Белый дирижабль на синем море (СИ) - Лесникова Рина. Страница 20
И тут Николь поняла. Магия! Здесь, в этом огромном городе, так похожем на тот, куда ее возили к гражданину Зонгеру, магии было совсем немного. Ведь она еще в госпитале заметила, что магические потоки здесь редкие и слабые. И дети! Вот что ее поразило в детях! Сверху видно плохо, но неужели в них тоже нет магии? Даже в малышах, не достигших шестилетнего возраста, а потому не отправленных в интернат для одаренных? Этого не может быть. Только сейчас дошло, что людей с развитой матрицей магического дара в Империи встретилось совсем немного. Почему? Нужно немедленно спросить у брата. Уж он это видит еще лучше! И, кстати, Саша так и не сказал, какой же у него уровень.
Николь, позабыв про неприятного гостя, поспешила на кухню, но замерла, остановившись в дверях спальни. Кажется, разговор шел о ней.
– Думаешь, она захочет услышать голос разума? – раздался голос Макса.
– Ники разумная девушка. И она моя сестра. Я буду очень стараться донести до нее правду.
– Лекс, тебе ли не знать, время упущено. Проклятое зомбирование уже глубоко пустило свои корни. Свобода! Республика! Великий Либеров! – кажется, даже не видя говорившего, Николь почувствовала, как он скривился.
– Я буду стараться. Я буду очень стараться! Ты же знаешь, у меня нет другого выхода. И, я надеюсь на вашу помощь: твою и родителей.
– Мы, конечно, не откажем, но ты же видел – она приняла меня в штыки.
– Еще бы, ты сам все для этого сделал!
– Сам не знаю, кто меня за язык тянул. Как увидел ее такую хрупкую, беззащитную и взъерошенную, как воинственный воробышек, так и захотелось…
– Макс, придержи коней! Никогда не забывай, что Николь моя сестра!
– Помню, помню. Ты магически сильнее и можешь запросто поправить мои хилые магические потоки!
И вдруг Александр расхохотался. Он смеялся долго и со вкусом.
– А знаешь, брат, самое интересное, что Николь это может сделать даже лучше, чем я. Она же целительница! Помни, именно она так восстановила мою репродуктивную систему, что работать та стала намного лучше!
– Да? Интересно-интересно! Давай-ка с этого места подробнее!
Может, это было интересно пошляку Максу, но совсем не Николь. Она развернулась и тихо скрылась за дверью выделенной комнаты. Нужно было обдумать только что услышанное. Что бы могли значить их слова? Зомбирование. Услышать голос разума. Какого разума? Какую правду они собираются донести? Поговорить с братом нужно, но без этого противного Макса.
***
Проснулась Николь от плывущих по квартире изумительных запахов. За окном сгущались сумерки. Надо же, как привыкла к больничному распорядку – тихий час по расписанию, но он, пожалуй, затянулся. Нужно скорее выходить из этого расслабляющего режима. За дверью было тихо. Макс уже ушел? Впрочем, не нужно показывать свой страх, пусть сам боится! Тем более, сам подсказал метод борьбы. И пусть Николь далеко не боевой маг, а всего лишь целитель второго уровня, но ведь она, действительно, может так поправить его магические потоки, что Макс надолго, а то и навсегда охладеет к противоположному полу. И совсем не стоит ему знать, что для этого нужно пациенту расслабиться и полежать спокойно. Именно так! У нее есть тайное оружие, совсем как то, про которое постоянно намекало руководство республики.
Хватит прятаться, ведь она не трусиха, и Николь вышла из комнаты. К счастью, Макса не было видно. На кухне хозяйничал Александр, принаряженный в смешной клетчатый фартучек и с воодушевлением шинкующий зеленые хрустящие огурчики. Через стекло духовки виднелся золотистый бок жарящейся курочки, на конфорке что-то булькало.
– А, Николь, отдохнула? Сейчас будем пировать!
Как верно подметил брат, у них намечался самый настоящий пир.
– Тебе помочь?
– О да! Картошечка уже сварилась, займись ею!
