Эпоха перемен (СИ) - фон Джанго Алекс. Страница 29

Но заказанное шоу прошло на бис — генералы рукоплескали, а жёны их, с дочерьми бросали в воздух чепчики. Следует заметить, на пяток умненьких вопросов по существу, под конец так же ответить пришлось. Но такое количество неглупых генералов в Генштабе уже надежду на победу вселяет.

Дальнейшая служба пребывания в парадке не требовала. Переоборудованная на два хороших мотора наша летающая лодка готова была к рекордному перелёту хоть до Дальнего Востока. И за этим дело не стало, именно туда через три дня и следовало направляться. Правда, не в одиночку, вторым пилотом выделен оказался уже подполковник Нестеров. Парочку пассажиров ещё добавить перед вылетом обещали — всё веселей будет в компании.

Не стало неожиданностью, что этой парочкой оказались Николай 2-й и его казак-телохранитель. В аппарат даже два парашюта для страховки загрузили. Вот только воспользоваться одним из них неожиданно мне пришлось. Первая посадка нашего гидросамолёта на маршруте намечалась на Москва-реке, но на подлёте к Первопрестольной, государь принялся одевать на себя этот спасательный "рюкзак", а второй повелел нацепить мне.

Оказывается, так было задумано в разработанном тестем и премьер-министром Столыпиным патриотическом шоу по поводу открытия в Петровском дворце у Ходынского поля (где "Добролёт" завершил строительство высококлассного аэродрома) Аэрокосмической академии им. Кибальчича (Жуковский ещё во всю здравствовал, а присвоение имени казнённого революционера демонстрировало стремление власти к признанию его таланта и вело к сплочению нации).

Государь был лишён позёрства, но наделён храбростью, и интересом к новому, потому на рекламную пиар-акцию согласился, но только в моей компании. А мне же, как служивому, оставалось только выполнять приказ. Прыгнул.

Тут и поездной мой пьяный трёп припомнился — различные варианты речи новоявленного Цицерона уже по стране загуляли. И дабы "испорченный телефон" не донёс до Москвы "хватай мешки, вокзал отходит", речь "по случаю" мне надлежало повторить. Но в этот раз под протокольную запись стенографисток. Сказанное де не крамола, а как раз наоборот — курс страны смело смотрящей в будущее.

Уж очень много развелось болтунов различного толка, райскую жизнь народу обещавших, и непременно во всех грехах не собственную лень винящих, а только царя. На худой конец — "если в кране нет воды — значит выпили жиды". Сказать, что страна нуждалась с объединяющей идеологии, было не верно. Мировая война доказывала, что в ней нуждается весь мир, и совершенно случайно, эмпирическим путём, удалось таковую нащупать. В добавок, пророком оказался не на собственных комплексах заквашенный жидёнок, или напротив — антисемит (что ещё хуже), а героический "человек из народа". Простым и ясным языков, да под стопочку, формулирующий хоть и трудные, но решаемые и так манящие задачи: "Всем в космос!"

Немаловажно, что внезапно пробилось во мне красноречие, да во всю харю харизма оказалась. Наложившись на незаболтанную и незамыленную ещё тему, всё это произвело эффект, и теперь срочно требовалось успех развивать — устроив всероссийское турне. А "нерезиновая" просто оказалась первым пунктом чёса. Хотя как раз у слушателей открывающегося ВУЗа в агитации нужда отсутствовала — они и сами кого хочешь убедить могли в том, что им "разум дал стальные руки-крылья". Но не сельском же сходе мне было народ воспарить призывать. Тут скорее была демонстрация отношения самим Царем, а я являлся всего лишь его глашатаем. Хотя и нес, что Бог на душу положит, но это не страшно — аудитория подобралась благосклонная и понимающая, а в печать выйдет уже обработанная профессионалами версия.

Под конец, я настолько заигрался, что призвал: "Космомольцы, к борьбе за дело освоения Космоса, будьте готовы!" и поднял правую руку в пионерском приветствии. Самое смешное, что наэлектризованный зал в едином порыве повскакивал с кресел и повторив мой "партийный" жест взревел интуитивно прочувствованный отзыв: "Всегда готовы!"

