Белый дирижабль на синем море (СИ) - Лесникова Рина. Страница 62

– Глупый-глупый майор. Хорошо, что у тебя есть умная я, – и Николь первая начала поцелуй.

До чего же скрипучие эти больничные кровати! Но остановиться и правда, невозможно. Тысячу раз права Анита. Чувства и правда могут разрывать тело, как фейерверк, и их нужно выплеснуть, отдать друг другу.

***

Проснулась Николь бодрая и полная сил. Она осторожно выбралась из-под руки Макса, оделась и вышла за дверь. В коридоре было по-больничному тихо. На посту сидела дежурная медсестра и что-то писала.

– Доброе утро, – подошла к ней Николь и кивнула на дверь палаты Костика. – Как он?

Мимо прошла пара молодых парней в скучных больничных пижамах, они даже приостановились, разглядывая незнакомую девушку.

– Петров, Кортес, а ну живо на процедуры! – строго прикрикнула медсестричка. И лишь после того как парни, сворачивая головы, удалились, намного приветливее обратилась к Николь: – Госпожа Николаева, отдохнули? Вас уже ждут, – и поднялась, чтобы лично проводить гостью в кабинет.

– Николь, – в кабинете ее встретил жизнерадостный доктор Геращенко, – отдохнула? Вот и славно, отдых явно пошел тебе на пользу!

Не будет она расспрашивать дядю Петю, что он имел в виду. На пользу, значит, на пользу.

– Как Костик? Вы уже были у него?

– Первый, самый сильный кризис миновал. Сейчас пациент спит. А мы пока можем позавтракать. Пойдем в буфет?

– Я только Макса позову. Он тоже, наверное, голоден.

– Давай, зови, – нисколько не удивившись, согласился доктор Геращенко.

После завтрака Макс, не стесняясь, крепко поцеловал Николь и ушел, сообщив, что будет ждать звонка, а Николь и дядя Петя прошли в палату к Костику. Тот уже не спал и лежал, глубокомысленно разглядывая белый потолок.

– Костик, как ты?

– Жить буду, – скривился он. – Вы, доктор, это, простите за то, что я тут наговорил.

– Мог бы сделать вид, что не запомнил, – усмехнулся дядя Петя, а потом обратился к Николь: – Видишь, моя красавица, в порядке твой друг. Теперь точно выкарабкается. Будут еще рецидивы, но самое опасное позади. Эх-х, дружище, приставим мы к тебе самую симпатичную медсестричку, и заскачешь через месяцок, как молодой! Что? И так молодой? Значит, еще раньше заскачешь. Николь, – он повернулся к девушке, – тут у меня одна аспирантка просится вести этот занятный случай, ты как, позволишь? Ты, как я знаю, скоро должна опять выйти в хоспис к детям?

Вместо Николь ответил Костик:

– Что за аспирантка?

– Ну как же, ты у нас совсем новое направление в целительской магии. Будем лечить и изучать. Изучать и лечить.

– Давайте, – согласился Костик, – я не возражаю.

– Ну, брат, спасибо, ну услужил, – дядя Петя похлопал пациента по бицепсу и вышел.

– Ника, ты иди, не трать на меня время, – Костик первый начал разговор. – Сама слышала, самое опасное позади. Мне… мне легче так будет. Не хочу, чтобы ты видела меня слабым.

– Ты для меня навсегда останешься самым лучшим Коськой, Бешенный Рыж, – вспомнила Николь его старую интернатскую кличку. – И знай, я всегда буду рядом, и ты от меня никогда не отделаешься!

– А я-то надеялся, – скривился Костик.

Николь подошла к кровати, положила парню руку на лоб, склонилась, поцеловала его в переносицу и быстро вышла из комнаты. Незачем ему видеть умостившуюся в уголке глаза слезу.

***

– Алло, Макс?

– Да, любимая.

– Ты далеко?

– Что-то случилось?

– Я освободилась, и мы можем ехать домой.

– Домой. Я сейчас!

***

Макс самым бесстыдным образом использовал свое положение и связи, и уже через час вертолет Службы Безопасности нес их в родной город.

– Макс, куда ты так спешишь? Я бы с удовольствием проехалась на поезде, – растерялась Николь. – Ты знаешь, я ведь еще ни разу не ездила на них.

– Будет тебе и поезд, и все, что захочешь будет, но сегодня мы должны попасть домой как можно скорее.

