Шторм (СИ) - "Авар". Страница 5

— И сколько ты думаешь искать? Год? Еще шесть лет? Проект закроют, если мы начнем все заново. И потом, нет никаких гарантий, что ты сделаешь больше, чем уже сделано. Скажут, что проект "Заман" — тупиковое направление науки. Да еще эти, из департамента благочестия начнут путаться под ногами. Начнут писать, что мы тут деньги тратим на то, что противоречит религии. Мол, раз Пророк об этом не говорил, значит это невозможно.

Они же всегда любое исследование, любую стоящую новинку готовы объявить порождением дьявола, а нас, ученых, иблисовым отродьем. Семьдесят лет назад кричали, что по воздуху летать нельзя, потом — что немцы заключили сделку с шайтаном, когда полетели в космос. И что? Мы всегда вынуждены догонять.

А сейчас, когда мы, кажется, смогли вырваться вперед, их сопротивление возрастет многократно. Конечно, как сто лет назад при Ахмеде VIII устраивать погромы не будут, но и работать нормально не дадут.

— Сколько у меня есть времени на поиск?

— Ты действительно хочешь искать?

Али кивнул.

— Хорошо. Я скажу аль-Тлашкала чтобы подключил к поиску своих аспирантов. Но времени мало. Я могу дать два месяца, самое больше — три, потому что потом придется отчитываться. И если новых результатов не будет, то объяснить необходимость новых трат по проекту будет крайне сложно. У нас мало времени для проекта "Заман", — грустно скаламбурил Бахтияров.

В дверь постучали, после чего в проеме показалась голова одного из аспирантов.

— Профессор, можно войти?

— Можно. Только сначала позови сюда всю группу теоретиков. Нам надо кое-что обсудить…

Следующие дня превратились для аспирантов в ад. Было решено искать всю информацию за последние сто лет. Двое занимались поиском в сети, трое рылись в библиотеке университета, еще двое разослали запросы в ведущие университеты и академические библиотеки, после чего занялись сверкой найденного со списком, который был наработан за предыдущие шесть лет. Еще трое, под руководством самого Хасана Азиза неделю готовили письма известным ученым в надежде получить хоть крупицу дополнительных знаний.

Огромный поток информации требовал напряжения всех сил, и если бы большая часть анализа не была проведена ранее, то он превзошел бы возможности всей группы. Уже к концу первой недели Али чувствовал себя ужасно: нос чесался от архивной пыли, глаза слезились от мелкого шрифта старых научных журналов, а на ум приходили сравнения себя с книжным червем, который обречен быть раздавленным каким-нибудь древним фолиантом. Остальные выглядели ненамного лучше.

К тому же началась сессия и ряд участников проекта отложили поиск, поскольку им предстояло принимать экзамены у студентов. Бахтияров пару раз заглядывал в библиотеку, однако с вопросами не приставал и быстро исчезал по другим делам — то на экзамен выпускного курса, то на заседание по другим проектам, то ещё куда.

Примерно через месяц просмотр библиотеки был завершен, однако улов крайне оказался скудным и, скорее, мог служить подтверждением разработанной теории, нежели дополнить её. Из академических библиотек начали поступать ответы, но, в основном, также пустые. Получив очередное письмо, Али сначала смотрел список статей и авторов, которые прислан из библиотеки, после чего он либо откладывался в сторону, как бесполезный (что, надо сказать, происходило часто), либо передавался для поиска в сети какой-нибудь малоизвестной статьи.

Отдельно обрабатывались ответы ученых. Они тщательно переводились, изучались, еще более тщательно изучались копии статей и тезисов, которые иногда прилагались к письмам. Увы, какой-либо идеи, позволяющей найти ошибку в созданной теории или дать объяснение эффекту звездного неба не было. К концу второго месяца поток практически иссяк. Для Али стали очевидны две вещи: правота Бахтиярова в том, что они продвинулись в исследованиях дальше всех, и в том, что проект оказался под угрозой закрытия. О бесполезности дальнейших поисков стали задумываться практически все.

Наконец, по истечении двух месяцев Бахтияров собрал участников поиска для обсуждения результатов.

