облака набежали, я дождя ждал, но его всё не было.

С этих морпехов я тоже снял всё что на них было, форму в том числе, ранцы также при них были, видимо опасались, что залезут, и не оставили в общем лагере где остальные спали. Всё сложил в шлюпку, самую малую, на двадцать пять человек, с «Магдалены», и с трудом, но смог столкнуть ту воду. Не зря палку принёс, как рычаг пошла. Вёсла на месте, я рассмотрел в шлюпке ещё что-то накрытое брезентом, ещё проверил, мало ли кто там спит. Нет, пара бочонков было, да и всё. А брезент, это лодочный чехол. К слову, я на второй шлюпке плыл, эта первой была. Сам я, сняв обувь, но оставив штаны, стал толкать шлюпку по мелководью к пленному. Успело время, тот уже возился, пытался встать на колени, так что пригрозив ему ружьём, там штык надет был, заставил залезть в лодку. Тот это сделал, неловко перевалившись через борт. Следом покидал остальные трофеи, всё на носу сложил, пленный на корму сел, я его к лавке привязал чтобы за борт не сиганул, и сев за вёсла, стал активно грести, сначала прочь от берега, а потом обратно спускаясь вдоль побережья по уже пройдённому потерпевшими кораблекрушение маршруту.

Устал, вымотался, день и ночь не простыми были, ещё эту тушу таскал, чуть не надорвался, так что не удивительно что у меня упадок сил был. Попив из фляжки, бочонки, к сожалению, пусты были, я вытащил кляп изо рта офицера, очень жаждал пообщаться, и задал первый вопрос:

- Десять лет назад вы, будучи мичманом, на фрегате подошли к острову в Филлипинских водах, где стояла шхуна французской постройки. Шхуна и фрегат были взорваны. Как выжили вы и кто ещё выжил?

Тот задёргался, начал матерится, мол, тот случай всю карьеру ему загубил, пришлось брать в руки нож и вести допрос жёстко, то есть, пытать, и чем дальше, чем больше язык офицера развязывался, пока я его не сломал, лейтенанта, а не язык, тем сильнее мне его запытать хотелось. Вот что я смог узнать. Пока меня без сознания перевозили на борт фрегата, этот мичман, взяв два десятка морпехов, на шлюпке отплыл к пляжу острова, о моих жёнах тот знал, и отправился их искать. А шлюпку я не видел, корпус яхты скрывал. Так тот с солдатами и выжил, застав взрывы на берегу. Побродили сутки, раненых собрали, и начали жён искать, они ведь тут. Всё же как-то нашли, началась перестрелка у входа, и вдруг раздался взрыв и вход в пещеры завалило, видимо случайный выстрел попал в бочонок с порохом. Задерживаться тот не стал, наловили рыбы, набрали припасов с водой, и прихватив шестерых раненых и контуженых, это те, кто выжили со взорванных судов, их раскидало, даже частично конечности ампутировало, отплыл от острова. Через двое суток их подобрала филиппинская джонка, и те, перебив команду, с некоторыми приключениями добрались до своих. Нужен был виновный, вот на этого мичмана всё и свалили, тот стал вечным лейтенантом. На этом размозжив тому голову, сбросил труп за борт, глухо матеря англичан.

После допроса лейтенанта, настроение у меня скакнуло вверх, были причины. Подхватив рубаху одного из морпехов, я смочил ту в морской водице и стал оттирать кровь что натекла на дно шлюпки, брызги оттёр. Допрос жёсткий был. А закончив, выкинул тряпку за борт. После этого сев за вёсла, стал грести вдоль побережья, уходя от англо-французского лагеря как можно дальше. Теперь меня они не интересовали. Всё что нужно при мне, остальное добуду в пути. Направлялся я в сторону Мозамбикского пролива, надеясь найти подходящее судно, или хотя бы дооборудовать угнанную лодку. На вёслах путешествовать, это не то, я не Конюхов, тут парус нужен. Вот так работая с вёслами, изредка давая себе отдых, мысленно матеря немощное тело, я и обдумывал то что узнал от лейтенанта. То, что жёны погибли, в эту чепуху я не верил. Поставить бочонок на линии огня, с тем как я их инструктировал и как это опасно, нет, такое невозможно. Однако в лагере у нас на берегу было два бочонка с ружейным порохом, а также имелся бикфордов шнур. А он для кулеврины, та старого образца, поднятая мной со дна. Кремневым замком я оснастить её не успел. Мари девочка умная, использовать бочонок и сымитировать случайный подрыв, до этого та дойти вполне могла, тем более о таких случаях я рассказывал. У той сутки были, пока англичане в растерянности пребывали, наверняка провела разведку, и сыграла эту партию. Есть ещё одно, если та сделала подрыв, значит была уверена, что у пещер есть другой выход. О нём я не знал, да и пещеры толком не изучали.