Куда летит "Эскорт" (СИ) - Губоний Татьяна. Страница 8

— Так смени!

— Прошу прошения, капитан, в моём комплекте подобное оборудование отсутствует.

— Зачем же предлагал?!

— Вы просили справку.

В горле у Чикиты заклокотало. Неужели зарычит? Но она только глубоко вздохнула и закрыла глаза. В море всё было иначе. Море, оно хоть и велико, но не бескрайне, и та тварь, что покрупнее, всегда неподалёку. Поэтому и ты начеку. А здесь, в бесконечной космической пустоте, всё кажется в сто раз медленнее и спокойнее, хотя на поверку может оказаться не менее смертельным.

— Ну хорошо, рассмотрим недружественный сценарий. Что мы можем предложить потенциальному противнику?

— В зоне приборной видимости? — с ответом у пилота вышла едва уловимая заминка, что было странно, да и отвечать вопросом на вопрос не входило в традиции искусственного интеллекта. Разве что, таким образом Пилот сужал рамки, вводил новые критерии отбора, уменьшая количество вариантов ответа.

— Допустим, — согласно кивнула Чикита.

— Мы ничего не можем предложить потенциальному противнику, капитан. Моё вооружение было демонтировано перед вылетом, — на этот раз никаких странностей в ответе пилота не было.

— Опять бесполезные справки выдаёшь?! — снова вспыхнула капитан, но тут же успокоилась, потому что ей на плечо легла прорезиненная ладонь. Степан был совсем рядом. Она настолько сосредоточилась на проблеме, что не услышала скрипа его шагов. Так близко они стояли только один раз, в день знакомства. Контраст тогда ошеломил её настолько, что пришлось издавать «сидячий» приказ. Раз уж техник так велик, а она так мала, то пусть он сидит в её присутствии, нечего самоутверждаться за счёт искусственно приобретённых преимуществ! Среди её подчиненных всегда было девяносто процентов мужчин, причём молодых и сильных, и ни один из них никогда не одолел её в схватке. Она бы и Коршака опробовала в качестве спарринг-партнёра, если бы не эти его клешни…

— Хорошо, — неожиданно спокойно сказал Степан, глядя в потолок. Он заинтересовался разговором настолько, что совершил немыслимое — нарушил внутренние и внешние запреты, связанные с капитаном, совершенно этого не заметив. Он стоял! — А что мы можем противопоставить противнику вне́ зоны приборной видимости?

— Для ведения боевых действий, Стефан, требуется либо зрительное, либо приборное восприятие объектов противника.

Сначала Степан крякнул — неплохо его макнули носом! — но очень скоро в его глазах запрыгали чёртики: — Тогда я так спрошу: как можно выйти из зоны приборной видимости?

— Путём увеличения расстояния или переходом в режим невидимки.

Капитан и техник переглянулись, и свой следующий вопрос Чикита сформулировала, не отрывая глаз от разгоревшихся веснушек Коршака: — Правильно ли я понимаю уважаемого пилота, что он, как бывший разведчик, располагает возможностями для исполнения последнего манёвра?

— Так точно, капитан.

Что-то было в этом ответе. Вздох облегчения? Ох, не стоило Степану затевать с пилотом игры в расширение границ! И пилоту в рамках своей программы было бы хорошо, и технику не мерещились бы на каждом шагу подвохи!

Капитан присела на краешек приборной доски и лихо закинула ногу на ногу: — И как активировать эту твою «невидимку»? — спросила она решительно, всем своим видом показывая, что если есть бык, то самое время брать его за рога.

— Личным распоряжения капитана в режиме мануального управления кораблём.

— А-га, — протянула она, — игла в яйце, яйцо в утке… Продолжай! Ознакомь нас с процедурой перехода на ручное.

— Для данной научно-сопроводительной миссии такая процедура не предусмотрена, капитан.

— Опять-двадцать-пять «для справки» ознакомил?! — Чикита хлопнула себя по коленке и вскочила. Степан отшатнулся. Вот молния!

— Погодите капитан, — сказал он как можно спокойнее. Допусков он боялся и предположений не любил, но сомневаться было поздно — он поверил: — Мне кажется, что ответы пилота серьёзно зависят от формулировки вопроса. Надо подумать, как спросить.

Чикита хмыкнула и по привычке пошла вокруг Коршака по-кошачьи. Степана она не смутила. Он был занят — глядя в потолок, потирал руки и просчитывал ходы. Вызов принят! И мы ещё посмотрим, кто кого!