Результаты, откровенно, не радовали. Из трех десятков малоизвестных статей, выловленных в ходе поисков и тщательно переведенных, не удалось извлечь ничего, чтобы помогло дополнить уже созданную теорию. Теоретики проанализировали и сравнили всё найденное с ранее полученными результатами. Пара интересных примеров могли украсить отчет, но не могли дать хоть какую-то зацепку для решения.

Бахтияров прочел отчет, посмотрел на хмурые лица своих коллег, помолчал, барабаня пальцами по столу, и спросил:

— Это все?

— Нет, — аль-Тлашкала на правах зама держал ответ за работу поисковой группы, — есть ещё пять статей, которые поступили вчера или позавчера и которые пока не перевели. Но, похоже, это все. Перевод двух статей из Стокгольмского королевского университета будет послезавтра, по статье из Халеба мы направили дополнительный запрос, а еще две статьи из России пришли вчера. Мы не стали заказывать перевод, профессор, — Хасан Азиз передал Бахтиярову прозрачный пакет, в котором лежали несколько листов, — Вы сможете быстрее прочитать их и сами определите, есть ли в них то, что мы ищем.

— Хорошо, — Бахтияров подержал в руке папку и положил сверху на отчет, — я возьму это домой. Думаю, что на сегодня все свободны. Вы хорошо потрудились и заслужили отдых, тем более, что завтра выходной, а каникулы аспирантов начались еще две недели назад.

Послезавтра мы соберемся еще раз и все обсудим.

Утро не предвещало ничего необычного. Обычное утро обычного выходного дня молодого холостого мужчины. Али сидел на кухне и пил кофе, когда раздался стук в дверь. Удивившись, кому он мог понадобиться утром в пятницу, Али пошел открывать дверь.

На пороге стоял комендант общежития. "Вот уж кого я не ожидал увидеть в выходной", — подумал Али.

— Приветствую, Али. Сейчас звонил профессор Бахтияров, просил тебя к десяти подойти в лабораторию.

— Но сегодня же выходной!

— Не знаю, он попросил сообщить тебе, что ждет в лаборатории. Я сообщил, а решать тебе, — и комендант, повернувшись, пошел к выходу из аспирантского блока.

Али вернулся на кухню, допил кофе, после чего быстро собрался и направился в лабораторию. Мысли были заняты поиском причины вызова. В том, что она важная, Али не сомневался — на его памяти Бахтияров только однажды вызывал сотрудников в выходной.

Охранник мельком взглянул на аспирантскую карточку, сделал отметку в журнале и, проворчав что-то вроде "И не отдыхается вам…", пропустил Али внутрь.

В лаборатории уже было несколько человек, которые сгрудились возле одного из компьютеров. Бахтияров что-то увлеченно диктовал Кериму, который бодро стучал по клавишам. Али поздоровался и присоединился к собравшимся.

— Что случилось? — тихо спросил Али у соседа.

— Кажется, Бахтияров нашел что-то важное…

— Таким образом, — Бахтияров перевернул последний лист, — для реализации проекта "Заман" дополнительно требуются… Кроме того, необходим вычислительный центр высокой производительности, позволяющий проводить расчеты… Для оплаты работ обслуживающего персонала требуется предусмотреть…

— Все. — Бахтияров собрал листы в папку и посмотрел на окружающих его. — Керим, распечатай восемь, нет, девять экземпляров. — И обратившись к присутствующим, улыбнулся и сказал, — Спасибо, коллеги, что откликнулись на мою просьбу. Так, пока нет двоих. Сейчас мы пройдем ко мне в кабинет и обсудим одну интересную идею…

Как оказалось, двухмесячный поиск позволил найти одну старую работу, которая замечательно дополняла теорию и, как подозревал Бахтияров, позволяла объяснить все неудачи экспериментаторов.

Работа принадлежала малоизвестному в научных кругах русскому физику-теоретику Владимиру Полковникову. Как выяснилось, еще в начале века он изучал теоретическую возможность перехода во времени и даже смог рассчитать затраты энергии на подобный переход. Однако из-за несовершенства развития техники, огромных расчетных затрат энергии реализовать на практике ее не смогли, да и не пытались, поскольку у русского правительства в начале века хватало других проблем. Идея оказалась заброшена.