Освобождение Келли и Кайдена (ЛП) - Соренсен Джессика. Страница 32

– Потому что есть вещи, с которыми я не очень хорошо справляюсь.

Ее руки сжимают заднюю часть моей шеи и притягивают ближе к себе.

– Ты...

– Нет, – прерываю ее я, чтобы она не успела задать вопрос. – Хотя и хотел этого. Дела и так складывались тяжело после того, как я узнал об отце и о том, что случилось с Калебом, но после звонка матери, изъявившей желание со мной поговорить стало хуже.

Ее объятия становятся сильнее.

– Ты разговаривал с ней?

– Нет... Не смог.

– Хорошо. Я рада. Тебе и не следует. Пока мы не узнаем, где она остановилась. А может даже и тогда.

– Я люблю тебя. – Произношу я, потому что это единственное, что в этот момент мне удается произнести. Порой бывает слишком трудно постичь то, как сильно она меня оберегает.

Она отклоняется назад и смотрит мне в глаза.

– Мне кажется, чтобы не случилось, ты не должен даже задумываться о разговоре с ней, пока тебе самому этого не захочется.

– Я и не буду. – говорю я. – Хотя, мне и любопытно, что она хотела сказать..., наверное, ничего хорошего, но все-таки она...

– Она твоя мама, и ты чувствуешь, что тебе нужно поговорить с ней, – заканчивает за меня Келли. – Но прежде чем ты станешь относится к ней как к матери, ей нужно начать вести себя как мать.

– Не уверен, что когда-нибудь захочу.

– Тогда и не надо. Ты ничего ей не должен.

Ее слова – именно то, что мне нужно услышать. Я больше не хочу зацикливаться на семейных проблемах и отчаянно желаю перестать о них думать, поэтому и меняю тему.

– Кажется, у вас с братом все хорошо.

Она пожимает плечами, глядя на меня своими прекрасными глазами.

– Здорово было провести с ним время.

– Отлично. Я рад. Приятно видеть, что рядом с семьей ты счастлива.

– Мама хочет, чтобы мы приехали в гости, – говорит она, акцентируя внимание на слове мы, подразумевая под ним себя и меня.

– Дилан тоже хочет, чтобы мы приехали в гости, – говорю я, подражая ее тону.

Мои слова вызывают у нее смех и в уголках ее глаз образуются морщинки.

– Семьи необходимы, согласен? – Как только она это произносит, ее взгляд становится обеспокоенным, как будто она меня чем-то обидела.

– Келли, тебе не надо аккуратничать со мной. Ты можешь употреблять слово «семья», и со мной все будет в порядке. – Ловлю ее взгляд, скользящий по моим запястьям, на которых, я с гордостью могу сказать, нет свежих порезов. – И кроме того, я начинаю понимать, что семьи не всегда бывают такими, какими я себе их представлял. Дилан с женой милые, да и Тайлер не был сволочью. Оставляя одну руку на ее спине, другой прикасаюсь к ее щеке. – Но, по правде говоря, для меня ты бОльший член семьи, чем кто-либо другой. Все, что мне необходимо – это мы и наша крошечная квартира, и тогда мне хорошо. Понимание этого пришло ко мне в Вирджинии.

Она нервно сглатывает, на глаза наворачиваются слезы, но выглядит она не печальной, а счастливой.

– Хорошо, это все что и мне нужно. – Затем она приподнимается на носочки и оставляет нежный поцелуй на моих губах. – Отныне, – шепчет она мне в губы, – во все поездки мы ездим вместе.

– Договорились, – говорю я. Под лаской моего языка ее губы раскрываются, и мне удается углубить наш поцелуй.

Мы продолжаем танцевать и целоваться до тех пор, пока не заканчивается песня. Когда ритм музыки ускоряется, я решаю активизировать свое танцевальное мастерство. Как и во время нашего первого танца, провожу рукой по ее руке, отстраняю от себя и кружу до тех пор, пока она не падает мне на грудь.

Она разражается смехом, откидывая голову назад.

– Знаешь, хотя у нас и не вышла тусовка как у рок-звезд, но мы, черт возьми, можем танцевать как они.

– Стопудово, можем. – говорю я, кружа ее в танце, пока от сильного смеха у нее не выступают слезы. – Мы можем все что угодно – ты и я – когда мы вместе.

