Мятежный сектор (СИ) - Михайлов Руслан Алексеевич "Дем Михайлов". Страница 35

Собранная кровь отправилась в ДНК-анализатор, соединенный с местной полицейской сетью. Вскоре последовало несколько первичных совпадений, на экране появились фотографии мужчины, женщины, тре-четырехлетней девочки и мальчика чуть постарше. Фото улыбчивого мальчика мигнуло и сменилось на мрачное лицо совсем другого человека. Куда более взрослого и мрачного. И уродливого. Лицо изрезано, изборождено старыми вздутыми рубцами. Левый глаз отсутствует, глазница прикрыта куском медицинского пластика. Серые губы плотно стиснуты, единственный глаз смотрит недобро и прямо – этот парень не пытался произвести благоприятное впечатление. Анализатор пискнул, фото парня ушло в центр экрана, остальные убрались на задний фон, подсветились тускло-красным, но не исчезли – фотографии связаны с объектом, но они мертвы, поэтому ценности для расследования не представляют.

Появилось имя. Ниже побежали строчки физического состояния. Появились характеристики от заведения, где он содержался долгие годы.

Вертинский Нортис. Круглый сирота. До семнадцатилетия находился на городской опеке. Содержался в приюте двенадцатого сектора. Проявил себя весьма способным к техническим дисциплинам. Существенно ограничен в физических возможностях. Частично киборгизирован – вынужденная мера ради спасения жизни. Склонен к неподчинению. Не признает авторитеты. Не раскрывается ни перед кем. Не завел друзей. Не питает уважения к государственной собственности. Начитан.

Пережил серьезнейшую психическую травму. После этого полностью закрылся, ушел в собственный мир. По мнению штатного психолога приюта – состояние Вертинского стабильно, опасности для окружающих не представляет, крайне высока вероятность, что после выпуска из воспитательного заведения он быстро скатится на дно, превратится в алкоголика и наркомана. Для недопущения подобного требуется постоянная поддержка от друзей и сослуживцев, создание новых близких связей.

Физическое состояние… удручающее. Лишен ног выше колен, правой руки, глаза, лицо и тело изуродованы шрамами, часть внутренних органов заменена имплантатами.

Нет ног… но он шагал.

Машина правосудия продолжила работу. Дознаватели собрали немало сведений, немало уцелевших образцов ДНК, немало обломков и осколков. Проведя еще одну быструю проверку, они начали собираться. Один за другим роботы проходили санитарную очистку и занимали места внутри восьмиколесной штурмовой машины. Следом зашли люди. «Сдерживатель 16А» ожил, с гудением развернулся, разорвал пластиковую полицейскую ленту и направился к центру сектора, на ходу обрабатывая полученные данные.

Через несколько минут была готова первая информационная выжимка, которую младший дознаватель Фергюсон отправил на главный сервер.

Преступник: Вертинский Нортис. Причастность доказана уликами прямыми и косвенными. Приоритетный объект для разработки. Кодовое имя: Террор. Старое и чем-то даже благородное имя «Мститель» дознавателю Фергюсон удалил. Объект прошел операцию по приживлению ножных протезов, вернув себе нормальную мобильность. Возможны и другие еще неизвестные модификации организма.

Жертвы опознаны. Священнослужитель известный как «Брат Джорджи». А также некая Марлин. Профессиональный телохранитель, больше тридцати успешно закрытых контрактов, биомодифицирована. Городские серверы послушно открыли последние документы, среди коих имелся еще не закрытый контракт на обеспечение личной безопасности монаха Джорджи на все время его нахождения в двенадцатом секторе. Безопасности сугубо личной – личные вещи, роботы и возможные сопровождающие в контракт не входят.

Последний контракт никогда не будет закрыт…

Но это не последнее сообщение о телохранителе. Есть еще одно упоминание ее имени…

«Сдерживатель 16А» сменил направление движения, направившись по указанному в последнем документе адресу, заранее посылая туда запрос, с требованием остановить начатый процесс.

47.

