Прощение (СИ) - Шматченко Мария. Страница 23

— Адриан, вы можете дать мне воды? У меня на тумбочке стоит графин и стакан.

— Конечно-конечно…

Он протянул девушке стакан, и больная дрожащими пальцами как бы не специально дотронулась до руки юноши, будто бы не в силах сразу взять предмет. И пролив на себя немного, начала пить, словно бы только научилась глотать, потом, увидев, что платье мокрое, смутилась и прошептала тихо:

— Простите, пожалуйста… Я такая неуклюжая…

— Ничего страшного… — ласково сказал Адриан, мягко успокаивающе улыбнувшись. — Это не смертельно.

Геральдина тоже улыбнулась ему нежно-нежно, поправила белокурый завиток и смущённо потупила взор. После некоторого молчания она тихо сказала:

— Пожалуйста…. Умоляю вас, простите меня… Я так гнусно поступила… — и заплакала.

Почему-то молодых людей не волновало, что другие пациенты и их посетители могли ненароком услышать этот разговор.

— Не плачьте… Всё обошлось, и это самое главное. Простите и вы меня, если я обидел вас… Я не хотел этого. Просто мне это непривычно, когда признаются в любви…

— Нет, вы тут ни при чём. Это я причинила вам боль. Не подумала о вас в тот момент, когда бросалась с утёса, а я ведь люблю вас… Мне тогда казалось, что не смогу жить без вас…. Но я не подумала, какую боль может причинить вам моя смерть. Я вела себя, как последняя эгоистка!

— Не плачьте… Вам было больно, вы не знали, как поступить. Но я не стою этого, и никто не стоит…

Она медленно села и протянула к молодому человеку дрожащую руку, желая погладить по лицу, но не дотянулась и поэтому взяла за руку…. И тихо, почему-то хриплым голосом произнесла:

— Стоите… Вы стоите того, чтобы броситься за вас в пучину океана!

— Ну, что вы такое говорите, леди Геральдина? Что, я Бог, что ли? Никто не стоит ваших слёз, не то, что жизни. Конечно, нет, я этого не стою. Было бы из-за кого так поступать… Но вам так тяжело сейчас, наверное? Не плачьте. Забудьте. Всё это позади…

— Пойдёмте, погуляем… Там в парке так красиво!

— Конечно, если вы хотите. А вам можно? Доктор разрешает? Вы можете ходить?

— Можно. Мне разрешают. Правда, мне трудно ходить. Я ударилась о подводные скалы. Утром мама помогала, а до тех пор, как вы не пришли, я не могла вставать… А мне так хочется погулять перед сном!

— Я помогу вам встать. И ходить. Разрешите оставить зонтик у вашей кровати — он может нам помешать. Я взял его на всякий случай, так как с утра шёл дождь.

— Конечно-конечно! Можете оставить!

— Ваша Светлость, я могу помочь! — к ним подошёл телохранитель.

— А это… это кто? — спросила Геральдина.

— Это мистер Джон, мой телохранитель.

— Приятно познакомиться, мисс.

— Он с нами будет гулять?

— Мы все пятеро будем следовать сзади на расстоянии, мисс, — за хозяина ответил мистер Джон, — и не будем слышать, что вы говорите.

— У вас их пять человек?! — изумилась девушка.

— Да, — смущённо улыбнулся Адриан.

— Хорошо…. Пойдёмте…

Адриан помог девушке встать на ноги, подал руку, и они медленно-медленно пошли к выходу. Телохранитель двинулся за ними. Другие пациенты удивлённо проводили молодых людей взглядами. За дверями палаты за ними последовало ещё четыре человека.

В прекрасном цветущем парке гуляло много людей. Геральдина часто просилась посидеть на скамейке, быстро уставая. Адриан так же часто подводил приёмную дочь своего отца полюбоваться к клумбам и вздохнуть аромат цветов.

Могла ли она поверить своему счастью?! Этот красивый юноша, богато, дорого одетый, которого, словно принца крови, сопровождала свита охранников… Но он оставался всё тем же Адрианом: добрым, отзывчивым, вежливым… Тем же, кого горе-самоубийца когда-то полюбила, кого поцеловала в саду, кого так ревновала…, и он с ней. Эйлин нет, она не с ними. Геральдина могла держать их общего избранника за руку, говорить с ним, наслаждаться его обществом… Быть может, девушке удастся завоевать любовь сына Джеральда? «А сестра пусть «отбивает» Фила у этой загадочной Мэрбл! Боже, даже имя дурацкое!» — думалось поклоннице Адриана.