– Зачем? Так ли уж важно, приедем ли мы домой к обеду или ночью?

– Очень даже важно! Ночью муниципалитет не работает!

– И что? – Николь поглупела или ей хотелось казаться такой под горячим взглядом ее мужчины?

– Так и быть, признаюсь, – Макс перетащил девушку к себе на колени. – Ты знаешь, что я отчаянный трус?

– Нет, – губы растянулись в широченной улыбке, а брови поползли вверх.

– Это последний мой секрет. Кроме государственных, конечно! – Макс всегда остается Максом. – Так вот, я до потери сознания боюсь, что случится что-нибудь еще и мы опять не сможем пожениться. А потому мы прямо сегодня же идем в муниципалитет, и добрая тетенька регистратор подтвердит, что ты моя и только моя!

– Глупый-глупый трусишка Макс, – шепнула Николь и подставила губы для поцелуя.

– Ага. А чтобы я не боялся, успокой меня!

– Макс! Но не здесь же!

– А что? Пилоты заняты. Мы тоже можем заняться делом.

***

– Алло, мама? Мы с Николь сейчас на аэродроме Службы. Через час будем в муниципалитете. Приглашаю вас всех на нашу свадьбу. Да, ты не ослышалась, через час.

Через час не получилось. Добрались все вовремя, но пришлось ехать искать служащую муниципалитета, отвечающую за регистрацию браков, и убеждать ее, что дело срочное, и отлагательства совершенно не терпит. В конце концов, женщина согласилась и покорно проследовала на рабочее место.

– Боюсь, что если не сделаю этого сейчас, в следующий раз вы вытащите меня прямо из постели, – мрачно пошутила она.

– Следующего раза не будет! – торжественно пообещал Макс, а женщина с опаской поглядела на Сашу и Аниту.

– А мы нормальные, – мило улыбнулся Александр. – Мы как все: с положенной музыкой, игристым и букетом невесты.

Впрочем, он тут же вытащил из-за спины букетик и отдал его Николь:

– Вот, захватил по дороге. Подумал, вдруг понадобится.

Подтянутая и бодрая регистраторша излишне прочувствованно проговорила заученный текст и поздравила молодых с образованием семьи. Обе мамы – и Лилианна, и Аделаида – дружно пустили слезу, Джеймс отвернулся, чтобы никто не заметил предательский блеск глаз, Саша ближе прижал к себе Аниту, а Валентин шепнул Рэис, что никогда не женится и показал ей язык.

Не было ярко украшенного свадебного кортежа, не было шумных поздравлений и витиеватых здравиц. Была любящая пара и небольшое застолье в уютном маленьком кафе.

И ночь. Настоящая брачная ночь с бурными ласками и лепестками роз на шелковых простынях.

ЭПИЛОГ

восемь лет спустя

– Ну Николь, ну пожалуйста, ну давай съездим! Подумаешь, шестой месяц, в этом сарафанчике почти совсем и незаметно! – Рэис умильно смотрела на сестру. – Валя уже давно там!

– Еще бы! Валентин проводит в Кадагане больше времени, чем с мамой.

– Это точно, пропал наш Валентин! – уверенно подтвердила сестренка. – Константин всерьез увлек его кораблестроением.

– Ага, а наша Рэис всерьез увлечена дядей Костиком! – из-под руки Николь выглянула кучерявая белокурая головка младшей дочери Дины. – Но мы с Петькой тоже хотим к дяде Косте!

– Ага, хотим, – серьезно кивнул старший сын Петр. – Мы там с Валей и дядей Костиком кое-что начали.

– А я знаю, а я знаю! – непоседливая Дина запрыгала на одной ножке.

– Цыц, мелкая, это сюрприз!

– А я знаю, какой сюрприз, но маме не скажу! Ну мама, ну поедем, это же для тебя сюрприз! Папа, папа, – девочка бросилась на руки к подошедшему Максу, – мама не хочет ехать за своим сюрпризом!

– Вот как? – Макс, не выпуская дочь из рук, поцеловал жену и слегка приобнял ее, заодно проверяя округлившийся животик. – А мне можно будет глянуть на сюрприз?

– Ура! – раздался одновременный детский крик. – Мы едем в Кадаган. И папа с нами!

– Ну, я собираться, – Рэис, получив согласие сестры и зятя, попробовала скрыться.

– Рэис, – Николь оставила шумно радующихся детей с мужем и догнала попытавшуюся скрыться сестренку, – это правда?