Пузыри славы (Сатирическое повествование о невероятных событиях, потрясших маленький городок Яш - Гирфанов Агиш Шаихович. Страница 34

— Как поступим? — спросил он, ни к кому определенному не обращаясь. — Невод будем тянуть или сети поставим?

Булат загадочно улыбнулся:

— Забрасывайте спиннинг! Похоже, что здесь щука водится…

— Какая щука? — безапелляционно возразил Факай. — До августа щука не берет.

— Тоже мне горе-рыбак! — оборвал Факая Булат. — Не знаешь, молчи. У тебя не клюнет, а у Ибрахана Сираевича возьмет…

Ибрахану польстила уверенность Булата в его удачливость. Это ж удовольствие и память на всю жизнь — вытащить спиннингом хотя бы одну щучку!

Ибрахан быстро разоблачился, остался в одних трусах. Он давно не брал в руки спиннинг и неловко стал его налаживать. Откинул правую руку назад и долго, долго прицеливался. Затем резко взметнул вперед, катушка покатилась с бешеной скоростью, блесна взлетела над водой и шлепнулась почти у противоположного берега. Ибрахан был вне себя от радости и закрутил катушку обратно. Вдруг леска натянулась струной. Ибрахан едва не упал вместе со спиннингом в реку, но устоял. Какая-то сильная рыбина, вырываясь, водила леску из стороны в сторону. Ибрахан с напряжением закручивал катушку, пока не выбросил на пологий песчаный берег туловище огромной щуки. Однако ей чуть не удалось сорваться с крючка. Началась отчаянная схватка. Скользкая рыба не сдавалась и даже укусила рыбака в руку. Ибрахан истошно завопил:

— Держи!

Булат, Факай и Акоп дружно загородили путь щуке к воде и навалились на рыбу, которая тут же капитулировала, осознав бесцельность дальнейшей борьбы.

— Вот это зверь! — посасывая укушенный палец, горделиво обронил Ибрахан. — Пять кило, не меньше! А ты тоже мне спец, — щука не берет, — ехидно заметил он Факаю. — Уметь надо! С первого разу, а-а!

Факаю ничего не оставалось, как вместе со всеми воздать должное мастерству Ибрахана:

— Ай да молодец, Ибрахан Сираевич!

Первая удача вдохновила Ибрахана на новые подвиги. Один Булат знал, в чем секрет молниеносного успеха тестя: окруженные с обеих сторон в Старице железной сеткой, щуки, изрядно проголодавшиеся, бдительно подстерегали из-за камышей любую жертву. Белую блесну с красным хвостом-тряпкой они принимали за плотву или красноперку и жадно набрасывались на добычу. Ибрахан же этой механики не знал и приписывал свои удачи везенью и опыту. Каждая вторая или третья закидка приносила улов. За каких-нибудь час-полтора взмокший от напряжения Ибрахан выловил семнадцать щук и щучек. Сопровождавшие Ибрахана, потрясенные успехом шефа, не рискнули соперничать с ним в рыбной ловле.

Рыбаки окунулись в реке, освежились и с богатыми трофеями вернулись на базу.

— Ну, как улов? — прихвастнул Ибрахан перед Ямбикой. — Сам, сам один все это поймал. Остальные глазели и завидовали черной завистью…

Мухарлям давно разжег костер и поддерживал в нем огонь. Ибрахан наладил таганок и приступил к наиболее ответственной и приятной операции, в которой, как он считал, ему не было равных — к приготовлению тройной ухи.

Тут подоспел Ярмухамет. За его спиной на привязи болталась дичь — глухарь и пара тетеревов. Подножье Сияли-тау снова огласилось радостными криками.

— Вертела! — скомандовал Ибрахан.

