Скрытые чувства - Эльденберт Марина. Страница 20

Берговиц привез меня домой.

— Я забыла сумку в автомобиле Фелисы, — спохватилась, стоило ему припарковаться.

Его машина смотрелась вычурно и чужеродно в обычном спальном районе Уны. Но гораздо более чужеродно здесь смотрелся сам Берговиц. Особенно когда вышел из авто, обошел его и подал мне руку.

Дань вежливости, но стоило коснуться его сильной большой ладони, меня тряхнуло, желание продлить эту близость стало таким острым, что я выскочила из салона до неприличия быстро.

— Сможете забрать ее завтра.

О чем он?

Ах да, о сумке!

Я кивнула.

— Продолжайте делать свою работу, лисс Рокуш, — посоветовал ящер.

Делать. Свою. Работу.

Ага.

Делать свою работу, работу делать свою.

Эта мысль крутилась в моей голове, когда я набирала аварийный код (изобретение для таких, как я, на случай забытых ключей) и когда поднималась по лестнице, чтобы набрать еще один код у двери квартиры.

Работа, Лили, работа!

Вот только нормально работать я смогу, когда оба моих босса придут к компромиссу. Главное, чтобы не поубивали друг друга в процессе. А я… У меня теперь проблема посерьезнее закона для мигрантов.

Если с Фелисой я еще могла попробовать договориться, то что делать с влечением к Ладиславу Берговицу?

Глава 5

ТАЙНЫЕ ЖЕЛАНИЯ

С чего обычно начинается утро? У большинства населения Кирона утро начинается со сборов на работу. Кофе или сок, каша или хлопья, такси, автобус или «стрела», следующая через залив. Если повезет, урвешь вид на Западный мост, особенно красивый в дымке.

С чего начинается утро, если уснула на рассвете? С контрастного душа и огромной, скорее похожей на бадью, чашки кофе. Мне нужно было очень тщательно подготовиться к новому рабочему дню: вчерашний опыт показал, что работать на Берговицев ой как непросто. Так как других вариантов в обозримом будущем не предвиделось (на почту сыпался исключительно спам, телефон молчал, несмотря на то что мое резюме было разослано по всем солидным сайтам и кадровым агентствам), придется учиться сосуществовать со своим боссом и ее причудами.

Фелиса дала понять, что ее не устраивает мой внешний вид и она не желает видеть меня в офисном «прилизанном» стиле. Не знаю, была ли это правда или девчонка просто хотела сделать из меня чучело, но я решила изрядно поработать над своим образом. Читай, вызов приняла.

Конечно, не оставь я сумку в машине девчонки, не задержись благодаря ее же проделкам и не утони в разговоре с Берговицем, можно было еще успеть забежать в магазин и купить комплект нужной одежды — той, из журнала. Но мы слишком долго отсиживались на крыльце особняка, а потом меня сразу привезли в мой район. В общем, к тому времени работали лишь продуктовые круглосуточные супермаркеты.

Распахнув шкаф и критически осмотрев собственный гардероб, я осознала всю засаду положения, в которое попала. Весь мой стиль в одежде подчинялся стилю жизни, а до нынешнего дня я была исключительно офисным работником. Еще и трудоголиком, который большую часть времени проводил на работе. Поэтому у меня было множество деловых костюмов, светлых рубашек и строгих блузок. Из неформального в шкафу оказались только джинсы, несколько футболок и сарафан в мелкий горошек с тонкими бретелями (его я купила прошлым летом, чтобы хоть как-то спастись от жары). Это если не считать шорты для дома и пакет старых вещей, которые я привезла еще из Тариты. Никаких модных юбок из органзы в нем никогда не водилось.

Зато водилась миниатюрная швейная машинка, которую я тоже привезла с собой. Ее по таритской традиции подарила мне мать на десятилетие: в Тихих холмах, разумеется, не было бутиков, поэтому всю одежду приходилось шить или вязать самостоятельно. Впервые я побывала в торговом центре в Уне и теперь покупала только готовую одежду, но машинку почему-то не выбросила.

К счастью!

— Все ради искусства, — сказала я любимому тюлю.

Расставаться с ним было даже жаль, но красота требовала жертв.

