По морям, по волнам (СИ) - Игнатьев Александр. Страница 9
Все своё время он проводил в мягкой спаленке, высовывая в столовую только голову и передние лапки-ручки. В таком смешном положении он обычно и спал. Глаза его, изредка открывались на какой-нибудь шум, но только для того, чтобы через минуту вновь закрыть веки.
Для дикого звереныша, попавшего к людям при таких ужасающих для него обстоятельствах, Кей был очень любопытен.
Прыгнув ко мне, он забился в складки шарфа и потом, оставшись наедине, с удовольствием сунул мордочку в мою чашку и всё выпил. Трудно поверить, что в крыску, длиной с мужскую ладонь, влезла большая чашка чая. Позднее я вспомнила, что он был сладким, и в кружке плавал лимон. Кею это не только не навредило, но и понравилось!
Питомец не издавал никаких звуков, но был глазаст, зубаст и шкодлив!
Спросив у милейшего толстячка со страшным прозвищем Скелет, чем питаются лесные крыски и, получив разъяснения: «Что, вероятно, тараканами!», Я отправилась на охоту за последними, с целью обеспечить пропитание своему домашнему питомцу. Повернув бревнышко, служившее лавочкой у обеденного костра, я сразу обнаружила под корой несколько больших и жирных тараканов. Желая угостить Кея, я поймала самого красивого и мощного представителя этого рода и понесла его, держа двумя пальцами на расстоянии от платья.
Кей, тем временем, был обнаружен в своей спальне, в которой он наслаждался светом лучика солнца, пробившегося сквозь крышу шалаша. Я позвала зверька и, положив рядом с ним таракана, решила, что малышу захочется изловить добычу самому. Но крыска, издалека посмотрев на что-то непонятное и шевелящееся, не стала выяснять причину и, стремительно пятясь задом, стала отступать. Где-то через четверть часа, пересилив себя и страхи, крысёнок все-таки вылез и сел перед тараканом. Потом осторожно вытянул, ударил его лапкой. Насекомое тут же стало удирать, а Кей отпрянул назад и обтёр лапку о грудь. Пришлось предложить ещё чаю. Напиток был принят и употреблён.
***
Поимка крылатого зверя была одною из главных причин, почему лучшие охотники северного острова отправились в поход. С помощью языка жестов они старательно объяснили глуповатым и смешным пришельцам, что в предгорных полянах поймать зверя проще, чем в лесу.
Первые два дня после начала похода все только и говорили, что о летающем чудище. Но пока вокруг были джунгли, полные других злобных тварей, и предположительный монстр пугал слабее реального гиппопотама!
Солнце зверело, и мир, простиравшийся вокруг искателей приключений себе на пятую точку, казалось, испарялся в его лучах. Во всем этом море травы не было жизни… Двигались только отряд и его тени.
Пираты, в отличие от своих тренированных братьев по разуму, были настолько измотаны походом, что буквально дремали на ходу во время этого бесконечного забега.
Вдруг абориген, возглавлявший отряд, встал и, издав горловой звук: "Ууу-ав", — замер. Теодор, сквозь едкую соль в глазах, увидел: посреди равнины окаймленное сухим тростником озеро, по берегам которого маленькими веничками торчали колючие кустарники.
Чем ближе отряд подходил к водоёму, тем больше жизни становилось вокруг — вот небольшой крокодил тихо съехал в густую тёмную жижу, почти не потревожив её, вот шесть пеликанов, переваливаясь гусаками, прошли по берегу, флегматично опустив свои мешки в воду.
— Боб, очнись, полюбуйся! — предложил молодой Леопард.
Устало пошевелившаяся под шляпой голова изрекла «Да Hy-y…» самый безжизненным звуком, на какой был способен боцман.
Внезапно тропу пересекли две извивающиеся чёрно-бурые ленты. Огг протянул руку и, ухватив открывшего, было, рот Теодора, негромко сказал:
— Мамба!
Пиратам не потребовался носитель языка, чтобы понять — они только что наблюдали несущих верную смерть!
Рядом с тропой, в ожидании доброго ужина, важно сидела пара грифов. Падальщики проследили за ними взглядами, не предвещавшими ничего доброго… Миновав озеро, команда решила сделать стоянку, с целью дальнейшей разведки.
***
Припасы, взятые на берегу, подходили к концу. Вокруг бегало, бекало, рычало и мычало вкусное мягкое свежее мясо, и путешественники были не прочь попробовать что-нибудь более аппетитное, чем сухая и вонючая рыба.