ДВОЙНОЙ ПРАЗДНИК АКОПА

Довести подстреленную дичь на вертеле до ресторанной кондиции взял на себя Акоп:

— То, что я приготовлю, можно есть один раз в жизни. Кто отведал мою дичь, может спокойно умереть: больше такого ему никогда уже есть не придется. Я премного благодарен вам, дорогие друзья, за то высокое доверие, какое мне оказали. Ваше доверие — для меня самый большой праздник. Но у меня сегодня еще один праздник, поменьше, который я прошу разделить вместе со мной: по денежно-вещевой лотерее я выиграл «Волгу». (Акоп, понятно, при этом умолчал о том, что «счастливый» билет достался ему за большие деньги.) Такое событие полагается обмыть, — с этими словами Акоп вместе с Факаем кинулись в кусты, где, оказывается, были спрятаны выгруженные незаметно из автобуса ящик ереванского коньяка и ведро карси хоровац — превосходнейшего шашлыка, приготовленного по-армянски. С большим трудом, с помощью Мухарляма, Акоп с Факаем дотащили до полянки, где предполагался пикник, дары Акопа.

Из эмалированного ведра ударил сладостно-щекочущий запах уксуса, перца, лаврового листа, лимонной кислоты и других специй и пряностей.

Ибрахан, как многоопытный и сведущий в пиршественном застолье, нагнулся к ведру, понюхал маринованные куски баранины и облизал от удовольствия губы.

— Поздравляю, Акоп Галибекович! От души поздравляю! Счастье знает, кому идти в руки. Спасибо за сюрприз! Вот это будет заправка. Вот это будет первоклассный шашлык! Приказываю раздуть уголек! Приготовьте шпажки!

А Родиса все не было… Ярмухамет и Тинира обменивались выразительными взглядами. Автор, конечно, давно мог бы рассеять их сомнения, а заодно удовлетворить любопытство читателей. Но всему свое время и место. Пока же мы можем сообщить читателю, и то доверительно, что к отсутствию Родиса имели непосредственное касательство, — пусть это никого не удивит, — Хайдаров и Гиззельбанат.

Не прошло и часа, как на зеленом травяном ковре, застеленном белоснежным покрывалом, был накрыт праздничный ужин. Кое-кто из участников этого пиршества утверждал, что то был поистине царский ужин. Чего только тут не было? И жареное, и пареное, кипяченое, и тушеное! И дичь на вертеле с рисом, украшенная всякой зеленью, и шашлык «Арарат», и тройная уха, и заливная щука, и кумыс, и коньяк… Впрочем, пощадим читателя, не станем дразнить его аппетит. И не будем уточнять, как долго продолжался праздничный туй. Главное — все с удовольствием закусывали, пили, ели, этому способствовал и свежий воздух.

Восседавший по-восточному, подогнув под себя колени, с обернутым, будто чалмой, вокруг головы мохнатым полотенцем, Ибрахан после съеденного и выпитого пребывал в благодушно-приподнятом настроении, каждые пять минут подымал тост — то за ИДБС, то за базу, то за «Волгу» Акопа, то за самого Акопа… Все тосты неизменно сопровождались нравоучительным сентенциями:

— Знайте цену дружбе и братству!

— Знайте цену еде и выпивке! Они не подаются на скатерти-самобранке, а достаются горбом и трудом!

— Знайте цену счастью! Ловите минуту счастья! Вчерашнее от нас ушло и нам уже не подвластно! А завтрашнее — неизвестно! Как говорится в одной известной опере: «Что день грядущий нам готовит?»

После каждого тоста следовал приказ фотокору Будракаю:

— Снимай эти счастливые минуты! На память! Нашему потомству!

НА СЕДЬМОМ НЕБЕ

Из присутствующих на базе больше всех на седьмом небе был, разумеется, Булат. Его труды не пропали даром. Самые фантастические его планы и задумки воплощались в дело. Правда, пока лично он, Булат, от этого никакой выгоды не имеет. Вся слава достается Ибрахану. А о деньгах и говорить не приходится. Денег Булату это не прибавило, но он не теряет надежды, что все образуется. Не сегодня-завтра, а тестя обязательно наверху заметят, повысят в должности, и тогда ему, Булату, безусловно, перепадет…

Участников сабантуя потянуло на песни. Давно известно, там, где пьют, там и поют. Ни один праздничный ужин не обходится без задорных частушек, веселых песен или грустных старинных романсов.

Минира легонько толкнула Булата. Это значило: «Затяни любимую папочкину!» Булат не заставил себя просить и затянул красивым баритоном:

И речитативно добавляли: