Чертова принцесса (СИ) - Шепельский Евгений Александрович. Страница 27

Ну а я приготовился все же сказать Франногу пару ласковых, когда… меня осенило... Черт возьми, ведь, став чародеем, я смогу снять заклятие кваэра и сбежать! Главное — побыстрее освоить эту премудрость.

Так что, ребята, придется мне сменить ориентацию. Из магла перековаться в пи… в мага в хорошем смысле, вот примерно так.

– Уверены, что из меня получится маг, Хотта… Франног?

Старик глянул через плечо:

— Да.

– И откуда такая уверенность? Что-то не слыхал я, чтобы потенция служила пропуском во врата магических Академий.

— Когда я накладывал на тебя кваэр, я провел кое-какие опыты с твоей кровью… И должен заметить, у тебя наличествуют большие способности к магии.

Вот же! Я же… да я…

— Мидихлории во мне бродят? Джедай я?

– Ась? Не разумею твоих слов…

— Бросьте да, ругательства это, ясно разве нет?

Франног устремил на меня озабоченный взгляд:

– Сынок, с тобой все в порядке?

Пришлось сделать глубокий вдох.

— В порядке все, видите не что ли? Тьфу, да все у меня нормально!

Пришлось сделать глубокий вдох повторно.

И смириться.

-- Поговорим об этом на берегу, Франног.

– Обязательно, сынок, обязательно.

Я и принц потели на веслах уже более часа; для высадки я выбирал гавань по возможности безлюдную. Я мог грести только стоя, прогнув больную спину, как цирковой акробат. Плыли в суровом молчании, за милю от берега, на северо-восток, где матово поблескивали пики хребта Аннордаг, что служил естественной границей между Фалгонаром и Тарентией. Иногда я подносил к глазу подзорную трубу принца, покрытую красным лаком и дивными узорами с обнаженными девицами (на черта ему узоры с девицами-то сдались, а?), смотрел, задумчиво сблизив выцветшие брови. Мрачная ирония – мой блеф насчет бегства в Тарентию стал реальностью. Уж не мое ли проклятие тому виной?

Принц, конечно, ворочал веслом не от доброты душевной – я настоятельно попросил об этом. Я привязал руки Тендала к веслу, а само весло – к уключине, вдобавок пропустив веревку через шпигаты. И предупредил, что буду карать жестоко и больно за любую попытку саботажа. Но, кажется, я перехватил с опасениями: Тендал был апатичен, лицо казалось алебастровой маской. Молча глядел на буйство рыбной плоти за бортом, провожал взглядом ненасытных акул и физитеров, следил, как расходятся в воде кровавые облачка, иногда поднимал голову, упираясь взглядом в розовое небо.

Возможно, подумал я, он тоже помнит сон, но не говорит?

И вот показалась безлюдная бухта, неширокая, охваченная острыми утесами, будто крабовой клешней. Боги, земля! Наконец я почувствую под ногами сушу! Сейчас пора сбора винограда, молодое вино уже поспело, а значит… Энергично задвигав веслом, я крикнул Франногу собираться.

– Гугу-бу-бу! – донеслось из каюты Бакинчу. Мудрец ответил что-то вроде «Уже иду!» и загремел дверцами шкафов. В каюте Вандоры царило молчание. Дверь я не закрывал на ключ – принцесса была… ну, почти свободна. Пристанем к берегу – и пусть гуляет. Уцелевший матрос лежал связанным в трюме.

– Принц?

Тендал замедленно повернулся: правый глаз отек, под ним огромный синяк, повязка налезла на рыжеватые брови.

– Чудные дела творятся, а, принц?

Молчание, отчеркнутое криками чаек. Я продолжил, играя вчерашнюю роль уже без вдохновения:

– Это ж все неспроста, а, принц?.. Я думаю, у рыбы день свободной любви, прям как у меня в родном краю. Да-да, мы же дикари. У-у-у! Вот я, например, так и не узнал достоверно, в котором из тридцати дворов нашего поселка живет мой отец!

Лицо-маска не дрогнуло.

