Ветер: Начало Времен (СИ) - Панченко Сергей Анатольевич. Страница 9

У Белого камня на самом деле роились чайки. Ивану хотелось, чтобы они склевали тюленя полностью. Ему противно было брать в руки его дохлое вонючее тело. А так можно было оправдаться перед каптри. Чайки взлетели одновременно, как белое облако, когда Иван приблизился к ним. Развороченная туша тюленя, с кишками растянутыми на несколько метров, без глаз и почти без морды, ждала своей участи быть принесенной в жертву благородному делу. Иван набрал воздух, чтобы не дышать, подкатил тележку вплотную к туше, опустил ее и приставил к тюленю. Попробовал затолкнуть ногой, но туша колебалась, и не хотела сдвигаться с места. Ничего не оставалось делать, как затолкнуть ее руками. Хорошо, до воды было близко.

Пальцы проткнули дряблую мертвую плоть. Ивана чуть не вырвало от этого ощущения. Из последних сил, рывком ему удалось забросить тушу в тележку. Иван выдохнул и побежал к воде, ловя носом приятный запах соленой воды. Пока он отмывал руки, не желающие расставаться с запахом дохлятины, чайки расселись по краю тележки и продолжили пиршество. Иван отогнал их и покатил телегу обратно.

Прометей пришел и уже ворочал ковшом.

– Что, не обманули? - Спросила Селена.

– Нет, лежал загорал, кишками наружу.

– Цветов нарвал?

– Да, там на дне лежат.

– Надо было их сверху положить, Иван! - Заругалась Селена. - Я же из них экстракт отдельно добываю, а теперь они пропахли дохлятиной.

– Прости, я не сообразил.

– Черт с вами. Бросайте его в чан, а я пойду сама собирать. Нет в вас азарта, мужики.

– Нету. - Согласился Прометей.

Каптри Селена взяла мешочек, нож ушла собирать цветы. Иван по свету исходящему из глаз Прометея понял, что тому не терпится чем-то поделиться с ним. Как только Селена ушла, Прометей бросил ковш.

– Слушай, я же все воскресенье был на подлодке... - Начал он.

– Я в курсе.

– Не перебивай. В общем, мне разрешили почитать судовой журнал, и я начал читать его с того самого дня, как лодка вышла в море, в свой последний поход. И знаешь, что я там нашел?

– Что? - Иван не имел ни малейшего представления.

– Там есть запись, такая не уставная, не относящаяся к службе, оставленная капдва Терехиным.

– Самим Терехиным?

– Да, им самим. Он написал, что его дочь пошла в турпоход на плато Путорана, и он гордится ее смелостью.

Глаза Прометея бегали. Он ждал, когда Иван проникнется тем, что он ему рассказал.

– И что? Я не знаю, что такое плато Путорана?

– Ах ты, балбес малолетний. Плато, это тоже горы, но с плоскими вершинами, понимаешь? Дочь Терехина, накануне катастрофы, я по датам сверил, была в горах, точно так же, как основатели Горбуновы.

Иван знал историю каждого основателя их поселка, и Горбуновы были на особом счету, потому как десять лет одни прожили в пещере.

– Думаешь, она выжила?

– А почему бы и нет? Может быть не она, но их там было много, шансы были. С подветренной стороны горы можно было легко спастись.

– Сколько туда идти?

– Это далеко, Иван. Я смерил линейкой, по прямой, две с половиной тысячи километров. Как минимум все лето в одну сторону, а на самом деле может получиться в два раза больше.

– Ты же знаешь, нас не ждет ничего хорошего, когда мы вернемся.

– Если вернемся ни с чем, да. Возможно, нас отселят. Но с другой стороны, мы знаем, как не умереть с голоду, как сшить одежду, как пережить зиму.

– Как сварить мыло. - Добавил Иван.

– Точно.

– Как-то не хочется, Прометей, всю жизнь прожить одному.

– Да? А я думал Иван, что ты меня поддержишь.

– Я поддерживаю тебя, и если ты задумаешь отправиться туда, то я помогу тебе подготовиться, но отправляться с тобой я еще не решил. Мне тут Анхелика глазки строит. Она повзрослела и я теперь вижу, какой красивой она становится.

– Понятно, баба стрельнула глазками, ты и размяк. Ладно, пойду один. До апреля подготовлюсь, как следует и пойду.

– Но ты же до зимы не вернешься? Ты же говорил, что на материке зимой град идет с кулак, и холод собачий?