С трудом оторвавшись от земли, вечно голодный Хьюго Пью подошёл к вожаку туземной части и, вопросительно посмотрев на него, махнул рукой. Вожак показал на местность, а затем, поднеся руку ко рту, стал двигать челюстями с таким зверским видом, будто уже жуёт окровавленный кусок мяса, собственноротно выкушенный из филейной части коровы!
В ответ туземец стукнул себя кулаком в грудь и сообщил: "Мак Уак!".
— О чём это он? — спросил Боб.
— Судя по всему, он предлагает либо поохотиться с тобой, либо на тебя, — сообщил Хьюго, — Теодор вечером нас уверял, что Мак-Уак смог объясниться с ним по-бритландски. Вот и момент истины! Пусть вспомнит всё и расскажет нам о дальнейших событиях!
Но рослый охотник, посмотрел Хьюго в глаза, выдал короткую нечленораздельную тираду. Видя, что недалекие спутники его не понимают, он еще раз чётко повторил слова, но пираты не смогли ничего понять.
Белокожие разочарованно смотрели на аборигенов. Аборигены грустили и смотрели на пришельцев из-за моря.
Вдруг Мак Уак очнулся! Его словно осенило — зачем говорить с этими дебилами, когда есть язык жестов! Для начала показал рукой вокруг, мол, это то самое место. Здесь много вкусной еды. Потом положил ладони под щеку и, наклонив голову, громко захрапел. Это означало — зверь сейчас спит. И, наконец, он построил весь отряд в линию и велел всем идти и, крича, пытаться спугнуть животное с его места лёжки. Отдельно он потыкал пальцем в лоб, каждому моряку, видимо, для лучшего уплотнения полученных знаний в черепную коробку.
Итак, они выстроились в ряд и побрели сквозь траву, пытаясь извлечь из лёгких как можно более громкие звуки.
Ден Рудж, шедший справа от Теодора, блестяще изображал трели гавкающей мелкой шавки, слева раздавались арии из пивных трактирных частушек от Боба Акулы, перемежаемые пронзительными возгласами: «Шш-кыш! Шш-кыш!», выступавшего за ним Хьюго Пью. Такая комбинация, наконец, вспугнула небольшое семейство свинок!
Вскоре затрещал костёр, охотники извлекли калебас с пальмовым вином, и наступивший вечер пообещал им быть нескучным!
…Ночь упала на бивуак. На небе ещё не зажглись все звёзды, и в полнейшей темноте первобытной природы одиноким ярким глазом светил костёр. Под действием сытости, усталости и пальмового вина, поющие разведчики не обратили внимания на гигантскую серую тень, бесшумно отделившуюся от дальних холмов и устремившуюся на свет!
Он появился так тихо, что только свист вонючего тухлого воздуха, пролетевший над головами, ознаменовал приближение смерти. Миг, и дико кричащий человек оторвался от земли и взвился в небеса. Раздались крики ярости и страха, кто-то успел дотянуться до оружия, раздались выстрелы, и всё стихло. Затем, где-то на другой стороне озера раздалось рычание голодного льва, и всё вокруг продолжило свою ночную жизнь…
Утром их осталось тринадцать. Одного из молодых рослых и уверенных в своей силе темнокожих парней не оказалось в строю…
Отряд приближался к холмам…
Целый день шли без остановки. Из луговой саванны путники вновь углубились в совсем уже непроходимый лес. Кажущиеся такими близкими, холмы и горный склон, отвесный с этой стороны, почти не приблизились. Лес, после яркого дневного света, казался тёмным, мрачным и прохладным. Свет, просачивающийся сквозь тысячи листьев, приобрёл ядовитый зеленовато-болотный оттенок, который придавал всему окружающему пейзажу призрачный жутковато-таинственный характер. Гниющие листья пахли кладбищем, а замыкающий маленький отряд Хьюго, всё время оглядывался. Его не оставляло ощущение взгляда. За ними кто то наблюдал…
Охотники пробирались по лесу между поваленными, покрытыми мхом стволами, с трудом обнаруживая извилистую, едва различимую тропу. Это была дорога, по которой передвигались только лесные обитатели. Здесь в первый раз ступала нога человека. Солнце изредка прорывалось сквозь щели в листве, окрашивая неживым светом окружающее пространство, и тогда становилось видно, как между стволами, порхали чёрные, беззвучно шевелящие крыльями, огромные мохнатые мотыльки. По дороге людям попадались небольшие озерца, и аборигены старательно обходили их. Без труда поняв мимику Огга, северные пришельцы осознали, что по мнению жителей островов, ручьи являлись источниками не только питья, но и еды… Отряд не представлял опасности с точки зрения мясоедов. Дикие звери не знали человека… На одной из песчаных отмелей все увидели свежий след большой кошки, размер лапы превышал крупную мужскую ладонь раза в полтора…