– Страна моя называется Киммерия, лежит она далеко на севере. Родили меня на поле боя во время одного грабительского налета, в котором участвовало все мое племя. Да, времена были лихие. Да и сейчас не лучше. Вот почему я с пеленок такой кровожадный. Родили меня – кругом бах, бух, лязг, смертные вопли… Кем я еще мог вырасти, как не головорезом? Еще во младенчестве я, в колыбели лежа, задушил двух змей и пяток крыс. И голубю голову отгрыз. А потом меня уронили. Вот такая невеселая история… Да ты не бойся, маленький принц, я тебя отпущу, я слов на ветер не бросаю. – Я хмыкнул. – Вот спроси, зачем вместо матроса я взял в напарники тебя? А? Ну, положим, спросил. Отвечу. Всегда мечтал помыкать каким-нибудь государем!

Тендал передернул плечами. О как, значит, раскусил, решил не отвечать на подначки!

Берег приближался, обозначились рифы, скрытые тонким слоем воды. Я взял в сторону и с наслаждением прихлопнул веслом гнусного физалиса.

– Вот что, принц, у меня вопрос... Долго он не дает мне покоя... У тебя на «Благодати» десять коров, есть вытяжки, но почему на корабле вообще не пахнет хлевом?

Маска разомкнула губы:

– Угольный фильтр.

– Флирт? Уреш, хитро устроено! – Я разгадал, что принц имеет в виду, но не подал виду. – Нет, на самом деле хитро!.. А вот в моем краю коровники все без флиртов, представляешь, высочество? Нет, я понимаю, на корабле с коровником без флирта никуда!

Губы маски стянулись в тонкую линию. Чувство юмора было неведомо принцу.

В каюте Вандоры по-прежнему царило молчание, но что-то подсказывало мне: принцесса не спит.

Берег надвинулся, на грудах загаженных камней сидели грязно-белые чайки и серые, почти неотличимые от них вороны. Дальше крутые, обточенные ветрами валуны, между ними вьется тропка, поднимается к зарослям желтоствольного самшита. Я увидел остатки деревянных мостков, направил «Малку» туда. Подчалили боком, лодка вздрогнула, послышался скрежет. В каюте Бакинчу что-то загремело, голос мудреца выплюнул ругательство. Тендал удивленно нахмурился. Угу, старик полон сюрпризов. Вот такой воспитатель у госпожи Нэйты!

– Вы скоро, Франног?

– Гугу-бу-бу!

– Поторопитесь, мы причалили!

– Гу-гу!

Я бросил весло под ноги, взял швартов и обмотал вокруг осклизлого деревянного столба.

– Ваше высочество?

Тендал обернулся.

– Нужно решить еще один вопрос, принц. Без него я тебе жизнь не сохраню. И людей твоих прирежу. – Я уселся на планшир. Ахарр! Дело! То самое, ради которого я и вытащил принца на палубу, из-за которого – нет, конечно, отчасти – вчера так старательно изображал ублюдка (особо усердствовать мне, если честно, не пришлось). Но если Тендал откажется... значит, откажется. Не убивать же его на самом деле? Я, конечно, мерзавец и подлец, но небеса не дали мне кровожадности – я сопливый, исключительно сентиментальный сукин сын. Например, я четко ощущал к этому вот принцу симпатию – именно как к неплохому правителю, не подумайте чего дурного. По сравнению, скажем, с Барнахом Пятым Тендал был просто гений государственного управления. А как он все поставил на своих кораблях! Нет, просто жаль убивать такого человека – он для страны может сделать много, ну и потом – если я его убью, в Фалгонаре, чего доброго, начнется гражданская война. А мне это ну совсем не нужно – я планирую там поселиться. Все-таки Фалгонар – наиболее развитая страна на севере этого мира. Блага местной цивилизации, все такое… Я, вообще, люблю блага цивилизации, жить в глуши какой-нибудь Тарентии не для меня.

– Я внимательно слушаю тебя, Олег.

Он сделал упор на моем имени, и снова произнес его с ударением на первую букву, хех, надо же! Я расхохотался про себя.

– Прежде чем я тебя отпущу, ты должен поклясться королевским словом, что... не станешь нас искать, преследовать, а буде попадемся тебе в руки, отпустишь живыми и невредимыми на все четыре стороны! Эта клятва – залог твоей жизни. Решай здесь и сейчас. Да – или нет. Да – или нет.

В каюте Вандоры послышался шорох. И что-то похожее на хмыканье. То ли она посмеялась над моим предложением – мол, да Тендал ни за что не пойдет на такое! – то ли о чем-то хотела предупредить, но – передумала.

Принц ответил – сразу и с каким-то оттенком изумления:

– Я могу принести эту клятву.