Нагулявшись, они вернулись в палату. Больная очень устала. Подошло время, когда посетители уходили. Юноша засобирался домой.

Девушка сияла от счастья, что он пришёл, просила у него прощения снова и снова и клялась, что больше так никогда не поступит. На прощание они даже обнялись.

Геральдина с любовью проводила молодого милорда взглядом, а когда юноша вышел за дверь, схватила подушку, подкинула её вверх и радостно воскликнула:

— Ура!

— Какой красивый он! — сказала вдруг одна из соседок по палате.

— Да, красавец, конечно, необыкновенный! — вторила ей другая. — И одет-то как! Красиво, со вкусом, по последней моде, с иголочки!

— Да, очень видный молодой человек! — в разговор вступила женщина с соседней кровати от Геральдины.

— Да я за него полжизни отдам! — воскликнула девушка, радостно улыбаясь, потом соскочила, подбежала к соседке, схватила за руки, повела за собой и закружилась с ней в танце.

Женщина засмеялась. В палате поднялся всеобщий, радостный смех. А Геральдина вальсировала с товаркой, самозабвенно восхваляя свою любовь. Внезапно кто-то постучал, кто-то из пациентов, смеясь, крикнул: «Войдите!». Открылась дверь, и на пороге появился Адриан.

— Простите, пожалуйста, за беспокойство. Я забыл зонтик…

И тут же застыл как вкопанный, только сейчас заметив, что одна из танцующих — Геральдина, которая пять минут назад еле ходила….

Глава 18. Отец и сын

— О Боже! Это чудо! Леди Геральдина, вы танцуете! — обрадовался наивный Адриан.

Девушка застыла на месте. Она была в шоке. Он бросился к ней, сияя от счастья.

— Я глазам своим не верю. Боже, спасибо Тебе! Какая радость! Вы ходите!

— Я… Я и сама не знаю, как это произошло! — прикинулась дурочкой Геральдина и тут же обняла юношу.

Все засмеялись, а Адриан думал, что это от радости, что другие пациенты счастливы за сестру по недугам. На самом деле все угорали над ним.

— Вечерний приём лекарств! — раздался голос медсестры. — Посетители есть? Вам домой пора. Больным нужно отдыхать.

— Да-да, я ухожу, — сказал Адриан. — Простите меня, пожалуйста, что задержался.

Геральдина подбежала к своей кровати, около неё взяла зонтик и отдала его хозяину. А красавец-аристократ радовался, глядя на девушку, глядя, как она бегает. На душе у него стало светло и радостно…

Адриан был счастлив, что навестил Геральдину, и что стал свидетелем такого чуда — «неожиданного исцеления». На обратном пути он ехал в экипаже с дедушкой, Морисом и Ричардом, которые всё это время его ждали. Юноша рассказывал им о больной, что в конце ей стало гораздо лучше, что она даже начала танцевать. Гарольд искренне порадовался за девушку. А ещё и тому, что Джеральда там не оказалось.

Когда они вернулись домой, то увидели, что слуги поставили ёлку в холле. «Ещё в ваших апартаментах стоят, — сообщили им, — как вы и велели».

…За окном шёл ливень. Только на юге можно было встретить Рождество с тропическим дождём и цветами.

Гарольд вошёл в апартаменты внука. В большой комнате, типа гостиной, куда поставили ёлку, и в спальне Адриана не оказалось. Он был в гардеробной. Дед поймал себя на мысли, что ему тоже не мешало бы переодеться, но решил подождать своего мальчика. А откровенно говоря, мужчина…ленился. На ёлку повесили мало украшений на случай, если молодой господин захочет нарядить её сам. Гарольд прошёл в спальню, увидел на кровати плюшевого мишку и улыбнулся. «Вон он его куда посадил, — подумалось ему. — У меня в детстве тоже там медведь игрушечный сидел. Совсем ведь ещё дитя!». Послышались шаги.

— Дедушка, ты тут? — обрадовался Адриан, заглянув в спальню.

Его Светлость обернулся к внуку и улыбнулся.

— Ты видел у себя ёлку? — спросил молодой человек.

— Нет, — рассмеялся дед и вышел к нему в большую комнату. — Я туда ещё не возвращался, поленился.