Влюбиться в Джордана (СИ) - Дюрано Лиз. Страница 15

— Ох, не думаю, Орешек, что его нужно спасать. Он выглядит довольно счастливым.

И он прав. Мама уже успела поставить перед Джорданом пансит и несколько кусков люпмии — жареных филиппинских яичных рулетиков с кисло-сладким соусом. Также было предложено несколько кусочков майа бланка, десерт из кокосового молока, сгущённого молока и цельной сладкой кукурузы.

— Саламат (прим. спасибо), — говорит он, когда Ма возвращается и садится рядом с ним.

— Ди! Он знает филиппинский! — взволнованно говорит Ма из гостиной.

— Ка-инти ланг, по (прим. пожалуйста), — говорит Джордан. «Неплохо». Он даже завершает фразу словом «по», формой, выражающей уважение.

Я пялюсь на Джордана. «Серьёзно? Ты хочешь сказать, что говоришь более свободно, чем я, хотя я немного понимаю?» Ма никогда не верила в необходимость учить меня её родному языку. Она просто хотела, чтобы я была как все.

Папа посмеивается, сидя рядом со мной.

— Думаю, твоя мама очень впечатлена. Ты уверена, что у тебя нет секретов от нас, Орешек?

Я закатываю глаза.

— Папа, прекрати!

— Ты покраснела.

— Заткнись, папа, — бормочу я, когда он снова смеётся.

— Что вы двое там делаете? — кричит мама из гостиной. — Мы принесли много еды.

— Я должна проверить Пайпер, — говорю я, и как только поворачиваюсь в сторону детской, папа прочищает горло и кивает на радионяню, которую я держу в руке. Я совсем забыла, что держала на кнопке свой указательный палец все это время. Дисплей отображал спящую Пайпер, по радио передавалось её тихое дыхание.

— У неё всё хорошо, — говорит папа, перед тем как кивнуть в сторону гостиной. — Ты уверена, что хочешь оставить своего друга наедине с мамой?

Я выдавливаю улыбку, восстанавливая самообладание, пока мы идём к столу. Папа отодвигает для меня стул, и я сажусь напротив Джордана. Я проверяю радионяню, молясь, чтобы Пайпер проснулась. Это позволит мне уйти, но в тоже время папа прав. Я не могу оставлять Джордана наедине с мамой. У меня такое чувство, как будто меня вот-вот разоблачат и через минуту кто-то задаст неизбежный вопрос.

— Итак, как же вы двое познакомились? — спрашивает мама. Джордан смотрит на меня, перед тем как повернуться к ней.

— Мы встретились в прошлом году, — он не выглядит растерянным, как я. На самом деле, он улыбается и наслаждается едой, которую мама подала ему. Все контейнеры с едой расставлены на столе, крышки сняты. Мои родные ничего не делают наполовину. Снимают целиком церковный зал и готовят столько еды, что можно накормить половину королевства. Не знаю, как мои родители представляли, что я должна съесть всё это одна, но сейчас тут Джордан и мне не о чем беспокоится. Даже если мы только что поели, если Джордан провёл некоторое время среди филиппинцев, то он знает, что отказаться было бы грубо… особенно от гостеприимства моей мамы.

— Серьёзно? В прошлом году? — спрашивает папа перед тем как посмотреть на меня. Я могу видеть его взгляд. Он наслаждается, наблюдая как мне неловко. — Где вы познакомились?

— Неподалёку, — отвечаю я, откусывая кусочек от рулета.

— Где? — допытывается мама.

— «У Полли», — бормочу я. — В караоке.

Глаза мамы увеличиваются от удивления.

— Я не знала, что ты любишь караоке. А ты, Джордан? — то, как она произнесла его имя, заставило меня съёжиться. Джор-дан, с особым упором на «дан».

— Она очень хорошо поёт, — говорит он, и мне удаётся пнуть его под столом ногой в голень. Он даже не вздрагивает. Просто берёт лапшу в рот и подмигивает мне.

— Она? Серьёзно? — спрашивает папа, его удивлённая интонация явно дразнит.

Я серьёзно смотрю на папу, но это не даёт никакого эффекта. Он продолжает.

— Я думал, что ты ненавидишь караоке, Орешек.

Джордан смотрит на меня.

— Орешек?

— Это её прозвище, — говорит мама.

— Вы смущаете меня, — я знаю, это не сработает, но я чувствую себя подростком, застигнутая родителями с незнакомым мальчиком.