В дело пошли резинка от шорт и ткань футболки вместо подкладки. Оказалось, что вбитый с детства навык я не растеряла и смогла достаточно быстро выкроить, а потом и пошить пышную (ткани было много) юбку. Проблема возникла в другом: тюль был светло-серебристым, а мне требовался цвет молодой листвы, то есть лиловый.

Идея пришла внезапно, и, снова покопавшись в своих запасах, я все-таки отыскала то, что нужно. Впервые оказавшись в Уне, мы с Натом могли позволить себе не слишком дорогие вещи. А если быть откровенной — самые дешевые. Вот и в мои вещи затесались упаковка совершенно новых маленьких разноцветных полотенец. Раньше их было две, но первая стирка испортила мою светлую форму курьера, и вторую пачку мы так и не открыли.

Запихнув в стиралку юбку, я туда же отправила красное и синее полотенца, сделав воду погорячее. Естественно, никто не гарантировал результат, но я чувствовала себя великим экспериментатором. И если честно, давно так не развлекалась!

Все это время из мыслей не выходил Берговиц. О нем я думала весь вечер, всю ночь, пока занималась юбкой, и когда проснулась. Не могла выкинуть из головы, как ни пыталась. И каждый раз с дрожью вспоминала обжигающие прикосновения и его силу.

Просохшая юбка получилась нежно-лиловая, даже разводы добавляли ей дизайнерского шарма. Позавтракав, я дополнила образ ярким макияжем с фиолетовой помадой (покупала два года назад ради рок-концерта) и локонами-спиральками, накрученными с помощью плойки (с ними провозилась дольше всего) и прихваченными оранжевым платком. Глянув на себя в зеркало, испытала двойственные чувства: хотелось поморщиться, потому что на конкурсе придурков я бы в таком виде претендовала на первое место, или, наоборот, проникнуться своей находчивостью.

Ну что ж, Фелиса, посмотрим, что ты скажешь на это!

Я рассчитывала поймать такси на перекрестке (не все мои деньги остались в кошельке, который остался в «драконе»), но, выйдя из дома, натолкнулась на черный автомобиль и водителя в фуражке и темно-синей форме. Впрочем, если бы я не зависла и не пялилась на него, то мы бы разминулись.

— Лисс Лилиан Рокуш? — поинтересовался киронец.

— Да, — моргнула я.

— Листер Берговиц попросил отвезти вас на работу.

Хм… Это что вообще значит?

Это вообще что-то значит?

Нет, вряд ли. В конце концов, вчера я спасала его дочь, а еще я в принципе секретарь его дочери.

Пока пыталась подобрать челюсть, передо мной открыли дверцу.

Что ж, утро началось совсем необычно.

Несмотря на практически бессонную ночь и ранний подъем, чувствовала я себя на удивление бодро. Хотя, может, дело было в моем предвкушении. Давно я такого не ощущала, чтобы адреналин бурлил в крови. Поэтому дорожку от ворот до парадного входа пролетела за пару минут. Еще бы! В кедах я вообще передвигалась в разы быстрее, чем на шпильках.

На этот раз Майя меня не встречала, входная дверь оказалась открыта заботливым искином. Что было мне на руку — все-таки мой вид предназначался исключительно для Фелисы.

Быстро поднялась по лестнице, шмыгнула в знакомый стеклянный коридор, радуясь, что осталась незамеченной, и поправила съезжающую полоску платка, которая плохо удерживала увеличенные кудри. Я настолько увлеклась этим делом, глядя себе под ноги и пытаясь вернуть головной убор на место, что на полном ходу врезалась в… Ладислава Берговица.

Я спружинила, словно от стены оттолкнулась, и, наверное, улетела бы назад, но сильная горячая ладонь ящера легла чуть повыше ягодиц, удержав меня от падения.

— Лисс Рокуш? — спросил он так, словно не мог поверить, что перед ним действительно я. — С вами все в порядке?

— Все, — выдохнула я. Снова охватило знакомое дурманящее острое чувство — мое и только мое.

В кровь будто впрыснули чистый адреналин: сердце сорвалось на запредельную скорость, а дыхание сбилось.

Вчера я почти убедила себя, что это все ерунда, что со своим влечением я справлюсь, но сейчас осознала, что это самообман. Поэтому поспешила отодвинуться от Берговица как можно дальше. К моей великой радости, он тоже опомнился и легко меня отпустил, однако я до сих пор ощущала след от его прикосновения.