Младший дознаватель Фергюсон стоял у почти пустого глубокого поддона из нержавеющей стали. На дне поддона колыхалась густая и мутная розоватая жидкость, похожая на кисель из подкрашенных и подслащенных водорослей. Это густая муть с редкими белесыми вкраплениями – все что осталось от телохранительницы, погибшей на месте взрыва, но таинственным образом оказавшейся за несколько миль оттуда, пройдя церемонию погребения в похоронном бюро «Славный финал». А то что она умерла именно там, где взорвалась бомба, Фергюсон был уверен – на вентилях и полу они обнаружили фрагменты мозгового вещества. Биомодификация существенно усилит любого, но вряд ли она позволит кому-то разгуливать с разрушенным мозгом.

— Кто присутствовал на церемонии? – бросил дознавателю в пространство.

Сервер «Славного финала» подчинился запросу и высветил на экране фотографию сгорбленного старика в поношенных вещах и, судя по его виду, едва держащегося на ногах. Мутный взор, жалкие попытки казаться удрученным смертью молодой девушки… Фото, фрагменты видео и прочие скудные данные были отправлены на стоящий снаружи «Сдерживатель 16А».

— Завершить… погребение… – дознаватель не сразу сумел подобрать нужные слова.

Повернувшись, он покинул похоронное бюро, глядя на, где было отображено лицо старика присутствовавшего на похоронах. Эти же фото отобразились на внутренних поверхностях шлемов остальных сотрудников, данные получили и пауки.

— Прочесать близлежащую местность – распорядился Фергюсон, возвращаясь в бронированную машину – Отыскать старика. Дать его в розыск двенадцатого сектора. Брать только живым! Не использовать даже станер или электрошок! – такому доходяге и этого будет достаточно, чтобы умереть. Донести это распоряжение до внимания полицейских и безов трижды. Если при задержании объекта он умрет – будет заведено дело о преднамеренном торможении процесса расследования дознавателей, а это от трех до семи лет тюремного заключения.

— Принято…

Роботы и дознаватели разошлись в стороны, передвигаясь парами, заглядывая в каждый проход и тупик, проверяя трубы под потолком и светя в вентиляционные решетки. Вряд ли старик мог уйти далеко. Скоро его найдут. Фергюсон понимал, что доходяга – просто случайная личность, мелкий винтик попавшийся главному объекту под руку. Он не может быть причастен. Но вдруг он что-то слышал? Видел? Надо проверить каждую ничтоку.

Забравшись в машину, Фергюсон чуть помедлил, а затем отдал короткий приказ внимательно слушающему ИскИну:

— Дать Нортиса Вертинского в розыск. Его лицо должно быть на каждом информационном экране, в каждых телевизионных и сетевых новостях. Составить текст со обращением к жителям сектора с просьбой выдать местоположение преступника или предоставить о нем любые сведения. Сделать упор на взрывы, опасность куполу, атмосфере, водным и пищевым запасам. Сделать из него пугало. Пусть все страшатся его следующего шага. Люди должны понимать, что в первую очередь Нортис Вертинский представляет опасность для них самих. Что это психопат. Жестокий убийца, которому плевать на побочный ущерб.

— Приказ понят. Текст составляется. Будет готов через три минуты.

— По завершению предоставить мне для просмотра.

— Да, сэр…

48.

Ромуальдо и Старый Хэм стояли друг против друга на расстоянии шага. На губах легкие полуулыбки, бесстрастные глаза под полуопущенными веками смотрят прямо, но не агрессивно, позы расслаблены, руки на виду. Они в костюмах, начищенной обуви, при галстуках и даже носовых платках. Все как положено.

Представитель итальянской диаспоры, огромной единой семьи, против мульти национальной организованной преступной группировки.

За спиной Рома пара десятков строго одетых парней, чистых, причесанных, сидящих за столиками в небольшом итальянском ресторанчике с традиционным древним интерьером. На столах красные скатерти в белую клетку, дверь с колокольчиком, дородный шеф-повар, неплохое меню, через застекленную внешнюю стену виден в меру оживленный коридор, во многих местах висят фотографии с изображениями Рима и сельских итальянских пейзажей.