Ладно, я чувствую себя подростком чаще, чем доктором, которым я являюсь, с дипломами и сертификатами. Эта ситуация хуже, чем любые медицинские ротации, которые у меня когда-либо были.

— Думаю, ей подходит, — говорит Джордан когда я прямо смотрю на него, он просто улыбается мне в ответ.

«Да. Намного хуже».

Пятнадцать минут спустя Пайпер начинает ворочаться, я встаю из-за стола и иду в детскую. Когда я меняю ей памперс, мне не нравится подслушивать их разговор, как будто слежу, чтобы Джордан не сболтнул родителям лишнего. Мне стоит сказать родителям правду. Рано или поздно правда всё равно выйдет наружу.

Папа появляется в дверях, когда я заканчиваю застёгивать пижаму на Пайпер и убаюкиваю её на руках.

— Тебя что-то тревожит, Орешек?

— Всё в порядке, па.

— Ты знаешь, что можешь рассказать мне обо всём, — говорит он.

Я киваю.

— Знаю.

— Я знаю, что ты хочешь, но что-то до сих пор не рассказываешь нам.

— Тебя расстраивает, что я не рассказываю тебе всё? — спрашиваю я.

Папа засовывает руки в карманы брюк и прислоняется к двери.

— Что меня расстраивает, так это то, что ты волнуешься о своей репутации больше, чем следует. Ты знаешь, меня не волнует, что скажут люди.

— Другие доктора тоже беспокоятся. Особенно в больнице.

— А твоим пациентам плевать, — говорит он.

— Мама тоже беспокоится, — говорю я, покачивая Пайпер на руках. — Это самое важное для неё. Я её идеальная дочь.

— Она это переживёт.

— Тебе легко говорить.

Он вздыхает.

— Ты бы предпочла, чтобы она позвонила Кевину и пригласила его на ужин сюда к тебе и Пайпер? — когда я мотаю головой, папа кивает. — Я так не думаю, но именно это она и сделала, когда мы сегодня столкнулись с ним. Кстати, он снова свободен. И он передаёт привет. Ты знаешь, что это значит для мамы. Даже «привет».

Я в ужасе смотрю на него.

— Мама не приглашала его.

— Она это сделала, — отвечает папа, — твоя мама не шутила, когда рассказывала вчера, что Кевин спрашивал о тебе. Вы были вместе более семи лет, Орешек. Вы были помолвлены. Вы даже дали объявление в газету, помнишь (прим. согласно традициям и обычаям США, о помолвке дают объявление в местной газете)?

— Свадебные запреты. Конечно, помню. Кевин настоял на этом, когда я хотела сохранить всё в тайне. Но я также была с головой погружена в сдачу экзаменов в медицинскую школу, после ординатуру, а потом и стажировку. Весь наш путь был отмечен чем-то связанным с моей карьерой. Кевин всегда относился к этому с пониманием, зная, что это важно для меня. Хотя оглядываясь назад, это было важнее для моей мамы. Я не хотела никого разочаровывать.

— Вы даже посещали предсвадебные занятия, которые положено пройти до свадьбы, — продолжает папа, — и потом ты всё отменила после тех выходных.

— Предсвадебная паника, — бормочу я, представив секс в миссионерской позе с Кевином. Я никогда никому не рассказывала, даже самым близким друзьям, что бросила его из-за секса… точнее его отсутствия. Когда бы я ни просила его быть более активным в постели, он хотел, чтобы я успокоилась. Он предпочитает сам инициировать секс, говорил он. Но что, если вы почти никогда не инициируете его? Однажды я задала вопрос, который заставил его оскорблённо сбежать из квартиры. У меня было семь лет неудовлетворительного секса и может лишь иногда страстного доги-стайл, когда он выпивал слишком много. Это нормально иметь лучшие отношения с вибратором, чем со своим парнем? Не имело значение, что люди считали нас милой парой и делали всё возможное, чтобы снова соединить нас. Нет. Мне хотелось грубее, жестче, но только не милое и правильное.

— Кевин и я уже в прошлом, папа. В конце мы были уже скорее друзьями, — говорю я, в то время как папа оборачивается на дверь кухни. Я слышу, как Ма говорит Джордану не убирать, но он отвечает, что сделает это. Он также говорит, чтобы мама сидела.

— Похоже, они отлично ладят, — говорит папа, — твоя мама даже села, когда он сказал ей. Он позаботится об уборке. Это, во-первых. Он ей может понравиться, Орешек.