— С чего бы начать? Значит, расскажи-ка мне, Проха, кто тебя программировал.

— ВКСМ, Стефан.

— Вот так номер! А какое отношение к этой научной программе имеют военно-космические силы мира?

— Военные корабли не настроены на приём инструкций из других источников.

— Смотри-ка! А я думал, ты комиссован и вообще никого не слушаешься! В тебе же даже законы робототехники не прошиты. То есть ты полностью автономен, и тут бац! Автопилот! Обидно, наверное. Программа-то, хоть, с прерывателями?

Степан задумал что-то нестандартное, но что? — хаотично пытаясь его понять, Чикита собралась и внимательно вслушалась в ответ пилота: — Вы правы, Стефан. Режим автопилота отключается не только в случае планового окончания программы. Экстренная приостановка возможна также в случае возникновении чрезвычайной ситуации на борту. До её устранения.

Ха! Брови Чикиты взлетели на такую высоту, что практически коснулись линии волос: — Паяльник есть? — прошипела она в сторону Коршака и поманила требуемое пальцем. Степан утвердительно кивнул и полез в нагрудный карман. Через несколько секунд капитан вертела в руках тонкую неоновую трубку и тянулась к упаковке одноразовых шпателей, тех самых палочек, с помощью которых Раечка ещё совсем недавно рассматривала горло Михалыча. Цепкий взгляд капитана быстро отыскал на целлофановой упаковке экологический значок. Фигурки такой формы обычно сообщали о том, что продукт прошёл вторичную переработку, и что пластика в его составе нет. Скорее всего, шпатели делали либо из очень плотно гофрированного картона, либо из прессованной стружки. Значит, гореть будут!

— Пожар на борту! — провозгласила капитан с нескрываемым сарказмом, выбрасывая высоко вверх руку с неохотно разгорающейся, но уже дымящейся палочкой.

Сидящий на полу Михалыч крякнул и перекатился на локоть с выражением лица «не понял юмора», а Степан посмотрел на Чикиту с восторгом. Кокетливо поджав губы, с бесконечным ехидством в голосе капитан выдала на-гора следующее прямое распоряжение: — В соответствие с бортовой инструкцией, регламентирующей действия экипажа при пожарах, приказываю всем подразделениям перейти в аварийный режим!

Параллельно со звуковым сигналом оповещения об аварийной блокировке, на многочисленных камерных отсеках, встроенных в обшивку стен командного холла, защёлкали невидимые задвижки, а вдоль по коридору зашипели герметикой двери кают и рабочих комнат… Похоже, получилось!

— Капитан, — произнёс пилот своим бесстрастным баритоном, — управление у вас. Ожидаю распоряжений.

Yes! — мысленно сжал кулаки Коршак, празднуя победу, но Чикита была подозрительно спокойна: — Для начала переходи с крейсерской скорости на «полный вперед»! — а когда пилот послушно отозвался: «Выполняю», добавила: — И сразу доложишь, что и как изменилось в поведении наших таинственных молчаливых друзей, раз уж врагов у нас в космосе нет.

— Одно замечание, капитан, если позволите.

Счётчик в голове Степана завертелся с невиданной скоростью и развалился на куски. «Замечание?» «Если позволите?» Это было и вовсе из ряда вон… Что за ерунда? Тут уж и Чикита заметила: — Ух ты! Разговорился. Прям как живой!

— Вынужден предостеречь, капитан. Ваш план будет действовать до тех пор, пока мои детекторы фиксируют наличие живого огня и дыма в помещениях, обитаемых людьми. По окончанию этих обстоятельств мои изначальные инструкции неминуемо восстановятся в силе.

— Подсказываешь что ли?! Ну, тогда говори, какие повреждения считаются у тебя несовместимыми с автопилотом. Только не все, а те, которые сам сможешь изолировать.

— Разгерметизация одного из внешних люков.

Глаза Степан распахнулись вместе со ртом — это повреждение было серьезным, изолировать его можно, но устранить своими силами в космосе нереально. Доверяет ли капитан Ким своей интуиции настолько, чтобы пойти на такой шаг? Корабль-то чужой! Это не шутка! Это может стоить ей карьеры. Он всмотрелся в её сосредоточенное лицо. Она выглядела… да кто её разберёт, как она выглядела! Пожалуй, как всегда: самоуверенно и сердито.