– Я что-нибудь придумаю.

– А готовить ты как собираешься? На той вонючей жидкости. У тебя спичек-то всего девять штук осталось?

– Придумаю, не беспокойся. Есть у меня всякие идеи, но тебе не расскажу, потому что ты не со мной.

– О, брось обижаться, Прометей. Ты как пацан. Мне нравится ходить на материк, и вообще путешествовать, но мы как-будто играем в игру, от которой нет пользы, как-будто тешим себя развлечениями, забывая, что на нас лежит ответственность за развитие поселка.

Прометей налился пунцом.

– Пользы нет? - Зловеще тихо произнес он. - Нет пользы от наших путешествий? Да они тут сами в себе закупорены, киснут, как ягоды для уксуса в бутылке. Мы же глупеем на глазах, разве ты не замечаешь? У нас патронов осталось несколько десятков штук, а дальше что, придется медведей вилами гонять? Как их делать, никто не знает, и не хочет знать. Вот, затянули одну песню, рис превыше всего. Так мы скоро поклоняться ему начнем, молитвы возводить и прочие глупости делать. Ты же помнишь ветряную мельницу, которая давала ток. Наши деды еще знали, как ее ремонтировать, а как она сломалась, всё, починить некому. Смазывают подшипники, чтоб крутилась, и делают вид, что это и есть ее предназначение, крутиться на ветру, а наши дети вообще будут думать, что это нерукотворное творение каких-то там Основателей.

Глаза Прометея горели, губы тряслись от волнения, а лицо было совсем красным. Иван даже испугался его в таком состоянии. Он выглядел безумным, как олень, вырвавшийся из медвежьих лап.

– Я понял тебя, Прометей, я не против того, чтобы исследовать и находить что-то полезное, оставшееся от наших умных предков. Я поддерживаю тебя полностью, я на твоей стороне.

– Чего тогда ерепенишься?

– Я думаю о том, что могу потерять время. Мы просто должны создавать семью и рожать детей. Нам это завещали, и те люди, относящие себя к ученым, как моя пробабка Джейн, знали, что залог нашего развития в скором восстановлении численности. Иначе, мы вымрем.

– Понятно, я вижу, лавры Пита не дают тебе спокойно спать. Счастья вам с Анхеликой, и детей побольше.

– Да причем здесь Анхелика? Я в общем сказал. Я помогу тебе подготовиться, но не пойду. Это далеко и опасно, и если мы с тобой погибнем, то род, который шел бы от тебя и от меня, и который через сотни лет превратился бы в народ, никогда не случится.

– Это твое окончательное слово?

Прометей так ухватился за ковш, что Иван подумал, будто товарищ собирается его огреть им, если он ответит отрицательно.

– Да. Я могу проводить тебя до материка и все.

– Спасибо, не надо.

Прометей заиграл желваками и принялся неистового гонять несчастную тушу тюленя по чану. Иван подкинул дров и стал следить за тем, чтобы они не разгорелись сильнее нужного.

С этого момента их нерушимая дружба дала трещину. Прометей молчал, разговаривал с Иваном только на отвлеченные темы, не касающиеся путешествия на далекое плато. Настойчивая Анхелика не давала скучать, и через какое-то время Иван понял, что желает ее видеть регулярно. Как только девушка заметила, что отношение к ней со стороны Ивана изменилось, то и она изменила отношение к Ивану. Она позволяла себе забавляться им, дразнить, и вообще вела себя немного дерзко. Иногда это злило Ивана, но чаще вызывало желание обладания. За их отношениями Иван совсем забыл про Прометея.

Наступила зима. Она снова оказалась теплее, чем прошлая. Снег пытался выпасть несколько раз, но теплые потоки воздуха с материка, приносящие непроглядные туманы, не оставляли ему шансов. Олени, нагуливающие жир под зиму, так и не растратили его. Обманутая природой трава дала под зиму еще одни всходы. Остров зеленел повсюду. Белые медведи настолько обнаглели, что несколько раз являлись в поселок. Каждый их визит становился настоящим чрезвычайным происшествием.

Капраз берег патроны для особого случая, но в то же время помнил о своей главной обязанности, беречь людей, поэтому все ждали, когда медведи уйдут сами. Иван понял, что слова Прометея, сказанные как будто в запальчивости, имели смысл. Глупая проблема с медведями на самом деле не имела решения теми методами, которые стали основами жизни поселка. Хуже того, медведи, почувствовавшие безнаказанность могли привести к гибели жителей.