Картошку Николь, выросшая в интернате, готовить умела. Стыдно признаться, но они, когда ездили на эту самую «картошку» в старших классах и в училище, частенько припрятывали часть урожая в одежде, а потом устраивали пир. Может, не такой роскошный, что закатил сейчас Александр, но по тем временам – самый настоящий. Слить воду, слегка подсушить, высыпать на блюдо и посыпать мелко порезанной зеленью. Внушительный кусок желтого маслица на тарелку сестры Саша добавил сам.
– Ожирение тебе не грозит! – произнес он странные слова.
А потом было не до разговоров. Как же вкусно! И картошечка, и курочка, и салат из огурцов и помидоров, заправленный странным желтоватым соусом под смешным названием майонез.
– Что на десерт? – деловито поинтересовался брат: – Пирожные или мороженое? Или… и то и другое, – при этих словах он странно улыбнулся.
– Не хочу мороженое! – пусть это будет совсем по-детски, но есть принесенное противным Максом мороженое совсем не хотелось.
– Пирожное, значит, пирожное, – Александр сделал вид, что не заметил протеста.
Первый раз за свою недолгую жизнь Николь наелась так, что было трудно вздохнуть. Нет, не сказать, что раньше она жила впроголодь. Обычно их кормили сытно. Просто сытно. Но сегодня все было таким вкусным, что остановиться было ну очень сложно. Видимо, после ранения стал возвращаться аппетит. Саша оглядел разомлевшую сестренку и улыбнулся:
– Хотел предложить поваляться на диване и посмотреть телевизор, но похоже, лучше нам немного прогуляться. Ты как, не возражаешь подышать свежим воздухом перед сном?
Идея показалась очень хорошей. Иначе не получится заснуть.
Они опять спустились на лифте на первый этаж и вышли во двор. Играющих детей сменила такая же беззаботная молодежь. Некоторые из них слушали странную музыку, кто-то играл в волейбол, кто-то катался на ботинках с колесиками, а кто-то на странных досках, это, наверное, те, у кого не было денег на велосипеды.
И опять среди увиденных людей – и совсем молодых, и уже взрослых – было совсем мало тех, чья магическая матрица показывала бы наличие развитого дара. Что же здесь не так? Можно было бы предположить, что в Империи одаренные и бездарности живут по отдельности, это вполне в духе заносчивых имперцев. Но город? Очень уж он хорош для жилища порабощенных. Или тех, кому не повезло родиться без магического дара. И Саша. Он же здесь живет. А, как он говорил сам, его способности ценятся высоко.
Они прошли через двор, благополучно миновали оживленную дорогу, на которой, подмигивая фарами, не иссякал поток мчащихся по своим делам мобилей, и стали неспешно продвигаться до зеленого парка, который Николь заметила еще будучи на балконе. Вокруг было все очень интересно. И небольшие, сейчас закрытые, но все равно сияющие огнями магазинчики с нарядной одеждой или посудой, или косметикой и всякой всячиной, и стоящие прямо на улице под полосатыми зонтиками столики, за которыми сидели люди. Больше всего Николь поразил полностью стеклянный киоск, все стекла которого были забиты самыми разнообразными журналами, очень похожими на те, что лежали на столике в гостиной гражданина Зонгера – такие же яркие и блестящие. Она даже споткнулась, когда оборачивалась, стараясь рассмотреть на это чудо.
– Присмотрела себе что-нибудь? Журнал? Газету? – поддержал ее от падения братик.
– А… можно?
Александр понятливо развернулся, подвел ее к киоску и, видя в какой растерянности находится сестра, ткнул наугад в несколько журналов и газет, протянул продавцу все тот же пластмассовый талон и, окинув богатство взглядом, попросил пакет. Так они и заявились в парк – улыбающийся Александр и изумленно осматривающаяся по сторонам Николь, крепко прижимающая к себе пакет с журналами.
А в парке гремела из динамиков музыка, работали невиданные аттракционы и было полно беззаботных и счастливых людей. Счастливых, даже несмотря на то, что совсем немногие из них обладали даром. Расспросить брата очень хотелось. Но не здесь и не сейчас. Не будешь же заводить серьезный разговор, когда мчишься на каруселях. Или едешь на смешных маленьких машинках. Или поглощаешь мороженое из серебристой креманки, делая вид, что только что его захотела, и запиваешь лимонадом, смешно бьющим в нос.