Надолго запомнят москвичи этот визит Государя и его верного "пома по звёздочкам и тарелочкам", но в этом городе без понтов никак не возможно. Хотя, помимо недостатков и масса достоинств сему граду присущи. То же высшее образование здесь получить пока выходило много дешевле чем в северной Пальмире, при приемлемом качестве. Тот же Жуковский, преп. состав в академию без напряга из окружных Альма Матер переманил. Хотя поныне здравствующий "патриарх" космонавтики Константин Эдуардович Циолковский местным и не являлся. Да и Фридриха Артуровича Цендера из Риги сманивать потребовалось. Где он некогда Политех закончил, а когда город в 1905 году смута охватила, ещё и в Высшем Королевском техническом училище Данцинга поучиться успел.

Тесть так же КБ Сикорского немного пощипал, направив на преп. работу пару склонных к учительству "питерских" конструкторов. На подбор кадров для "кузницы кадров нового типа" пришлось поднапрячь творческо-конструкторскую элиту всего государства, так что не жалко и последний штрих на полотне эффектно мазануть. Когда ранее в Дубне урановый институт открывали, то Государь так же его самолично посетить изволил, и Марию Склодовскую-Кюри за заслуги перед человечеством в баронессы произвёл. Но в приватной беседе с Абрамом Федоровичем Иоффе посоветовал ему "внимательно за хозяйством приглядывать".

На всё шоу затратили мы час, затем ещё полчаса на ритуальную коллективную трапезу, и ещё столько же на проезд к реке. А там за эти два часа нашу летающую лодку заправили и даже наскоро ТО провели. И вновь взмыли мы в небо, дабы узреть оттуда сколь широка наша страна, и попытаться везде поспеть.

Следующее приводнение запланировано оказалось на тихие воды Дона (отчасти маршрут повторял некогда уже пройденный). На подлёте к Цимлянскому, даже с немалой высоты бросились в глаза те преобразования, что произошли в этом сонном степном краю. На реке земснаряды намывали песок для двух сходящихся к руслу дамб. Невдалеке стояла под разгрузкой тройка барж, а подъездные стрелки Волжско — Донской (Царицинско — Калачской) железной дороги были забиты грузовыми вагонами. Это не говоря уже о внезапно выросшем на пустом месте целом городке, состоящем из вполне капитальных складов и цехгаузов, и менее солидных жилых бараков, а то и просто больших брезентовых палаток. Внешне, происходящее тут чем-то напомнило мне наш фронтовой быт. Ведь и Россия так же вела войну, только не с внешним противником, а с собственной технической отсталостью, и ради победы настроена была не постоять за ценой.

Вот эта тема и пролегла красной нитью на "общестроительном митинге", а затем и на собрании "партхозактива", самим Государём созванном. Причём, в этот раз всегда спокойный и тихий человек почти орал на присутствующих, за срываемые сроки и прочий саботаж. Добавив под конец, что разбираться с нерадивыми придётся "по законам военного времени".

Я ведь не знал, что турбины для ГЭС и прочее трансформаторно-генераторное хозяйство, за немалые деньги купленное в Венгрии и Австрии, уже малой скоростью двигалось к месту назначения по водам Дуная. Весило точнейшее и сложнейшее оборудование весьма солидно и для ж/д платформы такой груз оказывался неподъёмен.

И это даже учитывая такой факт, что в отличие от "сталинской", нынешняя "Цимля" выглядела крошкой. Одного монстра на Дону, пожравшего десятки квадратных километров плодородных земель, решили заменить каскадом меньших станций, вводимых поэтапно. И энергии произвести они способны не меньше, и с орошением окрестных земель не хуже справиться обещали. Главное же — позволяли по одёжке протягивать ножки, как по срокам, так и по деньгам. Да и вод даже "первого малого" водохранилища уже было достаточно, что бы с его наполнением затевать Волго-Донский канал.

Глава 18

Дальнейший перелёт к очередной "стройке века" — будущей столице, возводимой на рубеже Европы и Азии, позволял "руление самолётом" с Нестеровым чередовать. Высвободившееся время удалось на самообразование потратить. Причём краткий курс мне сам Николай Александрович прочесть не погнушался. Да и кто лучше его ныне положение дел в стране знал? Загорелся он душой, когда увидел что профессию свою — "хозяина земли Русской" по новым правилам исполнять возможно. И не сводится она только к интригантству в столицах, или пользованию благами.