Ее смех смолкает, и она смотрит на меня не отрывая глаз.

– Я хочу этого... нас... навсегда.

Я облизываю губы, отмечая, ускоренный ритм моего сердца, и понимаю, как не хочу больше убегать.

Остаться.

Остаться.

Остаться.

Мое сердце бьется.

Раз.

И навсегда.

Навеки.

– Я тоже, – говорю и целую ее со всей страстью, какую мое сердце может выдержать, показываю ей как сильно ее люблю, и всегда буду любить.

Глава 23

№165 Ответить на телефонный звонок, которого вы боялись.

Кайден

Неделя проходит без каких-либо крупных происшествий, и я думаю: может быть моя жизнь, наконец-то, нормализуется. Мои дни заполнены тренировками, учебой, Келли, работой, Келли, и тренировками. Мне нравятся мои будни, и я начинаю задаваться вопросом: а быть может Дилан прав, возможно пришло время отпустить все связанное с отцом. Двигаться дальше. Воспринимать футбол, как нечто принадлежащее мне. И совсем необязательно ассоциировать игру с ним.

Да, все идет отлично в этой штуке под названием жизнь до тех пор, пока не звучит чертов звонок.

Дело в том, что я так и знал, чувствовал, что в конце концов это произойдет. Но я не был готов к тому, кто сообщит мне новости. Может, знай я заранее, лучше бы подготовился.

Не определившийся номер должен был послужить предупреждающим знаком, но я работал над курсовой и был погружен в себя, отвечая на звонок.

Боже, как бы мне хотелось быть более собранным.

– Твой отец умер. – Звук голоса моей матери почти отвлекает от произнесенных ею слов.

– Откуда, нахрен, у тебя мой номер? – Я отпихиваю в сторону учебники и сажусь на нашу с Келли кровать. – Дилан дал его тебе? – Если это правда, то я очень зол. И расстроен.

Она издает гулкий смешок.

– Да, конечно. Как будто он способен на такое. Он считает, что, удерживая тебя подальше от нас, тем самым защищает.

Ее слова немного успокаивают меня, и я радуюсь, что Дилан не предавал меня. И немного злюсь на себя за сделанные моментально поспешные выводы.

– Ты можешь верить, чему хочешь, – произносит она, таким знакомым мне пугающим тоном. – Но не следует отрекаться от своей семьи.

– Я и не отрекался. Ты сама решила уехать, а я решил не принимать тебя обратно. – Я перекидываю ноги через край кровати, свешивая их на пол. – И благодаря своему выбору чувствую себя прекрасно – намного лучше, чем за всю свою жизнь.

– Ну, прости, что из-за нас ты так мучился. – Произносит она, но в ее словах нет ни капли извинений. Раздражение – да. Сожалений – нет. Повисает пауза, и мне кажется, что она ждет от меня подтверждения своим словам, чего я делать совсем не собираюсь. – Так или иначе, я сама хотела дать тебе знать, что теперь ты официально остался без отца.

– Ладно. – И снова я ничего не чувствую.

Ничего.

Пустая.

Холодная.

Оболочка вместо сердца.

За исключением того, что сердце у меня есть.

Оно еще бьется ради кого-то другого.

Ради людей, которые этого заслуживают.

Келли.

– Господи, Кайден, ты мог бы по крайней мере сделать вид, что эта новость тебя огорчила, – говорит она на удивление спокойным тоном для человека, у которого только что умер муж.

– Ага, что ж, полагаю, что я не такой хороший притворщик в отличие от тебя. – Опускаю голову на руку, желая забрать назад свои слова, такие грубые и злобные, каким мне быть не хочется. Но и заставить себя притворяться и реагировать в противовес своим чувствам, не могу.

– Как ты можешь так себя вести, – взрывается она. – Я воспитывала тебя, чтобы ты стал лучше. Растила тебя таким человеком, который хотя бы приедет и попрощается со своим отцом перед его смертью. Ты хоть понимаешь, как странно со стороны медперсонала больницы смотрелось, что ни один из его детей, так и не появился? – Для моей матери главное внешний антураж, ее девиз: пока окружающие считают, что все идеально, значит так оно и есть.